– Зачем?

Они были уже в коридоре.

– Сражаться в скафандре – идиотская затея. А так вокруг кораблей футов на двадцать еще будет держаться атмосфера. Ну и тепло останется… какое-никакое.

– Никакое – это какое?

Она зашла вслед за ним в лифт.

– Там снаружи примерно минус десять.

С того момента, как они встретились на кладбище «Джебеля», Мясник распрощался даже со штанами. Теперь из одежды на нем была только кобура.

– Видимо, мы туда ненадолго, пальто не понадобятся.

– Поверь, кто там задержится больше чем на минуту, погибнет. И не от холода, – сказал он, пролезая в люк, и уже другим, серьезным тоном: – Если не уверена, держись сзади.

Тут он наклонился, задев своими янтарными волосами ее щеку.

– Но ты уверена. И я уверен. Нам надо все сделать как следует.

Он распрямился и тем же движением отдраил люк. Дохнуло холодом. Но Ридра его не почувствовала. От Вавилона-17 ускорялся обмен веществ, который, словно кокон, оберегал ее от физических раздражителей. Над головой что-то пролетело. Хорошо отработанный рефлекс заставил обоих пригнуться. Это «что-то» взорвалось – стало быть, граната, которая едва не попала в люк. Вспышка выбелила лицо Мясника, он вскочил, и гаснущий свет стек по его телу.

Ридра двинулась за ним; под влиянием Вавилона все происходящее казалось замедленным кино, и это придавало ей спокойствия. Она прыгнула и в полете начала разворачиваться. За десятифутовым выступом стабилизатора кто-то прятался. Тщательно прицелившись (благо замедленность позволяла), она выстрелила и, не любопытствуя проверить, попала ли, продолжила вращательное движение. Мясник направлялся к абордажной мачте вражеского корабля – колонне с поперечником футов десять.

Корпус катера, напоминающего краба с тремя клешнями, косо уходил в ночь. В направлении К виднелась сплющенная спираль родной галактики. Тени на гладких корпусах казались вырезанными из копировальной бумаги. Со стороны К ее было не разглядеть, разве что она заслонит какую-нибудь шальную звезду или окажется на фоне самого Пояса Спечелли.

Она вновь прыгнула – в этот раз на корпус вражеского корабля. В какой-то момент стало гораздо холоднее. Но тут она приземлилась возле абордажной мачты и быстро сгруппировалась. Внизу в сторону их люка опять полетела граната: нападавшие еще не сообразили, что они с Мясником выбрались наружу. Отлично. Она выстрелила. С той стороны, где, видимо, находился Мясник, тоже раздалось шипение.

Смутное движение внизу в темноте. Вдруг в металл рядом с ее рукой впился луч вибралайзера. Стреляли из люка их собственного корабля, и Ридра потратила четверть звука на то, чтобы обдумать и отбросить предположение о том, что к захватчикам присоединился таинственный шпион из ее команды. Тут другое. Враги сперва пытались не дать им выйти из катера и забросать гранатами у люка. Раз это не вышло, они теперь сами укрылись в люке и палили оттуда. Она выстрелила, еще и еще. Мясник вел огонь из-за другой мачты.

От беспрестанных выстрелов кромка люка раскалилась докрасна. Тут послышался знакомый голос:

– Мясник! Хорош! Ка’итан, вы их завалили.

Коготь зажег свет в шлюзовом отсеке и встал во весь рост. Ридра полезла вниз по абордажной мачте. Опустив оружие, Мясник выступил из своего укрытия.

Освещенный снизу, Коготь выглядел еще более жутко, чем обычно. В каждой лапе у него болталось по фигуре.

– Этот, кстати говоря, мой. – Он потряс правую. – Хотел улизнуть назад на корабль. ’ришлось насту’ить ему на голову. – Пилот сбросил два обмякших тела на обшивку корпуса. – Не знаю, как вы, а я замерз. Я чего сюда зашел-то: Дьявало ’росил сказать, что, когда захотите ’рерваться на кофе, он вам сделает с ирландским виски. Или вам лучше горячего грогу с ромом? Да ’ошли уже! Оба синие!

Около подъемника ее мозг переключился на английский, и ее затрясло. Иней на волосах Мясника начал таять, и надо лбом у него повисли блестящие капельки. Рука заболела в том месте, рядом с которым ударил луч вибралайзера.

– Слушай, Коготь, – сказала она, когда все вышли в коридор, – если ты здесь, кто на хозяйстве остался?

– Ки’’и. Мы опять ’ерешли на дистанционное у’равление.

– Рому, – сказал Мясник. – Не горячего и без грога. Просто рому.

– Наш человек, – кивнул Коготь.

Одной лапой он обхватил за плечи Ридру, другой – Мясника. Дружеский жест, но она сообразила, что он еще и почти несет их обоих.

Что-то громко лязгнуло.

Пилот взглянул на потолок:

– Это наши. Захваты отрезали.

Он провел их в капитанскую кабину и, когда они рухнули на сиденья, включил интерком:

– Дьявало, живо сюда! Напои этих вусмерть, ’онял? Заслужили.

– Коготь! – Она схватила его за руку, прежде чем он успел выйти. – Ты можешь нас отсюда провести к Штаб-квартире?

Он почесал ухо.

– Ну что, мы на самом конце Языка. Я ’ояс знаю только ’о картам, но сенсорщики говорят, мы вроде как в начале течения Генезис-бета. Оно вытекает из ’ояса, и на нем можно долететь до ’отока Атласа, а там до Штаб-квартиры рукой ’одать. Часов восемнадцать-двадцать.

– Полетели.

Ридра взглянула на Мясника, тот не возразил.

– И ’равильно, – сказал Коготь. – А то ’оловина «Джебеля» те’ерь, гм… бестелесная.

– Захватчики победили?

– Нет. Сирибийцы в конце концов сообразили, что к чему, ’оджарили этого хряка и отчалили. Но к тому времени в «Джебеле» уже была ’робоина размером в три катера. Если их в длину вытянуть. Ки’’и говорит, удалось загерметизировать четверть корабля, живые остались только там. Но нет электричества.

– А Тарик? – спросил Мясник.

– Погиб.

Во входном люке показалась белесая голова Дьявало:

– Пожалуйста.

Коготь взял у него бутылку и стаканы.

Захрипел динамик:

– Мясник, мы сейчас видели, как вы отцепили их «паука». Ты там живой?

Мясник подался вперед и схватил микрофон:

– Мясник здесь, капитан.

– Везет же некоторым. Капитан Вон, напишите в мою честь элегию.

– Тарик? – Она села рядом с Мясником. – Нам срочно надо в Штаб-квартиру. Вызовем к вам помощь.

– Если вас не затруднит, капитан. У нас тут, правда, тесновато.

– Мы отправляемся.

Коготь уже побежал на свое место.

– Капрал, как ребята?

– Все в наличии. Капитан, вы же никому не давали разрешения проносить на борт хлопушки?

– Не припомню такого.

– Ясно. А ну-ка, Ратт, на два слова…

Ридра улыбнулась.

– Навигация?

– Мы готовы, – ответил Рон.

На заднем плане голос Молльи: «Nilitaka kulala, nilale milele…»[10]

– Некогда спать вечным сном, – сказала Ридра. – Стартуем.

– Моллья нам читает стихи на суахили, – объяснил Рон.

– Вот как. Сенсорщики?

– Апчхи! Я всегда говорил: держи кладбище в чистоте, пригодится. Взять, к примеру, «Джебель». Мы готовы, капитан.

– Скажи Капралу, пусть пришлет кого-нибудь со шваброй. Коготь, ты подключился?

– Я готов.

Завыли генераторы стазиса, и она откинулась на сиденье. Наконец-то можно расслабиться.

– Не думала, что выберемся. – Она обернулась к Мяснику, который сидел на краешке своего сиденья и смотрел на нее. – Знаешь, я всегда паникую, как кошка. И что-то мне нехорошо. Черт возьми, опять!

Стоило ей скинуть с себя напряжение, как тошнота, которую до поры удавалось отгонять, начала растекаться по телу.

– У меня такое чувство, будто вот-вот разлечусь на мелкие куски. Знаешь, когда во всем сомневаешься, не доверяешь своим ощущениям. Мне кажется, я уже не я…

Дыхание отдалось резью в горле.

– Я – это я, – сказал он мягко, – а ты – это ты.

– Только ты мне почаще об этом напоминай. А то начинаю сомневаться. У меня в экипаже диверсант. Я ведь тебе говорила? А вдруг это Коготь? Вдруг опять швырнет нас прямо в звезду?

В потоке тошноты надувался пузырь истерики. Тут он лопнул, и она выбила бутылку у Мясника из рук:

– Не пей! Может, Д-дьявало нас отравить хочет!