Сами ни о чем, ясное дело, договориться не смогли и решили обратиться к тому, кто их рассудит. Первым делом, разумеется, к  Зевсу. Тот, не будь дурак (свою жену судить – да не дай Бог!), поручил Гермесу отвести их к пастуху Парису (к кому же еще-то, кто лучше пастуха сможет судить самих богов?), пусть пастух проводит кастинг и решает, кто из них круче. Пастух сидел себе на горе и пас коз. И подружка у него была – Энона, по профессии нимфа. То, что пастух Парис по рождению царский сын со сложной судьбой – упомяну, но мысль развивать не буду: запутаемся. Короче, в один прекрасный день Гермес привел пастуху трех голых баб, выстроил прям афронт и спрашивает: какая из них «самое то»? Неизвестно, как бы дело решилось, если бы бабы молчали, может, Парис и смог бы определить чисто по внешности, но случилось иначе. Бабы-богини, не стесняясь, стали его склонять к коррупционной сделке. Гера пообещала ему власть над Азией, Афина – военные победы и славу, а Афродита воздействовала на гормональную систему: пообещала, что любая телка, на которую он глаз положит, будет его любить. И при этом, надолго не откладывая, стала рекламировать Елену Прекрасную – чужую, между прочим, жену (Менелая, царя Спарты) и сестричку по отцу присутствующей Геры. Парис повёлся и как лох отдал яблоко Афродите. К чему это привело? Да ни к чему хорошему: Елену пришлось похищать, началась Троянская война, а Гера и Афина этого придурка Париса возненавидели. А от всей этой истории осталось крылатое выражение «яблоко раздора».

Коротко – не перескажу, а упомяну – о других историях с яблоками. Пока не покинули античную Грецию – про двенадцатый подвиг Геракла, в котором действуют уже знакомые персонажи: Зевс и Гера. Когда Гера выходила замуж за  Зевса, очень важная богиня Гея (богиня Земли – мать всего, что живет и растет на  Земле, а также заодно и мать Неба, Моря, титанов и гигантов – крутая, короче, по полной программе) подарила ей три золотых яблока. Гера посадила их в саду у  Атланта, дочурки которого были вороватыми. Чтобы они яблоки не стырили, наняли стоглавого змея по имени Ладон, в надежде, что он своими двумя сотнями глаз уследит и сбережет. Геракл – то ли по наущению Пифии, то ли сам – решил для ровного счета совершить двенадцатый подвиг: яблоки эти похитить. Но то, как он дело провернул, по моему глубокому и авторитетному мнению, за подвиг считать нельзя. Потому что он не похитил, а выкупил, обменял на дочерей Атланта, которые находились в плену у похитивших их разбойников. Геракл их у разбойников отбил, привез папаше, а тот на радостях яблоки и отдал. А стоглавый змей Ладон вообще ни при чём оказался.

Коротко снова не получилось, а впереди столько историй! Попробую еще раз, проговаривая про себя: «Краткость – сестра таланта; краткость – сестра таланта»…

Вот еще одна история. Для миллиарда ныне живущих и для невесть скольких миллиардов людей в прошлом это яблоко вообще самое главное в жизни. Потому что именно его Ева дала Адаму по наущению Змия. Вообще-то в  Библии не сказано, что плодом с  Древа познания Добра и  Зла было именно яблоко, но народ с ходу и навеки решил, что именно яблоко! Адам яблоко съел – и пошло-поехало: грехопадение, изгнание из  Рая… Напутствие «плодитесь и размножайтесь» пришлось очень даже кстати, и вот я на свет появился, и вы читатель – тоже. Так что яблочко то греховное роднит нас всех.

Но мне милее другая история, из по-настоящему родной и близкой славянской мифологии. У славян на яблоко никаких дурных дел не навешивали, оно несло в себе только радость, любовь, молодость, плодородие. «Молодильные яблоки»  – вот что закрепилось в русских сказках. И на свадьбу яблоки дарили, не неся бредятины про грех. Ну а когда славян накрыло светом христианства, радостное отношение к яблокам пробилось в формате Яблочного Спаса.

Яблоки и яблони живут и в песнях, от «Эх, яблочко, куда ты катишься» до «Яблони в цвету,  – какое чудо!»

Живее всех живых яблоко в названии компьютерной империи «Эппл» (Apple). Некогда притягательность яблока была использована в образной кличке города Нью-Йорка: Биг Эппл – Большое яблоко. Даже в политике произведена попытка использовать подсознательно позитивный образ яблока: плохонькая и скудоумная российская политическая партия произвела из первых букв ее основателей (Я, Б и Л) свой нейм: «Яблоко».

Ну и мировая наука без яблока не обошлась: на падение чего глядел Ньютон, осмысляя свой закон тяготения? На яблоко! А не на апельсин или персик…

Так что место в моем словаре плодам всех десяти с лишним тысяч сортов этой Malus domestica самое законное. 

Огромной важности – и сложности – слово и понятие. Не позволю себе погружаться в глубины лингвистики, хотя это и очень интересно. А уж такие вещи, как структурная лингвистика, семиотика и близкие к ним пространства психоанализа и постмодернистской философии («мир – это текст» и  пр.), сказочно захватывающи. В прямом смысле оттуда можно и не вернуться…

Я о вещах более простых, о некоторых фактах. Ну, например, таких.

На  Земле насчитывается более 7 тысяч языков.

На 40 наиболее распространённых языках разговаривает примерно 2/3 населения Земли. По численности говорящих на родном языке в мире преобладают китайский, хинди, английский, испанский, арабский, португальский, русский. По распространенности международного использования на первом месте, конечно, английский.

А какой язык самый старый? Спекуляций на сей счет великое множество. Очень уж соблазнительно считать свой родной язык, язык своего народа, самым древним, от которого произошли другие языки: чувство национальной гордости автоматически становится чувством национального превосходства, из которого вытекают и все прочие неприятные вещи.

Вот что на сей счет пишут в словарях.

Древнейшие письменные памятники относятся к 4-му тысячелетию до нашей эры и созданы они на древнеегипетском (3400 год до н.  э.) и шумерском (3200  г. до н.  э.) языках. Оспаривают старшинство лишь так называемые тэртерийские таблички, найденные в  Румынии, о которых я не раз уже упоминал. Нанесенные на них знаки датируют серединой 6-го тысячелетия до нашей эры. Впрочем, и эта датировка и признание знаков письменностью не всеми признаются. Упомяну еще два очень древних языка: аккадский и эблаитский (3-е тысячелетие до н.  э.). Распространены, но ошибочны представления об исключительной древности китайского языка: древнейшие письменные документы на китайском относят к XIV–XI векам до н.  э., то есть ко 2-му тысячелетию, когда существовало уже множество разных языков и письменностей. То же самое можно сказать и о древнееврейском – иврите: евреи лишь в I тысячелетии до н.  э. (960–585) начинали использовать древнееврейское письмо, созданное на основе финикийского, которое широко использовалось на  Ближнем Востоке в конце 2-го тысячелетия до н.  э.

В категории «самая длинная и непрерывная история»  – это история греческого языка. Самые ранние тексты относятся к XIV–XIII векам до новой эры, так называемому крито-микенскому периоду. Так что длиннее этой документированной истории (3,5  тыс. лет) нет ни у одного из языков.

Но письменные памятники – это одно, а живой язык – другое. Ясно, что люди общались друг с другом за многие и многие тысячелетия – десятки тысячелетий – до изобретения ими письменностей. Так что, когда горят о древности языка, имеют в виду язык письменный. Возраст устной речи таков же, каков и возраст самого племени, возраст самих перволюдей. А если вспомнить, что язык общения есть вообще почти у всех живых существ, то можно утверждать, что языки существуют столько же, сколько сама жизнь: белковые молекулы тоже обменивались сигналами, формируя первичные структуры.

А теперь о вещах более сложных…

Одна – не очень сложная, но важная, хотя об этом не всегда вспоминают. Я имею в виду проблему, обозначенную гениальной строкой Тютчева: «Мысль изреченная есть ложь». В этой мысли отражено то, что есть как бы два языка: один для нашего общения с внешним миром: его описание и средство общения друг с другом; другой – для общения с самим собой, со своим внутренним миром. В своем предельном воплощении для общения с самим собой не нужны слова. Это глубоко познано и описано в буддизме, в практиках медитаций. Отмечается различие между личностью и сущностью. Наша сущность безмолвна, это – чистое сознание. Наша личность – это то, что мы приобретаем в течение жизни, это то, чем заполнен наш ум, интеллект, это то, для чего нужны слова, понятия и прочее. Разуму (разум – это не ум), чистому сознанию слова не нужны, он постигает сущность, погружаясь в медитативное состояние «не-ума».