– Добрый вечер, Альбина, – произнесла я и удивилась, насколько охрип от волнения голос. – Пригласите, пожалуйста, Виктора к телефону.

– Кто его спрашивает?

Мне померещилась в голосе сталь. Та самая, по которой становится ясно: вежливости не жди. Тебе совершенно не рады.

– Знакомая. Меня зовут Алиса, и я бы хотела…

– Послушайте, деточка! – тон тут же сменился на презрительно-поучающий, подобным тоном дают понять, что ты лишний на этом празднике жизни. – Не звоните сюда больше. Так будет лучше для всех.

"Для кого?" – почти вырвалось у меня. Хорошо, что почти – я точно знала: Виктора к телефону не позовут. Более того, об этом звонке он вообще не узнает. Черт, и угораздило же его оставить телефон без присмотра!

Неужели, он и правда спал с этими девочками? Женская ревность не появляется из ниоткуда, к тому же Альбина никогда не отличалась излишней подозрительностью и склочностью…

Короткие гудки – как приговор. Хотя приговор все же озвучивают, а тут… Неизвестность всегда мучит сильнее самой ужасной определенности. Меня же бросили висеть, как ненужную марионетку.

Черта с два! Так я и сдалась. Не дождутся. Не так просто заставить меня опустить руки. Альбину я, конечно, безмерно уважаю, но своя жизнь дороже. Не навечно же она у Виктора телефон забрала. Сам-то небось в ванной, иначе не позволил бы ей так распоряжаться его имуществом. Жену он бесспорно любит, но границы она всегда чувствовала. И не пересекала. Вообще на моей памяти она впервые позволила себе склочность, наверняка ведь неспроста. В этой истории с Алисой еще нужно как следует разобраться, понятно ведь, что с Виктором их связывало гораздо больше, чем просто знакомство в захолустном клубе по интересам.

Машинально я направилась обратно, у бесполезной уже двери столкнулась с ярко накрашенной блондинкой в облегающих серебристых леггинсах. Блондинку окружало плотное облако удушливого парфюма, судя по запаху не очень стойкого, потому она видимо и вылила на себя полфлакона. А может, она тайный агент зла и собирается нас всех тут придушить?

А вот и Оленька пожаловала.

– Привет, Алиса, – она мягко улыбнулась и приподняла изящную бровь. Входить не торопилась, в то же время загородив собой проход. И смотрела странно, как будто пыталась высмотреть на моем лице изъяны. Нашла что высматривать, их же там целый букет!

– Привет.

Я изобразила на лице подобие глупой улыбки. Оленьку это отчего-то жутко развеселило.

– Как дела? – Голос у нее был мягкий, гипнотизирующий. Таким только мужчин соблазнять, что она по всей видимости часто практиковала. Плюс к этому яркая внешность, отличная фигура, а главное – умение ее подчеркнуть. Белая обтягивающая майка, а под ней ярко-розовый бюстгальтер. Безвкусица жуткая, но я не могла не признать, что Ольга весьма недурна собой. Косметики, правда, поменьше бы, а в целом ничего. В прошлом я, наверное, запала бы. На какое-то время.

– Как у петрушки, – на автомате ответила я.

– Пучком, ага. Слыхала я об одной девице, которая так же отвечала. – Оля понизила тон и склонилась ко мне, открывая взгляду до неприличия глубокое декольте. – Плохо кончила.

Сказала и как ни в чем не бывало юркнула в приоткрытую дверь, оставив ошалевшую меня в коридоре.

Это что еще значит?!

Внутри царил полумрак. Приглушенные светильники, расстеленные на полу коврики для йоги, в дальнем правом углу – куллер, а рядом на столике – шипящий чайник и ваза с пряниками. По всей комнате развешаны ловцы снов, они качаются от сквозняка и гипнотизируют…

Всего в помещении собралось человек тридцать, возраст при этом варьировался от пятнадцати до пятидесяти. На некоторых лицах отражался явный скептицизм – видимо, новенькие. Те самые, что пришли на презентацию. Они посмеивались, разглядывая тех, кто чувствовал себя здесь, как дома. Старожилы сидели на ковриках в позе лотоса и смиренно взирали на Андрея, который с видом гуру важно прохаживался между рядами. Цирк какой-то!

Мышь спрятала-таки телефон и восседала с полуприкрытыми глазами, едва заметно шевеля губами и изредка сдувая со лба непослушную челку. Молится, что ли?

– Проходи, Алиса, – великодушно разрешил мне Андрей и указал кивком на свободный сиреневый коврик рядом с Оленькой, которая при этом насмешливо приподняла бровь. А девица-то непростой оказалась. И знает больше, чем следует, в чем только что меня уверила. Чего добивалась? Неужто у Оленьки своя игра? Если так, обязательно выясню, ненавижу, когда лезут всякие, и без нее проблем хватает.

Я улыбнулась ей самой открытой улыбкой, на которую только была способна в том состоянии, аккуратно положила телефон Андрея на столик и опустилась коленями на твердый пол. Пожалуй, с мини я переборщила, не подумала о формате встречи. Здесь просторные джинсы из шкафа нашей замарашки – самое оно. Но уж что есть, то есть. В конце концов, умение превращать недостатки в достоинства – удивительное искусство, и у меня всегда к нему имелся немалый талант.

– Сегодня мы собрались, чтобы поговорить о величайшей тайне человечества, – торжественно изрек Андрей, обращаясь по большей мере к новеньким, которые тут же притихли и вслушивались в пафосную шелуху его возвышенных речей. – Часто ли мы задумываемся, что такое сны? Хаотичные образы прожитого дня или же иная реальность, постичь которую нам не дано? Именно здесь и именно сегодня мы приоткроем завесу тайны, окунемся в мистическую сторону собственной души…

Слова капали на пол горячим воском, воздух сгустился, стал практически осязаемым, плотным. Я с удивлением обнаружила, что почти дрожу, кожа на руках покрылась пупырышками, вздыбливая мелкие рыжие волоски. В ушах неприятно гудело, голова словно наполнилась горячей вязкой жидкостью, она плюхала внутри, обжигая затылок. Кто-то шумно дышал рядом, но я уже с трудом понимала, кто, и где я вообще нахожусь. Тихий и в то же время властный голос убаюкивал, смысл сказанного ускользал, терялся, и я ловила его все с большим трудом, пытаясь понять, вникнуть, но слова, рассыпаясь мелким бисером, исчезали навсегда.

Андрей говорил о пользе осознанных снов, о познании себя, о поисках решения реальных проблем путем проигрывания ситуации во сне и полного осмысления неудач и успехов. Вся эта ненужная шелуха слов, которыми пичкают новичков в эзотерических учениях, не несла абсолютно никакого смысла, и тем не менее мне виделось нечто важное в этом, словно та, кто раньше была мной, вырывалась на свободу, теснила меня из тесноты собственного тела, рвалась в жизнь.

Может ли так случиться, что Алиса не погибла, а затаилась где-то в глубине моего сознания, в самых укромных уголках неуклюжего тела, и теперь пыталась выгнать меня неизвестными приемами доморощенного экзорцизма? Что если именно она бросалась в меня самодельными бомбами из сильных, не ограненных эмоций, побуждая выйти из равновесия и сорваться, отдавая ей контроль? И что будет со мной, если у нее получится? Куда я денусь тогда?

– А теперь мы погрузимся в первое в вашей жизни состояние покоя и созерцания, – ворвался в мысли голос Андрея, руша мои хрупкие предположения и отгоняя страхи. – Те, кто здесь впервые, пусть закроет глаза и впустит в голову абсолютную тишину. Сконцентрируйтесь, расслабьтесь и попробуйте растворить мысли в глубоком созерцании себя изнутри. Помните, мысли сейчас – преграда к познанию собственных возможностей, первая ступень к сновидению – умение отключать их.

Что за бред вообще? Валить нужно, искать Виктора. Пусть поможет, потому что скоро эта рыжая тихушка меня забьет, и останутся от Яны только рожки да ножки… Ножки, впрочем, останутся не мои.

– Алиса, поработай с Оленькой сегодня, – раздался у самого уха рваный шепот Андрея, и он снова переключился на новичков.