– Хреново, правда? – Дикий явно наслаждался моими страданиями. Он без труда считывал меня и не пытался скрыть, насколько ему приятно видеть меня такой.

Вот странно, я при жизни не встречала ни одного дикого, но складывается впечатление, что каждый из них меня заочно ненавидит. Ольга тоже не сдерживала своей злости, будто у нее ко мне что-то личное.

Егор явно знает обо мне больше, чем говорит. Изучил, гад. И про Свету в курсе, а ведь я никогда не афишировала наши отношения. Следовательно, копал под меня. Зачем?

И не он ли человек в капюшоне?

– А не пойти бы тебе вместе со своим табором диких в далекие края! – устало предложила я, не сильно надеясь, впрочем, что мои слова достигнут цели. – Как же вы достали, ты даже представить себе не можешь…

– Мы? Мы достали? – искренне удивился Егор. – Разве не ты вчера бегала на меня стучать? Не понимаю, неужели действительно приятно выставлять себя такой сукой? Она бы не одобрила.

– Вот только не начинай, – предупредила я. – Еще одно слово про Свету и…

– Что? Ждать патруль у своей квартиры? Затянутых разбирательств? Действительно думаешь, меня можно испугать Алмазовым? Или советом вашим?

– Я не хочу тебя пугать. Хочу, чтобы ты исчез. Во всяком случае, на время. Это реально?

– Ты ведь в курсе, что за тобой наблюдают? Тот, кто сделал это, все еще в игре. И Алиса…

– Мертва, – перебила я. – Ее нет. Смирись. Есть я, и, если хочешь помочь, не лечи меня, хорошо?

– Поздно тебя лечить, – согласился Егор. Что ж, хоть в чем-то наши мнения совпали. – Но рад, что твоя вера в Алмазова пошатнулась.

– О чем ты?

– О твоем… хм… расследовании, – усмехнулся он. – Думаешь, он настолько глуп, чтобы хранить на эмейле компромат?

– Думаю, это не твое дело.

Ну это уже ни в какие ворота! Сегодня же поговорю с Лесей, чтобы не болтала лишнего Егору. Особенно Егору.

– Как раз мое. Ты не там копаешь.

– А что делаешь ты? Кроме того, что приходишь сюда и нудишь?

– У меня есть кое-что. По клубу Андрея Морозко. Интересует?

– Допустим.

– Отлично. От тебя мне тоже нужна услуга? – Он сложил руки на груди и приподнял бровь. Ждет ответного хода?

– Стучать на Виктора я не буду.

– И не нужно. Сам нарою на него все. Помощь нужна одному хорошему человеку.

– От меня? – удивилась я. – Только не говори, что нужно кому-то помочь… в эмоциональном плане. Проституцией такого рода я не занимаюсь. Накормлю только по любви.

– А так сразу и не скажешь, – съязвил он. – Нет, помощь нужна в другом. Заеду за тобой в семь, будь готова. И знаешь что… Если хочешь одеться откровенно, валяй. Место, в которое мы поедем, вполне располагает.

Ничего себе! Господин назначил меня красивой женой, этим случаем не грех воспользоваться.

– Договорились, – сдалась я и направилась в сторону выхода. Егор сторониться не торопился, я подняла на него глаза и наигранно хлопнула ресницами. Призывно повела плечом. В прошлый раз от подобных манипуляций он быстро сбежал.

– Дашь пройти или хочешь еще что-нибудь… обсудить? – Я облизала пересохшие губы, нещадно давя в себе желание ему врезать.

Егор, к моему великому сожалению, убегать не торопился. Нахмурился, взял меня за руку и поднес ее к лицу. Старательно обнюхал, и его раздражение сползло на пол тающей восковой маской.

– Вот же… – Голос был хриплым, настороженным. А взгляд… Не люблю, когда так смотрят. Словно я жертва, готовящаяся к закланию.

– Говори, – велела я строго.

Он сунул мои пальцы мне же под нос.

Черт-черт-черт! И как я сразу не подумала, не сопоставила. Даже мысли не возникло… Вообразила себя охотником за маньяком, а охотятся-то за мной. И вполне успешно. Канал налажен, во сне не защититься, бери – не хочу. И он брал. Тип в капюшоне. Нагло питался мной, ублюдок.

Наверное, на моем лице четко отразился и страх, и отвращение, и замешательство, потому что Егор неожиданно сжал мои пальцы и клятвенно пообещал:

– Мы разберемся, обещаю.

Горло сдавило, и я сглотнула непрошенные, едкие слезы досады. Не хватало еще перед диким… Да я никогда перед ним…

– Яна… – А голос у него все-таки красивый. И сам он ничего, только вот обниматься я не люблю, потому отсекаю даже намеки на объятия. Впрочем, Егор тоже не горит желанием меня настолько утешать, и впервые за все время нашего знакомства я ему благодарна за взаимопонимание. – Чтобы понять, что произошло, мне нужна помощь. Станем препираться, никто не выиграет. Будешь вставлять мне палки в колеса, не смогу помочь. Не потому, что не хочу…

– У Виктора на тебя ничего нет, – перебила я хрипло. Отошла на безопасное расстояние, хотя сейчас и не хотелось отходить. Хотелось быть среди людей, которые никогда больше не позволят уснуть. Будут злить, нудеть, раздражать, но, черт возьми, не дадут мне снова пережить то, что случилось сегодня ночью. И ночью накануне… – Но он с радостью зацепится за любую мелочь.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся он. Вздохнул и снова стал привычным Егором – холодным и отстраненным. – Вот, – протянул мне папку на завязках, внушительную такую, – информация о погибших донорах. Все, что успел нарыть. Изучай пока. Мне нужно уйти, вечером увидимся.

И правильно. Пусть идет. В конце концов, он не обязан со мной нянчиться. Да и не верю я ему. Никому не верю. Это не так сложно, как может показаться на первый взгляд – верить только в себя. Поначалу кажется, что мир несправедлив, а потом… потом привыкаешь. И принимаешь как данность. Учишься использовать то, что есть. Выживать. В волчьей стае иначе никак.

Папка лежала на столе.

Белый картон, затертые завязочки, сомкнутые в аккуратный бантик. Жирное слово «Дело» и несколько прямых линий под ним. Загнутый угол, который готов вот-вот переломиться, нарушить целостность листа.

Я не решалась развязать ее и обнажить внутренности. Буравила взглядом картон, за которым прятались секреты чужих людей. Не то, чтобы я стеснялась их нарушить, просто… Захлестнуло. Прошлое, и события в нем, хотя я твердо обещала себе прошлое похоронить. Бередить минувшее всегда вредно, особенно когда оно задевает за живое.

Я откладывала этот момент, как могла. Приняла душ, привела себя в порядок, зашла в интернет-магазин косметики и заказала ворох нужных средств, пообщалась с милым менеджером, и он клятвенно обещал, что заказ доставят завтра после обеда. Позвонила в салон, записала нас с Лесей на консультацию на три часа дня. «Обрадовала» этим событием Мышь, которая, судя по голосу и выдаваемым ругательствам, была разбужена моим «ты охренела в такую рань» звонком.

Сбегала в ближайший магазин за продуктами, позавтракала обезжиренным творогом и орехами.

Выгрузила вещи из шкафа и нещадно спаковала в мусорные пакеты то, что никогда в жизни не надену даже под страхом смерти. После этих манипуляций шкаф ошеломленно смотрел на меня пустыми глазницами антресолей и скалился распахнутой пастью с кривыми зубами плечиков.

Завтра пройдусь по магазинам, благо, счет рыжули-тихушки позволяет. Устрою себе день шоппинга. От этой мысли даже слегка полегчало. Ровно до того момента, как я вспомнила о папке.

Я аккуратно поставила рядом с ней чашку с дымящимся кофе. Часы показывали полдень, следовательно, до того, как в мою притихшую квартиру ворвется деятельное синеволосое существо, оставалось чуть меньше пары часов. Нужно потратить их с пользой.

Вдох. Выдох. Концентрация на дыхании. Волнение прочь. Алису с ее фонтаном эмоций – туда же.

Папка доверчиво распахнула передо мной свое нутро. Белые листы, четырнадцатый шрифт с засечками, голые факты, выдернутые из биографий, лишенные кожи, жира и мяса. Скелеты чужих жизней. Родился, учился, женился, умер… Погиб. Несколько строк о пристрастиях, привязанностях и эмоциональных связях, будто это и не связи вовсе. События. Пометки на полях у некоторых, которые, видимо, Егор считал важными для дела.