– Давай, Этель!

Хью подтолкнул ее.

– Мне нужно успеть на ту сторону, ты слышала? Садись поскорее!

Матрос, руководивший посадкой в следующую шлюпку, поторапливал женщин; а Этель все не могла решиться оставить брата. Хью частенько валял дурака и любил распускать перья – но она знала, что Хью до последнего останется джентльменом. Ну а если Амен-Оту действительно причастна к происходящему… мстить ее брату она должна в первую очередь!

– Да что вы там копаетесь, дамочка!..

Потерявший терпение матрос схватил ее за плечи и, в подтащив к борту, буквально зашвырнул в заполненную шлюпку. Этель с криком приземлилась на дно, больно ударившись.

Задрав голову, она увидела Хью. Брат ободряюще кивнул ей. А потом прозвучала команда травить тали9, и шлюпка стала спускаться в черную ледяную бездну. Она двигалась рывками, ударяясь о борт; и женщины, сидевшие в ней, испуганно закричали, хватаясь друг за друга. Какая-то дама в огромной шляпе со страусиными перьями вцепилась в рукав Этель, бормоча:

– Господи Иисусе!

Когда Этель снова посмотрела вверх, Хью она уже не увидела.

Когда они поравнялись с нижней палубой, Этель увидела белые лица столпившихся у релинга пассажиров, – главным образом из третьего класса, мужчин и женщин. И вдруг Этель узнала яркие рыжие волосы и темную униформу одной из женщин. Это была горничная-ирландка – ее хорошая знакомая, даже без спасательного жилета!

– Стойте!.. – отчаянно крикнула Этель матросам, спускавшим шлюпку: она поднялась на ноги, повинуясь безотчетному порыву. – Кэйтлин! Прыгайте сюда!

– Я не могу! Там наверху мой брат! – крикнула ирландка в ответ.

Этель охватили ужас и жгучий стыд при мысли, сколько простых людей погибнет, когда «Титаник» затонет. И Кэйтлин тоже, если сейчас упустит свой шанс!

– Прыгайте, кому сказано!.. Эй, помогите ей!

Этель никогда в жизни никем так не командовала, даже слугами в отцовском доме. Но, видя, что происходит, матросы у шлюпбалок10 наконец приостановили спуск, и один из матросов в их шлюпке поднялся, чтобы поддержать женщину. Кэйтлин зажмурилась и взвизгнула от страха; а потом неуклюже полезла через ограждение. Ее подхватили под руки, и ирландка плюхнулась рядом с Этель, по другую сторону от аристократки в шляпе.

Потом мужчины с палубы C помогли перебраться в лодку еще троим женщинам, для которых расчистили место; кто-то из мужчин хотел запрыгнуть следом. Но тут матрос в шлюпке замахнулся веслом и рявкнул:

– Все назад! Мест больше нет!

На самом деле места еще были; однако те, кому поручались спуск и управление спасательными средствами, испугались, что шлюпбалки или тросы не выдержат.

Вот наконец шлюпка оказалась в воде: океан в эту ночь был гладким как зеркало. Рулевой встал за штурвал, а шестеро матросов взялись за весла и стали грести прочь от судна.

Глаза всех женщин в лодке были прикованы к «Титанику», который сиял мириадами огней, точно в праздник. Этель наконец огляделась и увидела, что у двух ее соседок были маленькие дети, завернутые в одеяла; а еще одна держала на руках даже комнатную собачку – пекинеса. Кэйтлин рядом с Этель дрожала и всхлипывала.

– Вам холодно?

Этель распустила завязки жилета и стащила его, бросив на дно шлюпки; потом расстегнула свое пальто и накинула его на Кэйтлин, укрыв ее и себя. Горничная словно не заметила этого: ее все так же била дрожь.

– Мой брат, мой Патрик! Он погибнет!

– Он исполняет свой служебный долг, – сурово заметила Этель.

Кэйтлин, чей разум помутился от ужаса и горя, вдруг набросилась на свою спасительницу, точно это она была во всем виновата.

– Вам-то хорошо говорить! Почему на нас всегда валятся все шишки? Чем мы хуже?

– Замолчите!..

Этель разозлилась, от страха за Хью еще больше.

– Мой брат тоже там. Ваш Патрик и мой Хью оба повели себя как настоящие мужчины, и им было бы стыдно за вас!

Кэйтлин замолчала; она прижалась к Этель, словно в поисках защиты. И они согревали друг друга под пальто. Некоторые женщины в шлюпке уже окоченели от холода: тогда один из матросов предложил им фляжку с виски, и самые утонченные дамы глотнули его с благодарностью.

Матросы на веслах спешили отгрести подальше от «Титаника», который кренился все сильнее. Когда дама с пекинесом спросила рулевого, зачем они это делают, тот объяснил, что на месте погружения такого огромного судна может возникнуть водоворот, который затянет всех.

Одна из женщин, с ребенком, разрыдалась, причитая о своем муже; и малыш тоже заплакал. Этель не переставая думала о своем брате… но эти ужасные мысли, казалось, застывали в голове. Она не могла вообразить, что Хью умрет так рано, и так чудовищно! Кэйтлин шевелила губами, шепча молитву.

Однако с корабля не было слышно никаких криков, просьб о помощи, и по-прежнему доносились только звуки оркестра: героические музыканты пытались вселить бодрость в пассажиров. Женщины увидели, как от «Титаника» отходят другие шлюпки. Сколько их было всего?.. В любом случае, слишком мало!

Этель подняла голову, глядя на звезды в вышине. Они были совершенно равнодушны к огромной людской трагедии! А Кэйтлин наивно воображала, что где-то там сидит Бог, который прислушивается к ее молитвам.

«Если Бог есть и слышит нас, Он не в этом мире… и Он совсем не таков, каким представляют его люди», – подумала Этель.

И вдруг звезды мигнули, рисунок их переменился. Этель ахнула: она увидела в небе совершенно отчетливое изображение женщины, сложившееся из этих звезд, – в длинном узком платье, с головой, повернутой в профиль. В публичной библиотеке Этель как-то брала книжку, посвященную мифам разных народов, и там было изображение египетской небесной богини Нут, с телом, усеянным звездами. Считалось, что эта богиня рождает звезды… и покровительствует душам мертвых, которые возносятся в ее обитель.

– О господи, – прошептала Этель и перекрестилась.

Этель тряхнула головой, и звезды приняли свой обычный вид. Неужели она начинает сходить с ума, и грезит наяву? Что за вздор лезет в голову, когда вокруг творится такое!..

Она снова взглянула на «Титаник», нос которого уже почти полностью погрузился под воду, а корма высоко задралась; однако они отплыли уже слишком далеко, чтобы слышать звуки. Для них огромный лайнер погибал в молчании. На расстоянии Этель увидела и другие шлюпки – все они выжидали: пока спасшимся оставалось только это.

Этель упорно представляла себе, что Хью успел – или успеет занять место в лодке; или, если все-таки окажется в воде, сможет доплыть до ближайшей шлюпки. Ее брат неплохо плавал: он, как мужчина, вообще был в лучшей физической форме, чем она, занимался в колледже и плаванием, и греблей. И спасательный жилет должен был надежно держать на поверхности…

Однако вода вокруг была ледяная. Сколько людей замерзнет насмерть, когда окажется в морской пучине? И когда должна подоспеть помощь? Ведь «Титаник», конечно, подавал и продолжает подавать сигналы бедствия?..

Будто угадав мысли Этель, дама в шляпе обратилась к ближайшему матросу.

– Мое имя миссис Харрис, Леонор Харрис, – она улыбнулась, словно пытаясь светским тоном как-то разрядить обстановку. – Будьте любезны, скажите, когда к нам подоспеет помощь? Ведь какое-нибудь судно, конечно, подберет нас всех?

– Надеюсь, что подберет, мэм, – угрюмо ответил матрос, пряча взгляд.

– «Карпатия» ближе всех к нам, – сказал рулевой, обернувшись. – Но перед посадкой в шлюпку нам сказали, что она подойдет только через пять часов. С тех пор прошло часа полтора, не больше.

Этель дрожащей рукой попыталась нашарить часики в правом кармане, но аристократка миссис Харрис успела раньше.

– Без пяти минут два, – четко сказала она, и захлопнула крышку золотых карманных часов: ее губы тронула горькая усмешка. – Мы уже два часа сидим в партере, и грядет последний акт. Вот спектакль, которого ни один из нас в жизни не забудет!