Девушка хотела сразу же отвести глаза, но тут миссис Кэмп сама одарила ее коротким понимающим взглядом.

– Человек предполагает, а Бог располагает, деточка, – сказала она.

Этель вспыхнула. Кажется, пожилая леди догадывалась о том, какого рода разговоры ее сын и будущая невестка ведут наедине.

Дальше они работали в молчании; только когда у Этель вдруг что-то заело в машинке, миссис Кэмп поднялась и отложила свое вязание.

– Дай помогу.

Этель поблагодарила. Новая синяя юбка, зауженная книзу по моде, была уже почти готова. С жакетом и блузкой будет смотреться чудо как хорошо!

Ужинали они тоже в комнате миссис Кэмп: теперь, когда их осталось только двое, не хотелось спускаться в большую холодную столовую, которая в этот час казалась наполненной призраками. Потом Этель сразу пожелала хозяйке спокойной ночи и ушла к себе.

Она переоделась в пеньюар и села на кровать. Вытащив шпильки из подобранных кверху волос, девушка расчесала длинные русые пряди и стала переплетать косу. Ее мысли опять вернулись к диковинному происшествию, которое случилось на празднике перед отъездом Хью.

Теперь они точно знали, что у Амен-Оту по меньшей мере один собрат – как бы эти существа ни назывались. И Этель подозревала, что на самом деле таких живых мертвецов гораздо больше… просто они хорошо умеют маскироваться. Наверное, существует какой-нибудь сверхъестественный закон, аналогичный закону природы, в соответствии с которым они множатся… Может быть, благодаря большим человеческим трагедиям, массовым смертям, – таким, как гибель величайшего судна современности?.. Если они не могут «инициировать» простых смертных через кровь, подобно классическим вампирам!

Этель нервно рассмеялась. Бросившись на огромную кровать, она облокотилась на подушки. Интересно, какого мнения был бы отец обо всех этих теориях?..

Этель достала из ящика ночного столика «Человека-невидимку» – эту книгу Хью великодушно оставил ей. Немного почитала при свете свечи, хотя мысли опять разбегались, а тело требовало движения. Завтра она спросит миссис Кэмп, нельзя ли ей снова опробовать старую амазонку, которую Этель удачно подогнала по фигуре, и покататься верхом. Пусть Оуэн или грум ее подстрахуют! Хотя Этель не любила дамское седло почти так же, как корсет: возможно, когда-нибудь она с Гарри попробует ездить на лошади по-мужски, сшив себе широкие штаны… Супруг наверняка будет только рад ее поучить. По крайней мере, вдали от чужих глаз.

Умывшись, девушка задула свечу и легла в постель. И долго еще смотрела на пламя в камине, прежде чем заснула.

На другой день, после завтрака, Этель первым делом спустилась проверить почту. И в ящике за воротами, к своей большой радости и тревоге, обнаружила письмо от брата. По форме и величине конверта девушка сразу догадалась, что там снова фотография.

В нетерпении Этель сразу же разорвала конверт. На глянцевой бумаге было изображение молодой женщины в полный рост – ее платье, конечно, представлялось серым, но на деле могло оказаться каким угодно… Это была брюнетка в широкополой шляпе с искусственными цветами; она нагнулась, так что шляпа затенила лицо, но ее черты были вполне различимы.

Этель вскрикнула и выронила портрет.

– О господи… ну почему сейчас, – пробормотала она.

Ноги дрожали, руки не слушались; но через несколько мгновений Этель заставила себя подобрать фотографию и еще раз вгляделась в лицо запечатленной на ней незнакомки. Она угрюмо кивнула: да, ошибки быть не могло. Эти черты она никогда не забудет.

Этель перевернула фотографию – брат бегло написал что-то карандашом на обороте; больше к снимку ничего не прилагалось.

«Как видишь, она больше не боится вспышки и сняла свой траур. Возможно, теперь ее пугает только солнце. Мне кажется, они адаптируются».

Последнее слово Хью жирно подчеркнул.

«Мы с нею еще не встречались: то есть не были представлены друг другу. Но я узнал, как ее зовут, и теперь это непременно случится. Скрести за меня пальцы, сестричка».

Хью снова встретил ее в публичной библиотеке.

Это было странное, непривычное для него состояние – он не искал встречи с египтянкой: он просто знал, что однажды это случится. Когда Хью закружила жизнь большого города, он перестал видеть Амен-Оту во сне. И вот она предстала перед ним наяву: возрожденная жрица Амона в одиночестве сидела за столом и сосредоточенно читала.

Больше в читальном зале, кроме нее, женщин не было… и сам Хью забрел сюда в поисках материала для большой статьи, посвященной современному искусству: как раз эту тему он пылко обсуждал с покойным художником Миллетом накануне гибели «Титаника». Но когда Амен-Оту подняла голову и взглянула на него, все мысли о работе выветрились у юноши из головы.

Было похоже, что египтянка тоже немного удивлена этой встречей. Ее огромные черные глаза несколько мгновений в упор изучали его; а потом карминные губы тронула слегка растерянная улыбка.

– Я ждала тебя, – произнесла она своим глубоким голосом актрисы. – Но ты явился раньше.

Она говорила по-английски медленно и с отчетливым восточным акцентом – но это только увеличивало ее очарование.

Хью откашлялся. Он пригладил свои зачесанные назад и подстриженные по последней моде волосы, помял в руке шляпу. Он столько раз представлял себе встречу с этим сверхъестественным существом, своей спасительницей… и даже воображал, что предстанет перед наивной гостьей из прошлого этаким всезнающим светским джентльменом, полным шарма, и она не устоит перед ним.

Она! Перед ним!..

Сейчас он страшно нервничал и сознавал, что выглядит комично, если не хуже. И, в то же время, чувствовал – эта древняя жрица разглядит, каков он есть на самом деле, под любой личиной.

Он очнулся: египтянка все еще смотрела на него своими черными глазами и ждала. Она больше не улыбалась.

– Миссис Джеффри Маклир? – хрипло спросил Хью. Словно желал удостовериться, что все еще находится в цивилизованном и понятном мире, и Амен-Оту не перетянула его в свой собственный мир фей, в котором возможно что угодно. – Амина Маклир?

– Да, – спокойно подтвердила египтянка. – Идите… сюда.

Она поманила его рукой, пальцами, – одета она была стильно и модно, как и сам Хью, в темно-синий деловой костюм; но этот жест выглядел совсем архаично.

– У вас так принято? – уточнила Амен-Оту, видя, что Хью не двигается с места.

– Да. Вполне, – молодой человек кивнул и наконец-то направился к ней.

Хью уже знал женщин… если можно было так сказать. Прошлым летом он побывал на веселом сельском празднике; и поздно вечером, когда все танцевали и пили вино под открытым небом, его увлекла за собой одна подгулявшая пышногрудая красотка. Он помнил, как кололись прохладные травинки, как сладко пахло клевером; помнил нежное горячее тело своей опытной любовницы и текучее огненное наслаждение. Но он был во хмелю, как и она, и, к стыду своему, наутро даже не вспомнил имени и лица своей первой случайной возлюбленной. Он больше никогда не видел ее; да и она не искала с ним встречи.

Позже Хью несколько раз ухаживал за более серьезными девушками в городе, но эти романы кончались ничем: тогда он, по правде сказать, и не стремился себя ни с кем связывать. Добыв билеты на «Титаник» для себя и сестры, Хью ощущал себя королем и предавался мечтам, как станет если не богатым, то знаменитым уж точно. И будет покорять американских красавиц, не обремененных слишком высокой моралью, – дам полусвета, о которых столько шептались в салонах…

Но сейчас, когда он шел к этой прекрасной женщине, – древней и вечно юной, – у него не возникло ни единой мысли о легких развлечениях. Хью казалось, что он готов воспарить в небеса – или низвергнуться в пропасть, откуда не будет спасения… И его счастье или падение всецело в руках этого существа.