Суть АИСЗ — варианты которой до сих пор находятся в эксплуатации, хотя и никогда не приводились в действие — сводится к защите внешнего мира от последствий катастрофической аварии в секретной лаборатории. Типичным примером может служить угроза биологического инфекционного агента или радиационного облучения. Она защищает планету не только от опасных утечек, но и от знания о самом существовании секретной лаборатории.

Поскольку на базе не было опасных веществ биологической или вирусной природы, следователи предположили, что виной всему была утечка топлива в атомном генераторе Тарцальской лаборатории, которая вынудила оперативного командующего, опасавшегося, что авария разрастется до масштабов Чернобыльской катастрофы, храбро принести в жертву и себя, и своих подчиненных.

Погибло тридцать восемь человек.

В итоге инцидент засекретили. Сделать это было не так уже сложно; для всех тридцати восьми сотрудников секретной базы уже были подготовлены безупречные легенды. Проект был заброшен, а база опечатана. О происшествии забыли, пока оно вновь не всплыло сорок восемь часов тому назад.

На деле же никакой утечки не было.

Две фигуры, жалуясь друг другу, устало пробираются в сумерках через горную долину где-то в туманной украинской местности.

— … Я к тому, что если говорить в общем, то я, конечно, знала, что такие низкие температуры бывают где-то в лабораториях, но не думала, что можно настолько замерзнуть. Долго еще? Мы можем сделать привал? Мне кажется, я вот-вот околею. — Это Рула. Смерть от холода ей, конечно, не грозит. Просто она ненавидит погоду. Любую — за редкими исключениями.

Александр не считает, что сейчас настолько холодно, но решает промолчать. — Если мы остановимся сейчас, ты замерзнешь еще больше. Впереди пещера. До нее явно осталось не больше километра.

— Точно! Алекс! И эта таинственная пещера! Прошлый раз ты ходил в этот поход летом. Тогда было Солнце! И хорошая видимость, между прочим! Я впервые в жизни так замерзла. Если мы умрем от переохлаждения, я тебя прикончу.

— Слушай, сегодня сильно хуже уже не станет, а завтра погода начнет налаживаться. Мы найдем пещеру, разложим плиту, согреемся, и все будет нормально. С нами все будет нормально! Это где-то за теми деревьями. Мы будем наблюдать за звездами. Завтра здесь будет красиво и солнечно, и к полудню мы уже будем в Сколиаве. Дальше нам идти только вниз.

— Ты обещал живописную природу. А это меня бесит. Я вижу один туман. И тщедушные сосенки. Мы ее никогда не найдем.

Двадцать минут они бредут в относительной тишине. Затем Александр сообщает: «Вот она». Он указывает в направлении длинной укатанной грязевой борозды, начало которой виднеется впереди. — В прошлый раз я там подскользнулся, когда спускался с холма. Дальше сворачиваем налево, и пещера будет примерно в двухстах метрах по этой тропинке. Если бы не туман, мы бы увидели ее, еще когда спускались в долину.

— Я вижу обертку от шоколадки, — с укоризной замечает Рула.

— Где?

— Там.

— Значит, — с виноватым видом замечает Александр, подбирая обертку и засовывая ее в карман, — мы идем правильно.

Спустя еще десять минут они достигают цели. Рула скрепя сердце признает, что несмотря на убогий и жутковатый вид, пещера, по крайней мере, может защитить их от разгула стихии. Чтобы согреться, она забирается в свой спальный мешок, а Александр тем временем достает плиту и начинает разогревать бобы. Когда ужин, наконец, готов, Рула уже спит, так что в итоге он все съедает один. После этого ложится сам и, прижавшись к Руле, пытается занять как можно более удобное положение.

— Просыпайся.

Александр барахтается внутри спального мешка, тщетно пытаясь выбраться наружу. Он издает примитивные, проточеловеческие звуки и щурится. Снаружи все еще темно. Точнее, очень темно. Он сверяется с часами — сейчас нет и семи утра.

— Там туннель, — сообщает Рула. — Видишь? Внутри пещеры.

Александр щурится в том направлении, куда, по его мнению, указывает Рула. На некотором расстоянии от них, в глубине пещеры виднеется бледный желтоватый круг — вход в туннель, размером примерно со взрослого человек — судя по всему, освещенный изнутри миниатюрной лампой накаливания. Свет едва виден; в дневное время его бы даже не заметили.

— Ерунда это все, — лукаво отвечает он. Вообще-то он не имеет ни малейшего понятия, что это за туннель. Александр знает лишь, что сейчас он, строго говоря, еще спит, и хочет оставаться в таком состоянии и дальше.

— Он был тут и раньше, — замечает Рула. Она держит в руках его цифровую камеру и, судя по всему, уже пролистала список снимков до фотографии, которую он сделал во время предыдущего похода. — Вот. — Она передает ему камеру, на экране которой изображена фотография, сделанная внутри пещеры. Двое улыбающихся мужчин за пятьдесят — отец и дядя Александра — стоят плечом к плечу в походной экипировке. По земле разбросано туристическое снаряжение. Вспышка освещает находящуюся у них за спиной внутренность пещеры. Вход в туннель едва заметен — если заранее знать, куда смотреть.

Алекс сравнивает фотографию с тем, что он видит перед собой в реальности. Та же местность. Тот же вход в туннель. Который, судя по всему, остался незамеченным, когда он был здесь с отцом и дядей.

— Так кто же это построил? — спрашивает Рула.

— Сейчас шесть сорок утра, — недовольно возражает Алекс, возвращая ей камеру. — Ложись спать.

— Не могу, — отвечает Рула. — Сейчас слишком холодно, и мне мешает этот гул.

— Гул. — Александр ненадолго вслушивается. Она права. Звук идет из туннеля.

Туннель оказался узким — ширины едва хватает, чтобы человек пролез через него боком. На земле у входа и дальше вглубь довольно много пыли и мусора — кем бы ни были строители этого места, прибираться за собой они явно не стали. Крошечные лампы на черных витых проводах вкручены в потолок с интервалом в несколько метров. Света хватает, чтобы увидеть, как туннель уходит как минимум на десять метров вниз, после чего изгибается и теряется из вида.

— Что, по-твоему, находится внизу? — спрашивает Рула.

— Скорее всего, шахта. Или археологические раскопки. Рула…

Рула зажигает факел и начинает спускаться, соскребая с обеих стен каменную крошку в попытке удержать равновесие.

— Я вернусь через несколько минут.

Александр испытывает отчетливо тревожное ощущение, что ему уже доводилось видеть подобное в кино. — Внутри может быть опасно, — возражает он. — Там могло произойти обрушение.

Рула продолжает идти вперед и вскоре исчезает из вида. Слова «Я скоро вернусь» отдаются эхом от стенок туннеля.

Александр, щурясь, вглядывается в темноту. Полминуты он бродит по пещере, засунув руки в карманы. Затем, выругавшись, достает из вещмешка еще один факел и спускается следом за Рулой.

Преодолев тридцать метров узкого туннеля, Александр, жмурясь, оказывается посреди подземного коридора, освещенного флюоресцентными лампами. Стены здесь выкрашены серовато-зеленой краской, потолок низко нависает над головой. Справа коридор заканчивается прочной деревянной дверью с небольшим окошком из армированного стекла, за которым не видно ничего, кроме темноты. Слева он тянется чуть дальше, после чего сворачивает направо и углубляется внутрь горы. Похожие двери располагаются напротив входа в туннель и сразу за углом. На полу валяется огромная механическая дрель и целая гора из обломков — настолько большая, что Александру приходится перелезать через нее, чтобы пройти дальше.

— Рула?

— О, ты здесь, — кричит Рула. Мне кажется, это старая советская лаборатория!

— Нам точно не стоит здесь оставаться. Что, если мы не одни?

— Здесь никого нет. Слушай. Это просто гул. Скорее всего, его издает старый генератор. — Рула тянет Александра вперед, и он неохотно следует за ней по коридору.