В июле прошлого года пара походников обнаружили искусственный туннель, соединяющий пещеру горы Тарцаль с Лабораторией Паравооружения. На дне прохода они нашли отбойный молоток, подключенный к электрической розетке внутри лаборатории.

Зыкову удалось сбежать. Он до сих пор на свободе и находится в бегах по меньшей мере с января 1989 г.

В настоящий момент Михаил Зыков является видным научным советником Российской Федерации. Его конкретная роль, зона ответственности и полномочия в российском правительстве… не вполне понятны. Остается неясным и то, как именно ему удалось заполучить эту должность.

Зыков не ученый. Он — живое оружие массового уничтожения, запертое внутри разума, столь же незначительного, что и ядро атома. Он следует своим инстинктам/запрограммированным инструкциям, исходя из окружающего контекста. Он собирает ученых. В его распоряжении имеется некий объект в пригороде Омска, где, как нам кажется, располагается сверхсветовой приемопередатчик; не исключено, что доступ к тексту Рецепта он имел уже как минимум за пять лет до его официального открытия командой ЛПФИСК в 2005 году. Андреас Косогорин и Джон Чжан, разработавшие основы коммуникации с применением Ф-слоя, теперь работают на него. Как и Хью Дэвис, который до этого также был сотрудником ЛПФИСК.

Мы считаем, что Зыков может быть причастен к смерти голландского Эка-саванта Джима Аккера в декабре 2007 года. На момент смерти Аккер знал о Рецепте больше, чем все остальные жители Земли вместе взятые; мы думаем, что Зыков хотел заполучить эти знания, и Аккер покончил с собой, чтобы ему помешать. Мы почти уверены, что именно Зыков стал инициатором Рождения первых шести Стихий между 1998 и 2003 годами, прежде чем процесс вышел из-под его контроля. Он, вне всяких сомнений, лично присутствовал в зоне Архангельской катастрофы, случившейся 11 ноября прошлого года и должен был там же и погибнуть.

Зыков может попытаться сбежать, перебравшись через тюремную стену. Он может попытаться взять под контроль ядерный арсенал России. Восстановить контроль над каскадом Стихий или заземлить остаток своей силы другим способом. Вы заново отстроили детектор, а значит, вам известно, что Рецепт раз за разом изменялся в ответ на разработку всех этих новых технологий; не исключено, что Зыков открывает технологии, а затем блокирует их своими злоупотреблениями — и все ради того, чтобы лишить человечество полноценного будущего.

Возможно, он придет за мной лично. Возможно, попытается загубить всю разумную жизнь в этой Вселенной. Может быть, надо всеми этими проектами он работает одновременно. Но итог у них так или иначе один — смерть.

Вот кто он такой. В этом вся его суть. Если он несет ответственность за Архангельскую катастрофу, пусть даже и косвенно, на его счету уже несколько тысяч жизней. Его следующий шаг не имеет значения. Мы просто обязаны его остановить.

Хью Дэвис как две капли воды похож на того парня, которым он был пять лет назад, работая в ЛПФИСК. Его непослушные волосы, как всегда, уложены на манер прилизанного бокового пробора. Черный галстук, заправленная в брюки рубашка с длинными рукавами. Какой гик станет носить такую официальную одежду? С его мозгом что-то не так — его постигла та же судьба, что и Чэна-Ю Куана с Джимом Аккером. Мозговой ствол Дэвиса обволакивает что-то паразитическое и метафорическое.

Сейчас два часа утра по местному времени. Рабочая станция Дэвиса находится в одной комнате с восемью черными монолитами ревущих мейнфреймов и обслуживающими их кондиционерами. Оранжевые оптоволоконные кабели, белый фальшпол и флюоресцентные светильники. Это не бетонное строение советских времен. Это блестящий кластер новейших суперкомпьютеров, расположенный на втором — считая с подвала — этаже столь же блестящего научно-исследовательского центра. Почему он до сих пор здесь? Как переносит весь этот шум?

Его экран закреплен на стене. Завершив диалог, он закрывает мессенджер и, нажав несколько клавиш, выводит поверх своих наработок по Эка сетку трансляций с камер видеонаблюдения. Беглый осмотр не выявляет ничего необычного. Почти все кабинеты находятся в полной темноте — кроме собственно машинного зала и подвала, где в течение большей части 2000-х находился преонный приемопередатчик, молчаливо вслушивающийся в повторяющийся код Рецепта.

Он отворачивается от экрана и напряженно обводит комнату взглядом. Он поднимается со своего кресла и идет туда, откуда хорошо видно пространство между машинами. Там, конечно же, никого нет. Что вполне ожидаемо. Войти в эту комнату или выйти из нее можно лишь одним способом — через дверь, которая открывается картой доступа.

Он поворачивается, жмет кнопку выхода и проходит через дверь. Несколько раз свернув за угол, он заходит в мужской туалет. Идет отлить. Моет руки. Смотрит в зеркало. Вытирает руки о бумажное полотенце и одновременно разворачивается, в течение нескольких секунд наблюдая за перемещающимся по комнате невидимым воздушным пятном.

— Я тебя вижу.

Решив, что ему ничего не грозит, Митч Калрус медленно и осторожно возвращается в трехмерное пространство. Он одет в тяжелое зимнее снаряжение с меховым капюшоном и имеет при себе кислородную маску и баллон. В руках он держит большую черную винтовку с оптическим прицелом, хотя и не знает, как ей пользоваться. Он держит ее так, будто с удовольствием бы бросил. Правила обращения с оружием — явно не его конек.

Они могли бы задать друг другу немало вопросов. Митч с самого начала понимает, что кем бы Хью Дэвис ни был до своей вербовки, сейчас он не более, чем фанатик — человек, готовый подгонять или выборочно игнорировать любые факты, которые ему может предоставить Вселенная, пока они не будут соответствовать его твердым, как бетон, взглядам. Виноват ли Дэвис в том, что не сумел проявить достаточный скептицизм, когда мир стал меняться прямо у него под ногами, или же причиной стало психопатическое зомби-оружие под именем «Ул», напрямую вмешавшееся в ход мыслей Дэвиса, в действительности не так уж и важно. Высока вероятность, что та же участь постигла Джона Чжана (который в настоящее время находится под арестом в городе Бразилиа с устройством, способным вывернуть наизнанку целый континент, прежде чем Стерегущий Бог в отместку сотрет с лица земли и его самого, и все его знания) и Андреаса Косогорина (числится как пропавший без вести; не вооружен, но в равной мере опасен). Вопрос об их спасении даже не стоит, а взывать к их разуму, скорее всего, уже бесполезно. И все же небольшая беседа могла бы кое-что прояснить.

— Итак, объясни, как именно тебе это удалось, — спрашивает Калрус.

— Ты не можешь целиком оставаться в четвертом измерении, иначе просто провалишься сквозь Землю, — отвечает Дэвис. С учетом его размеров голос звучит слишком слабо и низко, да и вообще не похож на его собственный. — Твои ступни должны касаться земли. А это значит, что твои шаги можно услышать.

— Ложь. Мы встретились взглядами уже в машинном зале, а это самое шумное помещение во всем здании. Ты не ответил на мой вопрос.

Дэвис выбрасывает бумажное полотенце в корзину и опирается двумя руками на стоящую позади раковину, будто пытаясь удержать равновесие.

— Ты вообще изучал Рецепт?

— Нет.

— А ты знал, что он не весь написан на Эка? «Эка» — это только первая часть. От санскритского слова, означающего «один». Где-то в глубине текста язык меняется на «Дви». А затем меняется снова. Кодирование информации становится настолько плотным, что она выглядит, как случайный набор бит. Под конец Рецепта его язык достигает такого высокого уровня, что оставляет далеко позади обыкновенный английский, да и вообще любой из языков, известных человечеству. Ведь начало Рецепта напоминает базовые математические утверждения и фундаментальные физические законы с константами и переменными — и в этом нет никакой проблемы, если ты пытаешься подступиться к нему с такого низкого горизонта, от которого приходится отталкиваться нам, людям. Но когда ты начинаешь разбираться в более масштабных следствиях и высших уровнях…, текст перестает напоминать законы физики, и становится похожим на абсолютный закон. — На этих словах его голос меняется. Лицо Дэвиса перестает выражать сказанное. Будто его рот теперь открывает и закрывает кто-то другой. — Ты знал, что желания можно воплощать в реальность, просто составив достаточно недвусмысленный вербальный или мысленный аффидевит для высшей Структуры?