Похоже, что все флюоресцентные трубки либо не работают, либо мерцают.

— То есть кто-то построил все это в прошлом году?

— Нет, скорее всего, этому месту уже не одно десятилетие. Но недавно кто-то прорыл сюда ход.

— Так почему же генератор до сих пор не заглох? — спрашивает Александр.

— Потому что его перезапустил тот, кто прорыл туннель, глупенький.

Александр на мгновение останавливается у черно-желтой предупреждающей ленты на полу. Лента тянется через весь пол, идет по стенам и потолку, образуя замкнутое кольцо, окружающее коридор. Второе такое же кольцо находится чуть дальше, примерно в десяти сантиметрах от первого. На полу и потолке между двумя лентами располагаются узкие металлические рельсы; внутри каждой из стен виднеется край толстой металлической плиты. На примыкающей к ленте стене Александр замечает пару маленьких клавишных панелей, на каждой из которых имеется большая красная кнопка с выведенной снизу трафаретной предупреждающей надписью. Это защитная дверь, которая сейчас задвинута внутрь стены.

Не заметив, что он остановился, Рула минует еще несколько темных дверей и заворачивает за угол. Следом раздается ее крик. Александр бежит к ней и тоже кричит, увидев прислонившийся к стене скелет.

Труп серый, и уже успел порядком разложиться. Было бы непросто определить его пол, не будь на нем толстого свитера — судя по всему, мужского размера — с кошмарным сочетанием цветов. Темные брюки, очки с толстыми стеклами, дешевые часы.

— У него в руке пистолет, — замечает, приходя в себя, Рула. — Он пытался себя защитить. Смотри. У него в свитере большая дырка. А на стене пятно. Его кто-то застрелил. Охрененно большой пулей.

— Здесь? — Александр долго оценивает ситуацию испытующим взглядом. Стена позади трупа серая, и это отличает ее от тошнотворного бледно-зеленого цвета, в который выкрашен весь остальной комплекс. Собственно говоря, вид этой стены наводит на мысль, что раньше здесь было продолжение коридора, но затем его изолировали. Теперь на этом месте осталась всего одна полоса черно-желтой ленты с расположенными за ней углублениями в стенах, полу и потолке, а дальше — сплошной бетон.

Рула делает снимок, воспользовавшись камерой Александра.

— Он здесь не меньше десяти лет, — замечает она. — Сюда.

Александр понимает, что Рула идет вдоль синего промышленного кабеля, протянувшегося через пол комплекса.

— Я хочу выяснить, куда он ведет, — объясняет она.

Они проходят мимо еще двух тел — на этот раз одетых в военную форму советского образца и распластавшихся на полу с лежащими неподалеку пулеметами. Рула едва не поскальзывается на стреляных гильзах. Она делает еще несколько снимков мрачной, похожей на лабиринт, базы. Продвигаясь дальше, они снова то тут, то там видят оставленное на полу оружие. Раскиданные повсюду документы. Брошенные пенопластовые стаканчики из-под кофе. Кругом полно пыли, и витает запах застоявшегося воздуха. Александр наклоняется, чтобы подобрать ксерокопию какого-то документа. Текст вполне читаем, но разобраться в нем совершенно невозможно. Слишком много научной и военной терминологии.

— В этом документе есть рисунок. На вид — большое яйцо.

— Алекс, а вон на ту штуку оно похоже? — Рула впереди, у следующей T-образной развилки.

Он бежит к ней и, взглянув туда же, куда смотрит Рула, ошарашенно замирает на месте. На полу выпуклыми грудами металла лежат грубо погнутые и разломанные противовзрывные двери, буквально усыпанные разноцветными знаками — красно-белыми, бело-синими, черно-желтыми. Внимание. Неопознанный объект. Внимание. Неизвестная угроза. Риск радиационной опасности. Риск биологической опасности. Риск меметической опасности. Позади находится испещренный предупреждениями арочный проем — точно такой же, как и в любом другом месте этого комплекса, — а за ним — огромный кубический бункер метров двадцать пять шириной.

В центре бункера, подвешенное на сложной конструкции, отчасти состоящей из обычных строительных лесов, а отчасти — из объемистых гидравлических амортизаторов, — располагается зеркальное яйцо. Оно полностью бесцветное (и лишь отражает цвета окружающей обстановки), удерживается в вертикальном положении, а его размера как раз хватает для того, чтобы внутри поместился кокон со взрослым мужчиной. Сверху на него светят два прожектора, которые отражаются аккурат в глаза Александра и Рулы, отчего создается впечатление, будто яйцо смотрит на них парой ослепительно ярких, немигающих глаз.

В случае аварии дверь будет

закрыта и заблокирована

автоматически

Персонал, требующий доступа

к бункеру A/T/Y,

ВКЛЮЧАЯ СЛУЖБЫ ЭКСТРЕННОЙ

ПОМОЩИ,

должен получить разрешение

оперативного командующего

*** ВНИМАНИЕ: Далее в силу

вступают сдерживающие

процедуры А. И. С. З. ***

На полу комнаты разбросаны тела восьми человек. Повсюду — брошенное исследовательское оборудование. Слева от двери, в непосредственной близости от нее, располагается древний компьютерный терминал 1980-х годов, с навалившимся на него скелетом в белом халате. Осторожно приближаясь к Руле сзади, Александр понимает, что верхняя часть помещения окружена балконом, на который можно подняться при помощи лестницы — оттуда за происходящим наблюдает еще несколько мертвецов. Синий кабель, вдоль которого шла Рула, подключен к промышленной электроророзетке, вмонтированной в пол комнаты.

— Как думаешь, что это такое? — спрашивает Рула, зачарованная собственным отражением. — Американская спутниковая технология? Похоже на продвинутую модель Спутника. Или просто большую каплю ртути.

— Мне здесь не нравится, — замечает Александр. От этого места у него по коже ползут мурашки. Ему кажется, будто за ним наблюдают, будто мертвые тела движутся, когда он на них не смотрит. — Нам нужно отсюда выбираться.

Рула фотографирует каждый закоулок. Снимок яйца она делает дважды, так как в центре первого из-за отраженной вспышки остается яркое белое пятно.

Посередине опоры, на которой держится яйцо, располагается передвижная медицинская койка. Несмотря на стоящий рядом подъемник, Рула поднимается к ней по лестнице. Койка снабжена фиксаторами для рук и ног, изготовленными из кожи и овчины. Фиксаторы разорваны. Сбоку от каталки расположена платформа, по-видимому, предназначенная для врача, работающего с лежащим на ней пациентом. Там же стоят два баллона — предположительно с кислородом или закисью азота, — к которым подсоединен длинный шланг с пластиковой маской на конце. По другую сторону каталки находится яйцо — ровно так, чтобы пациент мог свободно поместить внутрь него свою руку. При условии, что это возможно. Более внимательный осмотр показывает, что фиксаторы для рук на этой стороне каталки остались целыми.

Наклонившись вперед, Рула легонько щелкает по яйцу пальцем, и оно издает легкий стук, поглощая бóльшую часть звука, как сплошной кусок камня.

— Рула, эта штука в крови, — неожиданно замечает Александр. Рула делает шаг назад. Александр прав. Из яйца, ровно там, где находится каталка, торчит кость; струйка засохшей крови тянется вдоль его оболочки до нижнего конца, в тени которого скрывается темная, широкая лужа.

— То есть кто-то засунул туда свою руку, и… и им пришлось отпилить… — начинает было Рула.

— …вся комната в крови. — Александр поворачивается и неожиданно начинает внимательнее разглядывать стены. Он был слишком сосредоточен на яйце. Возможно, его зрительная кора просто списала все на повреждения от воды — отслоившиеся обои или вроде того. Однако подушка на каталке вовсе не красного цвета, она заляпана красными пятнами; на крупных настенных панелях кое-где видны настоящие взрывы, будто их кто-то обрызгал краской, а под многими телами — засохшие темно-красные тени. (Присмотревшись внимательнее, Алекс видит по меньшей мере две раздробленных бедренных кости и руки, сломанные под такими углами, о которых больно даже подумать. Мало того, даже торчащая из яйца кость выглядит так, будто ее отломили, вместо того, чтобы аккуратно отрезать пилой…). Кровавые подтеки тянутся с балконов, от некоторых из лежащих там трупов, где кровь, скорее всего, скопилась и перелилась через край; несколько пятен попали даже на прожекторы, подвешенные на цепях в двадцати метрах от пола. Местами виднеются кровавые отпечатки ног.