У Арики Макклюр близких родственников нет. Как нет и официального опекуна. Вопрос о его необходимости остается спорным, поскольку ей уже почти восемнадцать, а американские ВВС до сих пор оказывали ей неплохую поддержку. Не говоря уже о том, что она вполне может решать за себя, да и никто, кроме Джейсона, все равно не смог бы заставить ее сделать что-то против воли; к тому же, если быть честным…, то все довольно сложно. Иногда она ночует на базе, иногда — на диване у Чэна и Сьюзи, а иногда бесследно исчезает на всю ночь. Однажды, по настоянию Чэна и Джейсона, она посетила штатного психолога базы. Результаты оказались достаточно неоднозначными, чтобы вызвать беспокойство, и ни одно из предложений помощи она с тех пор так и не приняла. Чего она хочет, точно не знает никто — включая, вполне вероятно, и саму Арику. Однако близких родственников у нее нет. Прямо сейчас Чэн видит в этом преимущество.

— Арика. Твоя задача — отправиться к Сьюзи. Я дам тебе кодовое слово; когда ты его назовешь, она тебе поверит. Расскажи ей… расскажи ей все, что знаешь. Продемонстрируй свои способности. В нашем положении от секретности нет никакой пользы. Заслужи ее доверие, а потом убеди собрать самое необходимое. Обеспечь ей безопасность, пока она находится дома. Если кто-нибудь придет, немедленно беги оттуда и доставь ее в какое-нибудь безопасное место. Куда именно не говори. Ни мне, ни кому бы то ни было. Уходите в горы или куда-нибудь, где вас будет сложно отыскать. И ждите меня или Джейсона. Джейсон: мы с тобой летим в Англию. Ты можешь проведать семью и… в общем, сказать им все, что посчитаешь нужным. Но меня придется высадить кое-где по пути. И первым делом тебе нужно будет выкрасть для меня гиперскоростную капсулу. И спутниковую радиостанцию. Потом можно выдвигаться.

— Ты действительно думаешь, что они поставят под угрозу жизнь Сьюзи? — спрашивает Арика.

— Сегодня я уже видел, как они убили человека, — отвечает Чэн. — Прямо сейчас я готов поверить во что угодно. Мне известно только, что обогнать радиосвязь вам пока что не под силу. Кодовое слово — «Гудини». Вперед. Вперед!

Несколько минут спустя Чэн летит на восток, сгорбившись внутри экспериментальной гиперскоростной капсулы. По сути это самый обычный реактивный истребитель, из которого убрали крылья, вооружение и двигатели, приделав взамен всего этого большую, прочную ручку. Цель капсулы — защитить находящегося внутри человека, которого Стихия тянет на буксире со сверхзвуковыми скоростями. Здесь тихо, уютно и есть кондиционер. Благодаря силе Джейсона, в ней можно всего за час преодолеть расстояние от Невады до Англии, не прибегая за помощью к гражданской авиации.

Чэн разговаривает с Джейсоном по радиосигналу прямо из своей кабины. Поначалу Джейсон не обращает на это особого внимания, считая, что Чэн просто пытается заполнить наступившую тишину.

— Несколько лет тому назад одному человеку по имени Майк Мёрфи пришла в голову идея насчет передачи информации быстрее скорости света. По сути он хотел передавать сообщения через вторичный слой Вселенной, физические свойства которого отличаются от нашего — в среде, где скорость света была выше. В теории вопрос был уже изучен — о принципиальной возможности такой связи говорилось в полутора дюжинах статей. Он собрал команду, добился финансирования, и совместными усилиями они собрали прототип своего устройства. Но когда дело дошло до испытания, они поняли, что совершили ошибку.

— Они ничего не обнаружили. Сигналы прекрасно срабатывали в малом масштабе — порядка миллионных долей метра. Но при этом невероятно быстро затухали до нуля — геометрически, пропорционально шестой степени расстояния. С точки зрения математики сигнал должен был затухать линейно; достаточно медленно, чтобы его можно было засечь даже после прохождения сквозь Землю. Видишь ли, у Вселенной есть дополнительные измерения. О них мы знали уже довольно давно. Но считалось, что они свернуты в петли, и энергия внутри них закольцована, как свет в оптоволоконном кабеле. Теперь они развернулись. Избыточная энергия просто утекала в пустые измерения.

— И вместо того, чтобы передать собственный сигнал, они смогли считать лишь одно-единственное сообщение, кружащее по дополнительным измерениям, которые они пытались обуздать. Нечто вроде учебника. Он начинался с самых основ вроде 1 + 1 — и понадобились месяцы, даже годы, прежде, чем хоть кому-то удалось расшифровать достаточно большую часть сигнала, чтобы это понять, — но дальше на этом фундаменте выстраивались математические теоремы, физические теории, законы движения, электромагнетизм, теория относительности, квантовая механика, теория струн и… и многое другое. Даже сверхсветовая связь. Там были все наши научные знания. Сотни лет научных открытий, выхолощенных и компактно, просто изложенных на черно-белых страницах. И на этом сигнал не заканчивался. Представь, что физика — это последовательность рубежей. Я только что назвал пять из них. Но в сообщении их было куда больше. Больше как минимум на сотню, если не копать глубже, хотя судя по длине сообщения, таких рубежей там может набраться целый миллион.

— Мне довелось быть одним из тех, кто помог обнаружить сигнал. Но первым, кто добрался до его сути, был не я. Первооткрывателя звали Джим Аккер. Он был голландцем. Лингвистом, питавшим мимолетный интерес к математике. «Книгу», «Руководство», «Перечень правил» — называй, как хочешь — мы выложили в Интернет, посчитав, что коллективные усилия повысят шансы на расшифровку сообщения, но людей, обративших на него внимание оказалось слишком мало, и даже те, кто обратил, сдались от скуки спустя всего лишь пять страниц, решив, что в сигнале нет ничего примечательного…, что в общем-то довольно справедливо. Размер этого документа впечатляет. Обескураживает. И язык, на котором он написан, совсем не прост. Аккер был первым, кому удалось добраться до первых примеров новой, неизвестной нам математики и физики. Добытую им информацию он стал выкладывать в открытый доступ.

— Спустя какое-то время Аккер — который, к большому сожалению, страдал от серьезных личных неурядиц — покончил жизнь самоубийством. Как ни печально, но большая часть собранных им знаний, погибла вместе с ним: разобрать потрепанные, схематичные заметки, которые он оставил после себя, не смог даже носитель голландского языка, а доступ к личному компьютеру Аккера запретила его семья. Не исключено, что к этому моменту он уже уничтожен.

— С тех самых пор мы делаем все возможное, чтобы собрать разрозненные кусочки в единое целое. А лично я пытаюсь найти объяснение тому, на что способны ты и тебе подобные. Потому что я уверен — разгадка есть, и она прямо там. Пусть твои способности похожи на волшебство, они должны поддаваться объяснению.

— Так кто же автор этого сообщения? — спрашивает по радио Джейсон.

— Мы не знаем. Никто не знает. Но оно все-таки представляет интерес, потому что кем бы или чем ни был его автор, человек он или нет, содержащиеся в нем сведения, насколько можно судить, пока что были абсолютно точны. Сверхсветовая связь соответствовала нашим наблюдениям и была описана в сигнале. То же самое было и с недавними разработками в области телепортации, которые подтверждаются с параллельными открытиями в тексте сообщения.

— Мне казалось, что телепортация закончилась провалом, — замечает Джейсон.

— В каком-то смысле так и есть. Она никогда не действовала как нужно, как того хотелось нам, хотя сам принцип вполне рабочий. Вот только есть одно но. Прошлой ночью сообщение изменилось. Сигнал ведь занимает два канала, так? Канал номер три передает массив информации, в котором сообщается: «все это вам доступно». В то время как канал номер два играет роль своеобразной оговорки. В нем говорится: «Вообще-то нет. Сверхсветовая связь запрещена». По какой бы то ни было причине. Поначалу мне казалось, что для получения доступа к этим технологиям нужно внести нечто вроде платы, но впоследствии мое мнение поменялось. Дело в чем-то другом. К тому же прошлой ночью сообщение во втором канале изменилось. Оно стало длиннее.