Тем более не он ли сказал ей давеча — иди, конечно? Разве не дал Ланеж понять, что не нужны ему такие ее чувства?

От одного воспоминания больно!

Огненная девушка рывком выпуталась из одеяла и прижала ледяные пальцы к щекам.

Рядом недовольно завозилась подруга. Рэлико замерла, ругая себя, на чем свет стоит, но Арати лишь повернулась на живот и снова тихонько засопела.

Ужасная мысль вдруг заставила похолодеть всем телом.

О чем она только думает, сожалея, что не поняла раньше? Ведь у ее любви не может быть счастливого конца! Ланеж — бог, он вечен. А она простая смертная, которая неизбежно начнет стареть и отправится к Танатосу….

Может, и хорошо, что снежный бог не любит ее так, как мужчина любит женщину!

От этой мысли наконец на глаза навернулись слезы, а стоило девушке взглянуть на улыбнувшуюся во сне подругу — как и вовсе полились потоком, щедро орошая подушку.

Она была бы счастлива остаться с Ланежем навсегда, среди снегов, среди холодов, в самих Ледяных чертогах! Только вот она смертна, ей не приблизиться к богу. Да и ему нужна наликаэ, а не возлюбленная.

Но и замуж она выйти не может, любя другого! Хуже предательства и придумать нельзя!

И самое страшное — чем дольше она тянет, тем будет хуже!

Что же делать? Как поступить?

Ответ упорно не находился, теряясь среди бредовых видений, порожденных бессонницей.

Только на рассвете усталость наконец взяла верх, сомкнув отяжелевшие веки.

Последней мыслью было: «Все равно нужно будет непременно сходить в храм».

А губы во сне чуть слышно прошептали:

— Ланеж…

«Вспоминает», — проскрипел снег.

«Вспоминает», — прошелестел ветер.

«Вспоминает», — прозвенел тонкий ледок.

«Вспоминает!» — торжествующе взревела вьюга.

Зимние духи, толкаясь и кружась, наперебой заглядывали в окно дома, где осталась их общая наликаэ. Первым беседу подслушал Криос, за ним следом подтянулись другие. Не хватало только Зимы, которая в этом году послушно следовала за Ланежем, занимаясь своими прямыми обязанностями сопровождающей и старейшей.

Духи плохо разбирались в чувствах. Но были уверены, что любовь все равно возьмет верх. Особенно ее любовь. Особенно к нему.

И тогда хозяин будет спокоен и счастлив.

А вместе с ним и все они.

— Служба давно окончена, а юная госпожа все не сводит взгляда со статуи снежного бога? — раздался за спиной низкий, грудной женский голос, заставивший Рэлико вздрогнуть и обернуться.

На нее с интересом смотрела старшая жрица Ланежа, проводившая удивительно красивую церемонию освящения храма — солью, белыми цветами и настоящим голубым льдом, который со всеми предосторожностями спустили с ближайших гор. Статная, строгая, словно пронизанная ледяным спокойствием зимы.

— Она внушает вам страх? — мягко поинтересовалась женщина, склонив голову набок. Во взгляде льдисто-голубых глаз горело мягкое любопытство.

— Скорее, восторг и благоговение, — чистосердечно призналась Рэлико и наконец поднялась с колен. Она нынче не столько молилась, сколько погрузилась в свои невеселые размышления.

Рихард сегодня впервые рассердил ее — по дороге с чего-то в ответ на невинное замечание о том, что она вновь хочет на храм пожертвовать, рассердился и взялся ей доказывать, что никак не мог снежный бог ей на выручку явиться, якобы в такой опасности что угодно примерещиться могло, следовало бы поумерить пыл. Мол, город он может и спас, пролетая над ним мимоходом, а остальное — дело счастливой случайности… Да и вообще, богов много, не след на одном зацикливаться.

Как ей только терпения хватило эту речь молча выслушать! Обеспокоенные взгляды родителей только и помогли сдержаться, да нежелание среди улицы скандалить.

И теперь вот стоит, кидает на нее нетерпеливые взгляды!

Может, поэтому она и не ощутила нынче во время церемонии присутствия снежного бога? Слишком сердита была?

— Ответ, который согрел бы сердце любого бога, — кивнула между тем служительница Ланежа.

Она была не стара, но и не молода — лет сорок, не более. Светловолосая, светлоглазая, светлокожая, высокая и статная. Чем-то напоминала Арати…

Только взгляд у той не был таким проницательным, словно видит все чувства насквозь.

— Я чувствую на тебе прикосновение моего бога, — вдруг тихо выдохнула жрица, протянув дрогнувшую руку и положив ее на голову Рэлико. — Он благоволит тебе… Это редкость, большая редкость. Не каждая жрица может этим похвалиться.

Рэлико вздрогнула, услышав это. Разве может человек заметить знак снежного бога? Или жрица не видит, но чувствует?

Вздрогнули и те, кто стояли поодаль. Прежде всего Рихард, возмущенно подавшийся вперед — ни к чему его невесте такое благоволение!

— Зима спасла мне жизнь, — произнесла тихо девушка то, что говорила всем. — И снежный бог силой своей уберег меня от страшной участи.

Жрица кивнула, задумчиво глядя на Рэлико.

— Да… Я чувствую, что так и было, — просто согласилась она. — На моем веку случалось многое, но такой след я ощущаю впервые.

Все-таки чувствует… от души отлегло!

— И вдвойне хорошо, что юная госпожа не забывает об этом. Это редкость, настоящее благословение свыше.

— Как можно о таком забыть?! — вырвалось у Рэлико, и жрица улыбнулась.

— Я бы хотела попросить о беседе, — деликатно произнесла она, переведя на миг взгляд с юной просительницы на нетерпеливо ожидающего ее лорда. — Мне интересна твоя история, дитя.

«Дитя». Уже не «юная госпожа».

Рэлико смутилась от этих слов больше, чем от самых изысканных комплиментов Рихарда.

…который ожесточенно прислушивался и тоже заметил этот резкий переход. Обращение царапнуло. Словно его невесту признали здесь своей, не спросив его дозволения…

— А вам, возможно, интересен культ снежного бога? — жрица чуть склонила голову набок.

И вновь — словно в душу смотрит!

— Очень интересен! Но в моем городе это первый храм, а прежняя церемония не дала мне возможности побеседовать с заезжей жрицей, — не покривив душой, произнесла Рэлико. — Поэтому, если вы не заняты… Но, возможно, вам требуется отдых после церемонии…

— Служение богу — лучший отдых. Я бы с превеликой радостью побеседовала с вами тотчас же, но… мне показалось, вас ждут?

Рихард и впрямь проявлял явное нетерпение.

— Да, — прикусив губу, призналась Рэлико.

И приняла смелое решение.

— Подождите немного, я сейчас!

Она подошла к Рихарду и родителям и, стараясь казаться спокойной, улыбнулась.

— Я задержусь немного для беседы и пожертвование передам… домой вернусь сама, ожидать нет резона. Простите, что задержала. Передавайте мой сердечный привет леди Абеко вместе с извинениями. Скажите, что обещаю заглянуть к ней завтра. — И Рэлико коротко, по-придворному, поклонилась.

Рихард так стиснул челюсти, что ей на миг даже стало не по себе. Серые глаза полыхнули было молнией гнева, но потом из них плеснуло огорчение.

— Конечно. Как скажешь, — принужденно ответил он.

— Лорд Этар, возможно, вы не откажетесь подождать у нас в доме? — тут же залебезила матушка, одарив Рэлико возмущенным взглядом. — Вряд ли она задержится надолго…

— Разумеется, — коротко поклонился он, и в резкости этого движения Рэлико вновь прочла гнев, причин которого не понимала.

— Благодарю за снисхождение, — прохладно отозвалась девушка и, попрощавшись и поцеловав мать и отца, вернулась к алтарю.

Ее матушка взволнованно сказала на выходе:

— Девочка стала очень религиозна после того случая. У целого города на глазах произошло настоящее чудо, а она так впечатлительна…

— Я понимаю. Поверьте, никто не встанет между такой женщиной, как Рэлико, и ее верой, и менее того я сам, — благородно отозвался Рихард, только голос его звучал слишком уж напряженно для правды.

Жрица улыбнулась ей.

— Я рада, что приехала сюда. У вас приятный город, ласковый. — Она одобрительно огляделась. — И в этом городе возвели славный храм. Достойный тех, что строились на далеком Севере в незапамятные времена…