— Верно, — он усмехнулся, словно через силу. — Теперь ступай. У меня еще есть дела сегодня.
— Простите, что нечаянно отвлекла… и доброй ночи! — и она поспешно вышла, не оглянувшись. Даже чай не допила.
Ей было о чем подумать. В голове царил полнейший хаос: вроде много приятного узнала, но размолвка была какой-то внезапной и оставила гнетущий осадок. Вроде бы она ничего лишнего не сказала — но его настроение изменилось так резко… Почему? Она и раньше говорила подобные вещи… Чем она могла его обидеть?
Весеннему богу тоже пришлось несладко. Как он ни старался, выражение ее глаз, уверенный тон, которым она защищала своего бога, не выходили у него из головы.
Неприязнь к снежному богу только обострилась после невольного признания его заслуг.
Только опустошив графин восточного горячительного на основе рисовой крупы, Анихи смог наконец забыться сном, избавившим его от тягостных размышлений.
* * *
Рэлико тоже никак не могла уснуть. Чертоги весеннего бога вели себя точь-в-точь как старый, многое повидавший дом — всюду какие-то скрипы, шумы, шорохи… А может, не дом издавал эти звуки, а метавшиеся по нему духи — кто-то же наверняка должен был поддерживать цветущие в его стенах бутоны, наделять их жизненной силой, следить за самим домом… Если представить себе надменного божка у печки с противнем печенек Рэлико еще могла, то при попытке вообразить, как он степенно, с метелочкой сметает сор, а потом вручную моет полы, ее воображение спасовало. А может, в чертогах и вовсе не бывает ни пыли, ни грязи?
А может, виновны в бессоннице были вовсе не чертоги?!
Рэлико повернулась на другой бок и уставилась в стенку лихорадочно блестящими глазами.
Весенний бог сегодня так много ей рассказал, что в голове никак не укладывалось!
Наликаэ… любимица… слово-то какое!
Это же как ей теперь в глаза Ланежу смотреть?!
Смутившись заново, она уткнулась в подушку, переживая непривычное, незнакомое волнение.
А ведь временами он почти… ну, почти ухаживал за ней. Примерно как мужчина может ухаживать за девушкой. Чего только тот южный гостинец стоил, с фруктами…
Она прижала заледеневшие пальцы к полыхающим щекам.
И непонятно самой, чего она так стесняется! Анихи же сказал — у всех богов есть наликаэ. И любовь тут ни при чем, ему, наверное, просто ее восхищение зимой по сердцу пришлось. А все те случаи и чудеса — просто забота…
Но у Ланежа раньше не было наликаэ. Она первая!
Отчего-то от этой мысли втрое приятней!
У нее самой не то что среди богов покровителей не было — даже ухажеров среди простых парней!
Опять замечталась! Ну, какие тут ухаживания, какие? Весенний же ясно сказал: он — твой бог, ты — его подопечная, и только…
Твой бог… Ее бог…
— М-м-м, — застонала Рэлико, устыдившись окончательно и не понимая саму себя. Она ведь Анихи чистую правду сказала — ничего она от Ланежа не ждала и не желала. Хотела лишь, чтобы ему никакая опасность не грозила, чтобы к нему не относились плохо другие (вроде вредного весеннего божка)… и, пожалуй, чтобы не исчез теперь снова. Если он вдруг надумает снова что-то ей подарить, к примеру, лучше бы сам, так стократ приятнее будет…
Да что же это за напасть такая, что за богохульные мысли?! Как усмотрит нужным, так и поступит, он ведь бог!..
И вдруг извертевшаяся в постели девушка почувствовала, что кто-то гладит ее по голове — робко, осторожно так, успокаивающе.
Раньше бы перепугалась, а теперь даже расслабилась. Руки у духов Анихи были теплыми, ласковыми. Зря он с ними так… Они же хорошие. Ланеж вот своих не обижает и правильно делает. Наверняка они и работают вдвое охотнее, с таким-то хозяином, даже вон инициативу проявляют…
Рэлико неожиданно для самой себя широко зевнула.
Ланеж… Видела-то его всего-ничего… а поди ж ты — из мыслей не выходит…
С этим она и уснула наконец, поддавшись легкому сонному очарованию, наведенному сердоброльной Нилой, смыкавшей по ночам цветочные бутоны. Сон такой недолог и длится ровно до рассвета…
Но дольше и не требуется.
Глава 10
Утром Рэлико даже не поняла, что ее разбудило. То ли шаловливый солнечный луч, пощекотавший веки, то ли легкий холодок… Словно снежинка на лоб упала, чуть щекочась…
Снежинка… на лоб…
А она ведь красивая, эта снежинка…
Секундочку…
Знак снежного бога?
Метку кольнуло?
Которую ей вчера весенний бог показывал?
Рэлико вдруг подскочила на постели.
Не слетела ведь, правда? Не могла же она вдруг слететь?!
Раздался громкий стук в ворота.
Рэлико тут же подхватилась, мгновенно вспомнив, кто в них так стучал.
Набросила вчерашнее голубое платье и, даже не причесавшись, побежала к выходу…
Только не нашла его. Двери наружу не было. Вот коридор с разъезжающимися дверями. Вот ниша с подснежниками. А двери наружу — обычной, деревянной, на крупных петлях — нет
Вернулась в комнату — но дверь в сад тоже отказалась открываться.
Да что ж за бесовщина?!
Пришлось отправиться на поиски ответов.
Ответ обнаружился за самостоятельно приоткрывшейся дверью. Безмятежно дрыхнущим на расстеленном прямо на полу мягком матрасе. Раскинул руки и ноги, хорошо хоть в халате лег… В комнате витал сомнительный аромат какой-то браги, и Рэлико поморщилась.
И снова громкий стук — но, судя по звуку, теперь уже в невидимую дверь.
Ойкнув и подскочив на месте, Рэлико дернула спящего бога за руку, но этим ничего не добилась. Она сердито насупилась. Все больше хотелось узнать, кто стучит — и все ярче и теплее горела надежда, что это все-таки снежный бог вернулся за ней, хоть из трех дней миновал лишь один.
Рэлико решительно схватила Анихи за грудки и хорошенько так тряхнула, приложив головой об подушку. Он недовольно застонал, и тогда она, мысленно попросив прощения за такое святотатство, плеснула ему в лицо из стакана, оставшегося на столе.
Он так резко распахнул глаза и сел, что она отшатнулась, невольно оступилась и больно плюхнулась пятой точкой на пол.
— Что за сыр-бор? — прохрипел бог.
— Гости к вам, благой бог весны! — сообщила Рэлико, поднявшись. — А вы спите и не слышите.
И тут снаружи рыкнули:
— Открывай, падаль весенняя!
— Ммм… Ланеж, — Анихи потер лицо и с недоумением уставился на мокрую ладонь. — Что ж сама не открыла?
— Так двери нет!
— А… извини, — бог откинул со лба волосы, затем щелкнул пальцами, и сорвавшаяся с них ярко-зеленая искорка радостно унеслась в коридор. — Теперь есть. Спросонья замкнул, забыл, что гости в Чертогах.
— Спасибо! — поблагодарила Рэлико. — Я открою?
— И поживее, — зевнул тот, — пока он мне в саду клумбы не поморозил…
Рэлико бестолково понеслась к выходу, но у самой двери сообразила, что совершенно не готова предстать перед Ланежем! Что ж она ему скажет? Анихи ведь вчера такого рассказал, совсем ее с толку сбил…
Но руки сами потянулись к запорам.
Стоило коснуться, как те сразу подались, и Рэлико, сделав глубокий вдох, робко приоткрыла дверь.
Не надо теряться. Она низко поклонится Ланежу, поблагодарит, пригласит внутрь — достойно, как полагается.
Ланеж замер с занесенным для нового удара кулаком. Медленно опустил руку, глядя на нее с явным облегчением… и легонько улыбнулся.
Эта улыбка преображала весь его ледяной облик. Со смертным его, в отличие от Анихи, не спутаешь, но когда он улыбался…
Румянец бросился в щеки, но отвести зачарованный взгляд от бледного лица девушка не смогла.
— Рад видеть, Рэлико, — сообщил низкий голос зимней ночи.
У нее все слова вылетели из головы, все мысли и намерения. Осталось только смущение, смятение и горячая радость. И она смогла сказать лишь то, что всегда говорила приносимому ее богом первому снегу:
— Здравствуй… Ланеж.
Она была не в силах отвести от него взгляд — и увидела, как волнение на миг исказило безупречные черты, отразилось в ярко блеснувших почти белых глазах, заставило дрогнуть угольно-черные брови.
