Сердце сжалось в груди, почти болезненно, затем так же болезненно расширилось, вытесняя все чувства, кроме одного…
Какого?
Она вздрогнула, будто очнувшись вдруг от сна.
— Совсем как в столице, дяденька, — похвалила Рэлико, наконец улыбнувшись мастеру.
— Ото ж! Мы чай не провинция уж совсем, работать умеем, — снова подмигнул ей успокоившийся мужичок. — Да и наброски твои помогли, барышня, мастер, что столичные рисунки-то привозил, сказал, что наши даже лучше будут. Так что твоими стараниями в том числе в срок закончили. Эк ты вовремя пришла! Еще десять-двадцать минут — и закроем статую, чтоб ни капли краски не упало…
Рэлико кивнула и снова перевела взгляд на статую, не в силах насмотреться.
Как же вовремя она пришла!
Не удержавшись, сделала шаг вперед и осторожно коснулась-таки руки статуи.
Холодно.
Его руки тоже всегда были ледяными, даже сквозь плотные черные перчатки…
— Ланеж… я надеюсь, что у тебя все хорошо, — прошептала она, не сдержавшись.
…Кажется — или холодом повеяло?..
— Так, барышня, позволь-ка…
Мастер вернулся.
Статую откатили в сторону и принялись укрывать. Рэлико, напоследок проводив ее взглядом, медленно вышла из храма.
Из недействующего храма бог никак не мог услышать ее слов, но девушке отчего-то стало легче.
Скоро храм благословят и откроют. И тогда она непременно принесет какой-нибудь дар, чтобы Ланеж не думал, будто она о нем забыла, увлекшись всякими балами! Она немногое может сделать для него, но раз он приехал среди лета узнать, как у нее дела, и она будет приходить в его храм. И другие тоже придут, и, если ему тяжело сейчас, может, от их благодарности и молитв станет легче?
Рэлико всем сердцем на это надеялась.
* * *
"Ланеж… я надеюсь, что у тебя все хорошо"…
Снежный бог даже не вздрогнул, когда нежный голос произнес эти слова в самом его сердце. В конце концов, он услышал их в глубоком, на удивление мирном сне, в котором Рэлико сама подошла, сама коснулась его руки…
После несостоявшегося визита в Золотые Чертоги Ланеж нашел в себе силы стряхнуть уныние и взяться за привычные дела. И вскоре так вымотался, что отправился отдыхать на свою любимую ледяную скалу.
Он непременно вспомнит этот сон, пробудившись. И на душе станет немного легче.
* * *
Давно уж наступил срок Кэлокайри, но летний бог, учитывая их общие далеко идущие планы, был не против присутствия весеннего в срединных землях. Правда, с Фтинори так легко вряд ли получится договориться… а значит, нужно управиться до осени.
Анихи, издали глядя на Рэлико, с улыбкой выходившую из строящегося храма, снова заскрежетал зубами.
Гляди-ка, какая стойкая! И бал ее не пронял, и драгоценности не угодили! Пришла на статую мерзляка любоваться!
Выходит, это даже не влюбленность. Видимо, господину сугробов и льдов досталось то самое чувство, которого так и не дождался от Сачирэ он сам…
Зависть — опасный цветок, глубоко пускающий корни в душу и щедро впрыскивающий в нее яд.
…Девица пока и сама не поняла, что чувствует… Пожалуй, развитие событий необходимо ускорить. Любой ценой. Да так, чтоб после первого снега Ланеж дорогу к ее дому забыл!
Глава 22
— А может, нам его подморозить? Да так, чтоб дорогу к ее дому забыл?! — внес очередное предложение сердито насупившийся морозник.
Надо признать, не особо отличавшееся от предыдущих.
Духи были возмущены до глубины души! У их наликаэ, у их общей наликаэ — и вдруг поклонник! Да еще такой! Наглый! То руку предлагает, то по имени зовет, то в парк с ней выезжает! Подарки дарит! Еще и в дом исправно ходит, на что хозяин никогда бы не решился!
— Эдак он того и гляди целоваться полезет, — согласно поддакнул Эно. — Может, я его ситом, а?!
— Сосулек ему в чай накидать мало! А лучше — в постель через окно! Или прям над крыльцом нарастить — да побольше, подлиннее! — и надломить! — поддержала общее негодование Шелькри.
Обсуждение еще больше оживилось.
Весенним духам их бог поручил присматривать за девушкой. Они, проникнувшись к ней симпатией, втайне от Анихи попросили о том же летних. Те обещали и слово честно выполнили.
А последние новости Нила, одновременно взбудораженная и обрадованная, в свою очередь, передала неразговорчивому, мрачному снежнику.
Зимние духи, с которыми он тут же поделился, единогласно сочли, что радоваться тут нечему. Некий знатный князек, нагло ухаживающий за их общей наликаэ, вызвал всеобщее возмущение и неприязнь уже одним фактом своего существования. И даже не подозревал, какие угрозы над ним нависли. Особенно после такого…
— Знал бы — не стал бы того мелкого отчитывать, — мрачно пискнул Криос. — Пусть бы морозил его дальше, хоть всю ногу бы отломал! Но Рэлико добрая, пожалела этого…
— Бросьте вы чушь молоть! — безапелляционно прикрикнула Зима. — Ничего мы этому смертному не сделаем. Пусть идет как идет, нашей власти над их жизнью нет.
— Но как же хозяин!.. — вскинулся было Криос, но тут же в очередной раз получил по лбу кистью Ше’Эла.
На лице старухи мелькнула грусть.
— Ланеж сам принял решение. Наверняка догадывался, чем оно может обернуться. Тут уж все от девушки зависит — ответит она этому смертному взаимностью или нет. Нам остается только наблюдать вместе с ним и собирать новости по крупице. И за ним заодно наблюдать, а то как бы глупостей не наделал, — проворчала вздорная старуха.
— Права Зима. Судьбы смертных — не наше ведение, на то имеется великий бог Сулу, — припечатал дух-художник. — Как он заповедал, так тому и быть… Но идею с сосульками я бы до осени приберег, — мрачно усмехнулся он. — Не повредит немного остудить пыл этого… воздыхателя. Больно прытко он нашу Рэлико очаровывать взялся!
— А хозяин… знает уже? — раздался боязливый шепот Шелькри.
Зима и Эно одновременно пожали плечами.
— Кто ж его разберет, — с досадой тряхнул решетом последний. — Но после той поездки он хоть прежнего себя напоминать стал.
— Авось и обойдется, — промолвила Зима. — Может, еще и откажет она?.. А теперь марш отсюда!
И она без всякой жалости разогнала собравшихся. Вести-вестями, а работу-то никто не отменял.
Не ровен час, и вправду Ланеж заметит…
Эту новость уж точно не следовало сообщать вот так. По крайней мере, пока Рэлико не даст ответ.
* * *
— Замуж?!!
Рэлико думала, что удивить ее сильнее невозможно уже, а вот поди ж ты!
Съездила, называется, к подруге! Начала ее к помолвке готовить! И вернулась — мало не к собственной!
Видите ли, приезжал его сиятельство лорд Рихард Логвелл Этар. И не просто так — а просить у родителей разрешения сделать ей предложение руки и сердца!
Она в первый миг даже своим ушам не поверила, глупо уставилась на маменьку. Но та, едва не пританцовывая, принялась рассказывать, как все было ("уехал буквально час тому назад!"), и тут уже у Рэлико даже слов для ответа не нашлось. Осталось только молча осесть на диван — от таких вестей колени подкосились.
— Хочет твоей руки просить, Рэлико! Говорит, любит без памяти, каждый день без тебя мучителен! Обещал беречь пуще самого себя, тем более что знаем мы, как он себя дурно бережет… намекнул, значит, на то приключеньице…
О чем там дальше говорит матушка, Рэлико не слушала. Точнее, даже не слышала. Слова попросту не доходили до заметавшегося в лихорадочных размышлениях разума.
Все события последних месяцев вдруг предстали перед ней в новом свете.
Неужели все время, пока она считала, что молодой лорд просто благодарность проявляет, а то и вовсе забавляется, он на самом деле… Все его подарки, приглашение на бал, знакомство с матушкой…
Это ведь не шутки уже! Замужеством не шутят!
Неужто Рихард и на бал ее возил, чтобы двоюродному дядюшке показать? Одобрения добиться у официального главы рода?
