То-то деодар сказал ей тогда про дополнение ко двору! А она еще гадала, глупая, к чему да почему…

Как так можно было — столько о любви мечтать, и не заметить, как ее саму полюбили?

Но ведь только в сказках богачи влюбляются в простых девушек вроде нее!

Да и любовь ли это? Вдруг и это предложение — лишь в благодарность?! Ей-то Рихард ни словом не обмолвился о своих чувствах…

Разве что смотрел на нее в последнее время как-то странно… пристально так. Как в прошлое воскресенье — вместо того, чтобы любоваться красотами холмистого парка, где были старинные живописные руины. За руку брал порой… Вчера от грязи заслонил собой, к цветущему на стене вьюну прижал, когда нетрезвый каретчик прямо по лужам на всем скаку проехался, а от ее беспокойства за сюртук испорченный со смехом отмахнулся, главное, что она не пострадала… А это его обещание — не трогать парк, раз он ей так дорог? И не тронули ведь! А вкусности к чаю? А книга, а диадема? Могла бы ведь догадаться, что не дарят просто так такие подарки, не делают таких обещаний!

Не благодарил Рихард все это время, а ухаживал!

А она даже не поняла!

Рэлико запоздало поразилась и ужаснулась собственной глупости.

Как можно было быть такой слепой?! Все мысли были о богах, а о тех, кто рядом — и думать забыла…

И неужели леди Абеко не против?! Ведь замуж — это же навсегда, и если он потом раскается в своей поспешности, от постылой жены уже не избавиться…

Да о чем она вообще думает?! Думать надо о том, что ему ответить… и как ответить… И что вообще делать!

Он же наверняка теперь придет ей лично предложение делать! Матушка, конечно, дала разрешение, а папенька поддержал! Она так часто в последнее время выезжала в обществе Рихарда, что родители могли превратно истолковать ее поведение. И, конечно, будут настаивать на браке — такой шанс ведь не каждой дается, это для простой девушки прямо благословение свыше!

О боги великие, что скажет Ланеж, что подумает о ней, если она…

— Рэлико… Рэлико!

Она наконец перевела потерянный взгляд на матушку. Та с тревогой вглядывалась в ее лицо. Склонилась ближе, положила руки на плечи.

— Рэлико… ты не рада, что ли?

Вот уж чего-чего, а радости точно нет! Удивил так удивил!

— Нет, маменька, не то чтобы… — кое-как произнесла Рэлико непослушными губами. — Уж больно внезапно… У меня и мысли не было, что он такие чувства испытывает, думала — так, несерьезно он… Не ровня ведь я ему, ни по положению, ни по образованию, ни по образу жизни! — она умоляюще воззрилась на мать, пытаясь объяснить так, чтобы ее не задеть и не встревожить. — Я и с того бала не чаяла уехать, слишком уж непривычным все оказалось… Да и окружение его такое… великосветское! И неужто леди Абеко не против?

— Прежде чем с родителями невесты говорить, требуется у своих благословение взять. А перстень женский фамильный он с собой привозил — в знак, что получено согласие.

Матушка вздохнула, села рядом, потрепала растерянную девушку по руке.

— Понимаю, что внезапно, милая. Он просил и вовсе тебе не говорить пока, хотел, значит, сюрприз сделать… Но ты девочка чистая, искренняя, так вот при нем бы растерялась — а он бы подумал лишнего. Общались вы хорошо, тебе с ним было интересно, да и вольностей он не допускал…

Рэлико поневоле кивнула, признавая правоту матушки. Конечно, интересно, с Рихардом не заскучаешь, он и историю расскажет, и место какое занятное найдет, и пошутит, и…

— Я думала, ты обрадуешься, но раз ты о свадьбе даже не помышляла, есть еще время поразмыслить как следует до объяснения. Ты не подумай, я на тебя не давлю, — непривычно мягким тоном заверила маменька. — И если не захочешь — мы ему откажем, не побоимся, даже не переживай на этот счет. Но ты хорошенько подумай, дочка. Богатый — тьфу, ерунда это богатство, да и положение тоже. Просто парень-то хороший. Добрый, заботливый, не зазнаётся, не кичится. А раз уж предложение тебе сделал, несмотря на такую разницу, значит, и матушке его ты полюбилась. Видно, не выгодного брака она для сына своего хочет, а счастливого. Свет — ерунда, свыкнешься, сама не заметишь как, а нам будет спокойней от того, что за ним ты как за каменной стеной… Так что не спеши, дочка.

Права во многом матушка, и не поспоришь, хоть и хочется отчего-то. Привыкать к высшему свету Рэлико не жаждала, и не верилось, что среди тех утонченных людей она будет счастлива.

Но если вспомнить их прогулки с лордом Этаром — вроде и отпускает неприятное чувство, и наоборот кажется, что сделай он предложение — и не так все будет плохо, даже наоборот, и вечера их совместные наверняка будут наполнены уютом, не хуже, чем здесь, дома…

Рэлико честно попыталась хорошенько подумать, но мысли мельтешили, как непоседливые снежинки ветреным днем.

Снежинки?..

Да что же это она… разве можно принимать такое решение, не спросив того, кто спас жизнь ей самой? Еще подумает, что она, не дождавшись его, с досады решила…

Что угодно, но не это! Лучше обидит других, но не его!

И Рэлико неожиданно твердо произнесла, удивив и мать, и себя саму:

— Только с первым снегом, матушка. Дам ответ с первым снегом, и ни днем раньше.

И на душе стало одновременно легче и волнительней. Отчего-то показалось, что тогда она точно узнает единственно верный ответ, и все сомнения уйдут.

— Да ты с ума сошла, Рэлико! — всплеснула руками мать. — Видано ли это — заставлять знатного господина столько ждать? Одно дело сразу отказать, и другое — столько пытать неизвестностью!..

— Что же это за жених, если его можно оскорбить желанием узнать его и его семью за это время получше? — насупившись, спросила девушка. — Арати и та месяц раздумывала! Традиция ведь такая имеется…

— Так то месяц! А первого снега в наших краях можно еще три месяца ждать!

— Значит, подождем, — упрямо тряхнула головой Рэлико.

— Жестоко это, Рэлико, — тяжело вздохнула мать.

— Жестоко было бы выйти замуж с сомнением, матушка, когда руку предлагают от чистого сердца! — не сдержалась девушка.

Та вздрогнула. Посмотрела на дочь, словно впервые увидела. И наконец кивнула.

— К тому же, за мной тоже долг жизни значится, да не перед человеком, — уже мягче продолжила она. — Вот откроют храм, помолюсь, попрошу о наставлении, благодарности вознесу… — Рэлико поневоле потупилась: обман ей претил, но не скажешь же маменьке, что на первый снег она ждет встречи с самим снежным богом! — А если жених не согласен — так и мне такой, кто будет вечно указывать, что и когда делать, без надобности. Я хочу уважения взаимного, любви крепкой, деньги его мне не нуж…

Сказала — и осеклась. В сердце болезненно кольнуло. Какой она любви хочет? Что знает о ней?

Но ведь что-то знает… Сердце словно помнит — в отличие от нее.

Миг — и схлынуло наваждение.

— Не нужны, словом, деньги, у нас свои есть, и без света я преотлично обойдусь, — упрямо закончила она. — А если вы боитесь с папенькой неудовольствие лорда Этара вызвать, сама скажу, объясню, как есть. — Звонкий голосок ее смягчился. — А вот ежели согласится ждать… Заодно и подумаю как следует, по твоему совету.

Уговаривать маменька более не стала, к вящему облегчению девушки.

Папенька, конечно, попытался не подать виду, что расстроился. И думать нечего, это он матушку подговорил побеседовать… можно подумать, у них разговоры по душам когда-либо легкими выходили! Попытался тоже ее осторожно переубедить, но Рэлико чувствовала, что поступает правильно, и была непоколебима.

И с Рихардом первой об этом заговорила, мягко, осторожно, лишь бы не причинить лишней боли. Он удивился и расстроился, но не оскорбился. И согласился подождать, едва услышав о том, что стужа, от которой Рэлико спасла его, когда-то сохранила жизнь ей самой.

Отчего-то на сердце от такого его согласия и понимания стало еще тяжелее. Словно она надеялась, сама того не сознавая, что он сам отступится.

А может, она быстро привыкнет смотреть на него иначе? Как на ухажера, как на своего возможного жениха? И тогда все сомнения сами собой исчезнут?