Девушка поднялась — и обомлела.

Теперь белый иней расползался прямо по плащу.

И было в этом что-то знакомое. Словно где-то она видела подобное — растекающийся сам собой морозный узор…

Рэлико прищурилась, пытаясь вспомнить. Ей это не удалось, но на краткий миг она увидела смазанную, смутную тень на сугробе подле незнакомца.

А потом на нее что-то нашло.

Рэлико спокойно выпрямилась, посмотрела вниз и спокойно, строго сказала:

— Это дурная забава. Снежный бог не одобрит. Прочь!

Кому она это сказала? Да кто ж его знает!

Почудилось только, что на миг мелькнула узкая синяя лапка, которая отдернулась от плаща.

Лоб легонько, морозно покалывало, как раз между бровями.

А затем, словно неведомая сила потянула вниз, Рэлико склонилась и ребром ладони медленно, вдумчиво смахнула иглы инея с плаща. А вместе с ними из ткани ушла и стужа.

— Вот так… и больше не вернется, — произнесла девушка… и удивленно моргнула.

И что это она сейчас такое сделала?

Рэлико растерялась и испугалась одновременно.

Потерла лоб. Вот ведь наваждение!

Но не о том сейчас думать надо. Если не помочь, человек и умереть может…

Удостоверившись в том, что сама больше ничего сделать не сможет, Рэлико помчалась на ближайшую улицу, Пекарскую — за помощью.

Помочь вызвались многие, и весьма охотно. Город небольшой, люди отзывчивые, некоторые и ее знали.

А вот незнакомца не знал никто.

— Видно, непростой парень-то, — пробасил кузнец с соседней улицы, который еще двадцать минут назад отогревался горячим грогом в заведении приятеля, тоже дюжего здоровяка.

— Непростой… хоть кто его знает?

— Впервые вижу.

— И я.

— Может, в гостях? Местных-то господ наперечет знаем…

— С чего ж господин сразу?

— А разве на купца похож?!

Разговоры велись, пока мужчины споро сооружали носилки.

— Эк его… Видно, лошадь понесла, и он пригнуться не успел, о ветку ударился…

— Меня нога больше беспокоит, — подала голос Рэлико. — Как бы морозная гниль не приключилась…

— Не приключится, — заверил ее один из известных в городе охотников. — Побелела, чай, не покраснела, волдырей нет… Вовремя ты, барышня, его нашла. Сейчас до Пекарской донесем — а там в первой же чайной отогреем. Главное — сразу к огню не класть, тут теплая вода нужна…

Рэлико помогла переложить пострадавшего на носилки, придержала голову — а он вдруг открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

Даже сердце от неожиданности екнуло.

— Пришел в себя? Очнулся, болезный? — загомонили вокруг.

Но незнакомец тут же вновь лишился чувств.

— Ну, дружно, все вместе!.. От так. А ты шла бы домой, девонька, — посоветовал кузнец. — Поздно уже, негоже одной бродить. Идем, провожу, дальше они уж сами разберутся. Керн знатный охотник, до прихода лекаря сбережет твоего парня.

— Не мой он, я сама его знать не знаю! — смутилась Рэлико. — Случайно обнаружила, и хвала богам! А что поздно… да если б я в парк по рассеянности не заглянула, всякое могло бы приключиться!

— Вот это верно. Мог и замерзнуть до смерти, — серьезно кивнул купец. Был у нас, сказывают, один случай полвека назад… Пошел мужик в лес, а из сугрева только вино храмовое прихватил, освященное богом плодородия, ну, и так согревался, что мигом заплутал! А там — поляна, да на поляне стужа стоит — жуть!..

Но Рэлико эту байку уже слышала, а потому, поддакивая, думала о другом.

Глаза у незнакомца оказались серые, глубокие. Только смотрел он бездумно. Видел ли ее вообще?

Интересно, кто такой?..

На следующий день она честно пришла справиться о нем, но оказалось, что сперва его отнесли к лекарю, а там подоспели родные, которые перевезли куда-то.

— А в себя-то пришел? Отогрели? Ногу спасли?

— А то как же! Керн свое дело знает, — усмехнулся хозяин чайной.

Вот и слава богам!

На душе у Рэлико стало легче, и она вприпрыжку направилась было к родительской лавке, а потом разом поскучнела. Ее ждал долгий день за расчетными книгами…

Папенька вчера наказал — проштрафилась ведь.

О незнакомце еще пару дней посудачили — и надоело. Все равно не назвался, родных его лекарь тоже не знал.

Постепенно и забылась эта история.

Правда, как показало будущее — ненадолго.

Рэлико ойкнула, глядя на снег за окном. То, что вчера начиналось как мелкая крошка, таявшая прежде, чем успевала покрыть землю, сегодня превратилось в полноценный снегопад.

Наверное, последний в этом году. Вчера еще казалось — почти все растаяло, и пожалуйста…

Так, может…

Ланеж ведь обещал… вдруг?

Да и вообще, не след дома рассиживаться, когда такая красота за окном! Неважно, здесь снежный бог или еще нет…

Наверняка здесь, раз такой снег повалил!

А она спит!

Рэлико выскочила из постели как ужаленная и лихорадочно принялась собираться. Теплое белье, шерстяные чулки под платье, двойное, зимнее — изумрудно-зеленое, поверх любимую белую шубку наденет, будет красиво… Ой, волосы же! И умыться!

Она допрыгала на одной ноге до таза с кувшином, от которого поднимался легкий парок — видно, Ада только принесла, — торопливо, бестолково умылась и быстро вычистила зубы. Другой рукой она в это время пыталась щеткой разодрать спутавшиеся за ночь волосы. Стоя в незастегнутом платье. Даже смех пробрал, как в зеркало глянула.

Собралась наконец как положено — и ринулась вниз по лестнице, едва не слетев с нее второпях.

— Куда, Рэлико?! — воскликнула матушка — как раз завтракать накрывали. — Да еще такая нарядная!

— До храма добегу, матушка! — звонко крикнула девушка, поспешно обувая сапоги, и выбежала за дверь, не дожидаясь ни вопросов, ни разрешения.

Спустилась с крыльца, едва не поскользнувшись на снегу, и замерла, восторженно оглядываясь.

Частые, красивые, крупные снежинки… мягкие хлопья медленно и торжественно укрывали землю, обещая сделать толстое одеяло, под которым так приятно видеть сны…

Но вместо храма девушка направилась в парк.

И там, возле елочки, посмотрела вверх, не пытаясь прикрыть глаза и лицо от падающих снежинок (к чему, если они не холодны, а пушисты?), а затем зажмурилась и негромко сказала снегу:

— Здравствуй…

И из-за спины раздался тихий голос:

— Здравствуй, Рэлико.

Не зимний, низкий и глубокий, который она надеялась (и мечтала) услышать.

— Вы здесь? — смешалась Рэлико. Она поспешно обернулась, уже зная, кого увидит, и разочарование, должно быть, ясно отразилось у нее на лице, потому что Анихи поморщился.

А она вздрогнула.

Он плохо выглядел. До странности плохо для бога. Из зеленых глаза стали грязно-бурого цвета, настоящее стоячее болото… И от него отчетливо пахло выпивкой.

— Что-то случилось? — с замиранием сердца спросила она. — Если вы здесь… Что-то с Ланежем стряслось? Или что-то еще серьезнее? Ваше время ведь только начинается, вы должны были после него…

Внимательный взгляд отметил и тревогу в карих глазах, и растерянность на хорошеньком личике.

— Я пришел сказать, чтобы ты его не ждала, — оборвал ее Анихи. — Он не сможет прийти нынче. Он промчался над миром, отдал распоряжения и снова уехал на Север. В этом году не будет противостояния между зимой и весной. Теперь все, что нужно, сделают его духи. Им, конечно, нелегко придется… но выбора нет.

Рэлико вздрогнула. Медленно подняла взгляд на весеннего бога.

Конечно… духи…

Кольнуло воспоминанием — смутная тень возле того незнакомого парня… синяя лапка, иней, растекавшийся по плащу и по плоти… и она сказала кому-то «Это дурная забава», и иней смахнула… Наверное, то морозник был?..

Почему она забыла про духов? Как могла? Она же наликаэ снежного бога!

Рэлико сжала янтарь, висевший на шее. И это ведь тоже… она все гадала, откуда он у нее взялся — подарок духов весны на прощание!

Но… Ланеж не придет?