Да, прекрасный местный обычай — в гости ходили только с подарками, хоть бисерных бусин хозяйке надо принести.

В свертке обнаружился серебряный кинжал тонкой работы. Лезвие было совершенно тупым — но сияло под луной так, словно вобрало в себя сами звезды.

— Откуда такое? — решилась спросить Рэлико.

Старуха пожала плечами.

— Мне перешло от бабки, той от матери. А кому первой вручили, сама не знаю. Очень старый, говорили, тех же времен, что Первый алтарь. Сперва на юг увезли, после вернули… Берегли как главное подношение. Мне сказали — поймешь, когда и кому надо отдать. Ты пришла вот — и я поняла. Самое сложное испытание у тебя еще впереди. Но ты справишься, душа Севера. Ты можешь стать ему надежнейшей опорой. Сердце у тебя чистое, и любовь в нем такая, какую ничто никогда не погасит. Совсем как мечталось когда-то, нет?

— Я думала, это плохо, — ляпнула Рэлико от растерянности.

— Нет плохой любви. Если от любви плохо — значит, это не любовь, — категорично заявила шаманка. — Жажда обладания, боязнь одиночества, желание верить — люди цепляются за разные обманки. А ты ждешь, ты ищешь, надеешься, действуешь. Ты счастлива!

И Рэлико вдруг поняла — все так, словно по душе ее читают! На глазах даже слезы выступили, ресницы от них мигом смерзлись…

Она низко поклонилась этой странной женщине — и та вдруг ответила тем же.

— Ступай, душа Севера, и ничего не бойся. Здесь ничто не захочет причинить тебе вред.

На сей раз дверь восточного дома захлопнулась с полнейшей категоричностью.

Рэлико с открытым ртом смотрела на крыльцо. Затем перевела взгляд на кинжал, с него — на жрицу Ларо.

Та казалась непривычно задумчивой, даже дрожать перестала.

— Вот, значит, как… Душа Севера… не думала, что услышу, как кого-то так нарекут… Не бог, но мир, — пробормотала она. — То-то я ничего не чувствовала!..

Рэлико почувствовала, как за спиной словно крылья вырастают, и становится так легко-легко, словно эта старая, мудрая женщина несколькими фразами разрушила все ее сомнения. Ей невозможно было не поверить, прав Тархай!

— Я пойду, жрица Ларо, — звонко сообщила Рэлико. На губах заиграла неудержимая улыбка.

Та подняла на нее растерянный взгляд.

— Пойду дальше на Север. Наверное, этот обряд взросления — именно то, чего мне недоставало.

Жрица хотела возразить — но слова словно пропали, голос не послушался. Да и как ее удерживать, когда она стоит на морозе, таком, что у нее, благословленной жрицы, ноги едва к земле не примерзают — и счастливо улыбается?!

У самой слезы на глаза навернулись. Она будет очень тревожиться о своей воспитаннице… но, видно, нельзя ее останавливать. Может, и вправду суждено ей? Эти шаманки порой видят странное, то, чего никто и предположить бы не смог…

Пришлось молча кивнуть.

Рэлико налетела, обняла, чего прежде себе не позволяла.

— Там что-то меня ждет, — прошептала она. — Что-то волшебное, что-то новое, такое, что изменит все. Там нет зла, там — чудо. Не тревожься за меня, наставница…

Слезы упали льдинками, но Ларо нашла в себе силы улыбнуться и положить обе руки на рыжую голову, благословляя.

— Да и я ее провожу часть пути, — пообещал чуть смущенный увиденным Тархай. — До конца нельзя, там каждому своя дорога отведена. Но первый день точно провожу! Так, значит, Эдер благословила, — перешел на деловой тон паренек, — надо еще к жрице… хотя нет, жрица тоже ведь благословила, — снова смутился парнишка. — Тогда к хозяйке дома, чтобы собрала все нужное. Одеться в белое опять же. Ты девушка, стало быть, серебро требуется…

Он снова потянул Рэлико за собой, и Ларо неожиданно улыбнулась сквозь слезы.

Пока слишком сумбурно все, но, как видно, так и впрямь будет правильно.

Для нее здесь — предел… а для Рэлико Север, как видно, только начался.

Она не может сама пойти туда с ней. Значит, остается только ждать и верить в доброту их сурового бога.

Она простилась с Тархаем без сожалений и страха. Он был хорошим парнишкой, проводил ее, поначалу развлекая байками, а после все больше помалкивая — по мере того, как близилось его собственное испытание.

И наконец ушел у последних сосен, свернул в сторону, помахав напоследок и пожелав найти собственный путь в снегу.

Прекрасное пожелание!

— Вернись невредимым, — тихо произнесла в ответ Рэлико, проводив взглядом несуразную из-за мешковатой одежды фигуру.

Показалось — или голос вдруг разнесся странным перезвоном?

А следом пришла уверенность в том, что непременно так и будет.

Оставшись в одиночестве, Рэлико вновь посмотрела на скалы, которые черно-серыми зубьями выступали на фоне сиреневого под светом луны снега. Теперь, в одиночестве, душой полностью завладело предвкушение. Она глубоко вдохнула и рассмеялась — воздух пьянил, чистейший, без малейших примесей, как родниковая вода, бодрил и холодил одновременно…

И она словно уже знала этот непривычно острый вкус, уже когда-то пила его, поражаясь этой чистоте…

Рэлико поперхнулась, мигом посерьезнев.

Откуда она может его знать?

Впрочем, не время сейчас гадать. Все ответы там, впереди…

Девушка похлопала по карману шубки и улыбнулась.

Жрица Ларо отдала ей на дорожку самодельную карту, на которой указывалось примерное расположение Первого алтаря снежного бога, но Рэлико ни разу ей не воспользовалась — она чувствовала, что идет правильно. И что цель уже близка.

Шею чуть холодила цепочка с красивой старинной подвеской — хозяйка отдала. Серьги надевать отсоветовали, хоть она и взяла их с собой. Гребень, тоже подаренный Ланежем, Рэлико в волосы вставила. Косу заплетать не стала, часть прядей на макушке собрала в пучок, заколола, чтоб в глаза не лезли — и будет.

В заплечном мешке тихо-тихо пел свою песню кинжал, чуть звеневший на морозе, несмотря на три слоя обмотки вокруг ножен — Рэлико уж очень боялась его повредить. Подарок все же, и к тому же не для нее и не от нее…

Поправила мешок.

Пора двигаться дальше.

Она шла непривычно легко, и снег ничуть не мешал, несмотря на огромные сугробы, которые изредка принимался ерошить ветер, закручивая вихри или пуская вдаль стаи белоснежных «птиц».

Красиво. Перед ней словно развернулась сама вечность — настолько незыблемым и неизменным казался этот суровый край, с уходящим в бесконечность снегопадом, скрадывающим безграничный простор. Впереди уже не было деревьев — только невысокие кусты и ползучие травы.

Сердце то принималось биться быстрее, то замирало от восторга и благоговения.

Она полюбила Север — потому что это дом Ланежа.

Почти так же сильно, как его самого.

При мысли об этом запретном чувстве в груди снова кольнуло, да так, что дыхание на миг перехватило.

Невыносимо зазудел лоб. Рэлико рассеянно потерла его, снова глядя на почти потусторонний пейзаж, раскинувшийся за последним поселком.

И вдруг замерла.

По снегу тонкой змейкой пробежало голубое сияние, расколовшее фиолетовый сумрак.

«Граница», — мигом поняла Рэлико.

Та самая граница, за которой начинались поистине заповедные земли. Настоящая граница — вот она. Лежит не сразу за поселком, а здесь…

Вдруг накатили сомнения. А вдруг и вправду нельзя? Вдруг Тархай именно эту границу почувствовал, потому и свернул?

Она так далеко зашла… Поворачивать ли теперь назад? Вдруг снежный бог рассердится, если она нахально вторгнется в его владения? Или из-за Рихарда рассердится, что пошла наперекор его совету?

Но ей не удалось малодушно испугаться.

Конечно, может, она и не нужна Ланежу так, как он нужен ей… Но в любом случае он не равнодушен к ней. Он о ней заботился, делал подарки, спас ей жизнь, показал немало чудес. И этого будет достаточно. Она скажет ему… обязательно скажет… скажет, как сильно любит Север и снег, как мечтала побывать здесь. Он ведь добр, он не разозлится на нее за это желание! Он поймет, что она лишь хотела поклониться ему так, как делали на заре времен. Она так давно не ощущала связи с ним…