— По Ширу мы так и путешествовали, а вот потом наши пони сбежали, — хоббит ещё сильнее погрустнел. Сули не удержалась и потрепала друга по кучерявым волосам.

— У меня есть идея, которая придется тебе по душе.

— Да? И какая?

Пиппин никогда не стоял так близко к Сули во время обращения; испугавшись, он отступил назад. Оборотень знала, что превращение девушки в волчицу сопровождалось многими жуткими изменениями — она и сама, увидев впервые как это делает Ралис, закричала от ужаса: голова рыжеволосого мужчины быстро увеличивалась и вытягивалась, меняя свою форму, уши перемещались на макушку, а нос, чернея, тянулся вперёд. Тело оборотня становилось больше, руки и ноги раздувались от жгутов стальных мышц и обрастали — как и всё остальное — светлой шерстью. Тук испугался не так сильно как сама Сули в тот раз.

Фыркнув, волчица медленными лёгкими шагами подошла к хоббиту и улеглась на землю прямо перед ним.

— Ты хочешь меня повезти? — спросил растерянно Пин; хищница кивнула, в ожидании смотря на друга жёлтыми глазами. — Как же я… Тебе ведь будет тяжело, — Сули вновь фыркнула, а хоббит, поджав губы, решился.

Подойдя вплотную к лежащей на земле волчице, он замешкался, но перекинул ногу через её туловище, усаживаясь на крепкую спину. Было немного непривычно — прежде он ни разу не ездил на пони без седла, а тут сразу волчица.

— А за что держаться-то?

Тук ухватился за прядь жёсткой белой шерсти, когда оборотень начала подниматься на лапы. Прежде она никогда такого не делала и было тяжеловато привыкнуть к попутчику, сидящему на спине. Но Сули старалась. С каждым шагом у неё выходило всё лучше, и Пин уже не дергал её за шерсть, боясь упасть. Они нагнали Братство.

— Вот он! — воскликнул Мерри. — Волчий всадник Перегрин из славного роде Туков, — Пин смущенно, но счастливо улыбнулся словам друга и махнул ему рукой. — Каков. Следующим я поеду.

— Это уж как Сули скажет, — ответил хоббит. Со спины волчицы он видел всю округу и восхищенно озирался по сторонам, забыв про страх. Зрелище завораживало.

Оборотень шла уверенно, стараясь сильно не переваливаться с лапы на лапу и обходить препятствие по ровной тропе. Она чувствовала, как маленькая хоббичья ладошка уверенно держалась за неё.

— Сули, — окликнул подругу Мерри; замялся, подбирая слова, — прокатишь и меня тоже?

Волчица кивнула. На деле она смогла бы везти и двух хоббитов разом, но боялась, что может не удержать их и кто-то один — или оба — упадут.

Боромир, что шёл рядом усмехнулся.

— А меня? Я тоже устал всё время идти. Неужто не поможешь другу?

Сули шутливо зарычала и несильно толкнула мужчину лапой по ноге, от чего зазевавшийся Пин чуть не упал. Испугавшись, он больно схватил волчицу, резко дернув за шерсть, и оборотень заметно оскалилась и даже зарычала (уже без доли смеха).

— Прости, — послышалось со спины.

Так они и продолжали путь до самого привала.

***

Сули чаще стала вызываться на дежурство; отказывалась будить следующего на очереди члена Братства и до самого заката, в одиночестве, сидела не смыкая глаз, а потом брела позади остальных до следующего привала, где всё повторялось заново.

Ей стали сниться сны. Странные сны. Огонь, кровь и смерть. И среди них она видела Келебриан. Светловолосая, эльфийка была в той орочьей пещере, где и нашли её когда-то. Но только в этот раз дети Келебриан не успели вовремя. Владычица умирала. Она беспомощно лежала на земле, раскинув руки, а тело её было исполосовано линиями порезов, ровных и длинных, рваных и кривых. Самый глубокий четкой прямой полосой пересекал шею. Женщина кашляла, и тёмная кровь выплескивалась изо рта и бежала вниз, к земле.

— Помогите! На помощь. Скорее! — воспитанница эльфов кричала, но никто не приходил. Она беспомощно держала Келебриан за окровавленную руку, плача и озираясь по сторонам в ожидании, что кто-то всё же придет. — Элладан и Элрохир рядом, мама, — повторяла она, склоняясь над эльфийкой, — они шли за мной и скоро будут здесь. Потерпи немного. Помощь уже близко.

Келебриан хрипела, силясь сказать что-то, из последних сил удерживала слабеющими цепкими пальцами руку воспитанницы. Каждый раз сон заканчивался одинаково — эльфийка умирала и её пустые стеклянные глаза устремляли взгляд куда-то вверх. Оборотень плакала и просыпалась в слезах. И вместе с ней просыпался зверь. Животное, дикое и бесконтрольное. Девушка чувствовала, как глаза застилает пелена, как вместо зубов возникают клыки. Как хочется крови.

Она сжала кулаки, да так сильно, что ногти, будто те же когти, вонзились в мягкую плоть. Прежде боль отрезвляла, но теперь и это перестало помогать. С самого начала похода Сули тяготило предчувствие беды. Что же, теперь можно со всей уверенностью сказать — девушка не ошиблась. Оборотень бросила быстрый взгляд на спящего неподалёку Фродо.

Ещё в Ривенделле темноволосая заметила эту поразительную закономерность — всякая встреча с молодым хоббитом сулила приступ гнева, зверя рвущегося наружу или всё те же беспокойные сны. Тогда она списывала всё на стечение обстоятельств или же просто на совпадение, но эти сны… вспоминались слова Сарумана.

Белый маг не раз упоминал, как оборотни дичали от близости к их городу владений Тёмного Властелина. Быть может его Кольцо… Сули тряхнула головой и разжала кулаки.

Её ладошки окрасились в тёмно-красный и блестели, ловя солнечные блики.

— Ох.

Будто очнувшись, воспитанница Элронда попыталась стряхнуть кровь, но та всё сочилась из крохотных ранок полумесяцев. Так много. Как в том сне. В том самом, где раз за разом умирала Келебриан. Потому что Сули не успела. Она не смогла спасти свою маму и та умерла захлебываясь вязкой от слюны кровью. Девушка — зверь — зарычала, хватаясь окровавленными ладонями за уши, лишь бы не слышать предсмертных хрипов.

Грозная белая волчица раскрыла полную острых клыков пасть, нависая над спящим хоббитом. Это он причина её бед. Он принес в её жизнь Кольцо, и оно пробудило спящего прежде зверя. Тот в любую секунду был готов вгрызться в лицо Фродо — Сули достаточно было лишь его отпустить, перестать контролировать. Позволить взять власть. Как же это хотелось сделать, просто перестать бороться за главенство и стать тем, кем была создана — зверем, монстром и убийцей.

За одно мгновение до непоправимого хищница отскочила в сторону.

Нет! Так просто она не сдастся. Келебриан не умерла в той пещере, она жива, пусть и теперь далеко на востоке, пусть Сули никогда больше её не увидит, но мать жива и она бы опечалилась узнав, что та девочка которую она вырастила оказалась такой слабой. Волчица пыталась отдышаться.

— Сули, — тихий голос, прозвучал непозволительно громко, эхом отдаваясь в сознании. Бэггинс стоял перед ней, сжимая в руках Жало. Он проснулся, когда клыки волчицы щёлкнули перед самым его лицом.

Оборотень обернулась человеком.

— Фродо, — прошептала она. Сули хотела всё объяснить, растолковать, оправдаться, но только слова не шли. Она молчала.

Волчица ведь чуть его не убила. Одно мгновение, ещё одно и хоббит был бы мертв. На глазах возникли слёзы.

— Прости, — голос дрожал. Зверь внутри скребся и рычал, вырываясь. — Я буду держать себя в руках, не буду давать ему волю. Прошу, только не говори никому об этом.

Бэггинс не сказал ни слова.

— Сули что-то давно нет. Когда она вернётся? — спросил Мерри, не адресуя этот вопрос кому-то конкретному; Гэндальф, стоящий рядом с ним, заворчал. — Может, случилось что?

— Она не только человек, но ещё и волк! Пошла на охоту и когда вернётся, мы уж её как-нибудь да увидим.

Отсутствие оборотня стало уже слишком заметным. Волчица и раньше уходила охотиться, но покидала Братство не больше чем на сутки. Нынче минул уже третий день с момента её ухода. Да и ушла Хранительница как-то странно — не сказав никому, во время своего же дежурства. Заменивший девушку в тот день Фродо позже рассказывал, что проснулся, а Сули уже не было.