На плечо полурослика легла широкая мозолистая ладонь гондорца.

— Вернётся, — он кивнул. — Само собой вернётся. Сули не так давно говорила, что вокруг нет дичи, вот ей и пришлось забраться дальше. Она найдёт нас по следу.

Хоббит неуверенно улыбнулся человеку и снова устремил свой взгляд назад: Братство было на подступах к Карадрасу и собиралось сделать привал, последний перед восхождением. Сейчас Мерри прекрасно видел степи раскинувшуюся перед ним, но нигде не виднелась уже ставшая знакомой белая волчица.

Она всегда возвращается, — успокоил он себя.

— Может, пойдём поищем? — спросил хоббит несколькими часами позже у Арагорна. — Вдруг и правда в беду попала?

— Или заблудилась? — подметил Сэм.

Гэндальф не одобрил эту идею и после сытного перекуса объявил, что здесь же они останутся на ночлег.

— Но если Сулмендис не вернётся к ночи, мы отправимся на Карадрас без неё, — бескомпромиссно произнёс волшебник.

Дежурить остался Боромир. Впервые за долгое время он и правда остался один.

Горный хребет непроходимой стеной отгораживал Братство от всего остального мира. Кругом, куда ни глянь, каменные скалы — одни больше, другие меньше — неустанно тянулись к небу. Будто играли в догонялки, стараясь перегнать друг друга. Но ни одна из скал не могла сравниться с вершиной Карадраса; гондорцу приходилось высоко поднимать голову, чтобы разглядеть её. Покорить такую гору… да это уже само по себе подвиг.

Человек покачал головой, разминая затекшую шею, а после, рукой в мягкой перчатке, почесал глаза. Всё было белым бело от выпавшего снега.

Один их хоббитов негромко проговорил что-то во сне и перевернулся на другой бок, неловко задев гнома. Гимли этого и не заметил, продолжая — пока ещё не громко — похрапывать.

Снег вновь начал сыпаться с неба и аккуратные корохотные хлопья, медленно паря, неизменно падали на белую землю, сливаясь с другими — бесчисленными — снежинками. Всё казалось светлее, но мужчину это не успокаивало. Он прислуживался к каждому шороху, всматривался в каждый призрачный силуэт. Но мысли его были далеко отсюда. Как и все остальные в Братстве, он волновался о Сули. Да, человек неустанно повторял, что в отсутствии (пропаже) оборотня ничего странного нет и быть не могло; он ни раз пересказал рассказы подруги об охоте, об исчезнувшей дичи. И эти слова успокаивали остальных Хранителей, но не его самого. Оборотня не было уже слишком долго, чтобы можно было не беспокоится и списать всё на очередную охоту.

Человек почесал глаза и зевнул. Холод окутывал со всех сторон. Такой зыбкий, упрямый и цепкий, он пробирался под плащ, кольчугу, куртку из варенной кожи и даже сквозь наброшенное на плечи одеяло.

Может быть Сули нужна помощь, а мы сидим здесь и бездействуем, — мысленно возмутился мужчина и нетерпеливо провёл рукой по рукояти меча. Дай ему волю, гондорец давно бы сорвался на поиски новой подруги, но долг велел оставаться с Хранителем Кольца. И сейчас это стало тяжело как никогда.

Боромир бросил через плечо взгляд на мирно спящего полурослика: не хотел признавать этого, но Кольцо имело над ним власть, куда большую, чем над остальными. Каждая секунда нахождения рядом с творением Тёмного Властелина стояла нечеловеческий усилий. Не сорваться. Не сглупить.

Человек боялся.

Раздался приглушенных хруст снега; мужчина поднялся на ноги, уронив одеяло с плеч, и на половину вытащил меч, готовый встретить врага. Но взамен встретил друга.

Волчица успела подобраться довольно близко прежде чем оказалась замечена. Она брела по протоптанной Братством тропе, устало передвигая лапы, а из открытой пасти валил пар при каждом выдохе. Перемазанная грязью и кровью шерсть на лапах и морде свалялась и висела неопрятными тяжёлыми комьями, лишаясь привычного белого цвета. Услышав шорох закаленной стали о ножны, Сули дернула ушами и приподняла морду. Тогда она и увидела стоящего человека и неспешно дернула хвостом, а потом принялась вилять им, пусть устало, но всё же радостно.

Боромир сел на своё место; волчица сделала ещё несколько шагов и упала на снег рядом с ним, лениво положив голову на колени друга. Тот улыбнулся, положил ладонь на загривок оборотня, потрепал, привычным жестом, и попытался пальцами вычесать грязь. Выходило плохо.

— Где же ты была?

Ответом послужил возмущенный рык.

Волчица лениво фыркнула, устраивая голову поудобней, и закрыла глаза, почти проваливаясь в сон, такой желанный сейчас. Тихий и спокойный. Она до жути устала — пришлось бежать несколько часов к ряду, да ещё и есть охота.

Мужчина, не сдерживаясь, обнял оборотня за шею, уткнувшись носом в, такую мягкую теперь, жёсткую шерсть на загривке. Она пахла дорожной пылью и кровью. Сули раздосадовано фыркнула и выпуталась из его рук, обернувшись человеком — на плечи ей тут же упало поднятое одеяло.

— Мечом заколоть не получилось, так ты меня раздавить решил, — прошептала девушка, севшим от долгого молчания голосом.

Подобрав горсть снега, она умылась, стирая кровь, от чего кожа на лице покраснела и слегка пощипывала, обернулась к мужчине; тот всё ещё улыбался, а потом, не сдержавшись от радости встречи, снова обхватил подругу за плечи и прижал к себе, усадив на одно колено, словно Сули ничего и не весила. Боромир прислонился лбом к её лбу и произнёс, одновременно и счастливо, и взволнованно:

— Мы боялись, что не вернёшься.

Темноволосая не нашла что ответить. Она, чуть отстранившись, посмотрела на гондорца, но глаза его были теперь закрыты. Он был сейчас так же спокоен как в минуты сна. Расслабленный и умиротворенный. Милый. Девушка улыбнулась и поддалась вперёд, уткнувшись губами в щетинистую щёку. Отблеск улыбки пробежался по лицу человека, и Сули положила голову на его плечо.

— Рада тебя видеть.

Боромир не спрашивал где она была, а девушка не рвалась рассказывать. Сказать ей было нечего. Оборотень со страхом в сердце осознала, что не помнит прошедших трёх дней.

Она не знает, чья кровь на её лице и руках.

***

Волчица мотнула головой, отряхнув шерсть от выпавшего снега. Не так уж и много его скопилось за ночь, но тучи плывущие по небу говорили: "то ли ещё будет!".

Неловко — сонно — потянулась и вдруг почувствовала, как чья-то тяжёлая рука лежит поперёк её спины. Боромир встретил оборотня и с ней же провел всё оставшееся время: сначала двое вместе дежурили, а после — когда гондорца сменил Арагорн — Сули обернулась волком и легла спать бок о бок с другом. Воспоминание о том, как мужчина во сне, стремясь к теплу, обнимал её, зарываясь пальцами в густой мех, вызывало мурашки, бегущие по телу. Сейчас воин лежал рядом, укрытый тёплым одеялом, и совсем чуть-чуть припорошенный снегом. Растрёпанные рыжие волосы упали на лицо; волчица обернулась человеком, чтобы убрать их. Как же забавно он сморщил нос, когда оборотень невесомо коснулась кончиками пальцев его лица. Сули не сдержала улыбки.

Озорные солнечные лучики бегали по маленьким снежным сугробам, заставляя те мерцать, а темноволосую щуриться от такого яркого света. Оборотень оделась и решила перекусить. На дежурстве сидел Леголас, и она сдержанно кивнула ему, приветствуя. В одной из сумок хищница нашла чуть сморщенное и холодное яблоко и впилась зубами в его зелёный кислый бок. Сок наполнил рот, и девушка сморщилась; яблоко неприятно холодило зубы и почти полностью потеряло вкус.

— Доброе утро, — раздалось рядом. Это был Гимли. — Нашлась пропажа.

Сули кивнула ему и откусила ещё кусочек. Остальные члены Братства Кольца тоже начали просыпаться и кто кивать, а кто радостно приветствовать вернувшуюся подругу.

— Где же ты так долго пропадала? — спросил ещё не проснувшийся до конца Мерри, а оборотень закашлялась. Она боялась и ждала этого вопроса.

— Охотилась, — выдавила, почти равнодушно, — далеко ушла, — и махнула рукой.

Ложь уже не так искусна, как бывала прежде, но хоббит не стал спрашивать дальше. Кивнув, он направился к ещё сонному Сэму, разводившему костёр.