— Пусть я и справлялся о вашем здоровье, Сулмендис, у моей племянницы, навестить лично я вас так и не смог.

— Я не держу зла, владыка, — улыбнулась девушка. — Мы возмутили покой царивший в вашем городе, так что прошу вновь у вас прощения.

Солнце повисло над самым горизонтом, усыпав предзакатное небо прощальными — алыми — лучами.

— То был не покой, а застеливший глаза морок, — хмыкнул Теоден. — Я рад, что этот морок согнали, пусть теперь мне ясно видится опасность, в которую мы угодили. Надвигается война какой на нашем веку ещё не было.

— И мы поможем одержать в ней победу, — твердо произнесла девушка. Король довольно кивнул. В глазах его виднелась неприкрытая печаль, о причинах которой Сули могла только догадываться.

Девушка зарылась пальцами здоровой руки в густую жесткую шерсть волка, верхом на котором восседала. Ралис тряхнул головой и пошёл чуть быстрее, подстраиваясь под скорость королевского коня.

— Арагорн сказал мне, что оборотни хороши в бою. В легендах так и говорится: нет более смертоносного зверя на свете чем оборотень.

Ралис вдруг зарычал.

— Он сказал, — пояснила темноволосая в ответ на удивление короля людей, — что, пусть вы и не знаете, но оборотни всегда помогали людям. Мы защищаем народ людей не меньше, чем сами люди защищают себя. Стая истребила тысячи орков по всему Средиземью, но люди — роханцы или гондорцы — продолжают смотреть на нас как на злейших врагов.

Она замолчала так же неожиданно как начала говорить. Склонив голову, прибавила:

— Мы лишь хотим найти место в этом мире. Мы не монстры.

Ралис зарычал.

***

Ночь ожидаемо вступила в свои права.

Звезды и тусклый месяц светились в небе над ристанцамии путниками сопровождавшими их. Пять с лишним часов провели в пути, но и на половину не приблизились к Хельмовой пади, теперь же расположились на привал. На всякий случай костров не жгли.

Ночь тянулась медленно и тихо. Ралис и Сули улеглись спать вместе как в старые добрые времена проведённые в стае.

— Наверное, я должен тебе кое-что сказать, — проговорил лениво Ралис, перевернувшись на бок, чтобы видеть лицо лежащей рядом девушки. Та повернула голову в его сторону и замерла, ожидая дальнейших слов. — Я виноват перед тобой, Сули.

— Я уже давно простила тебя за руку, — удивилась темноволосая. — Всё в порядке. Жива я и почти здорова.

— Да я не о руке.

— А о чём? — но мужчина лишь вздохнул и не ответил. Он лёг на спину вновь сложил руки на груди. Длинный палец быстро нашёл отражающее тусклый свет звёзд кольцо и провёл по его прохладной глади.

— Ралис?

— М?

Сули задумчиво хмыкнула.

— Не нападай больше на Леголаса.

— Хорошо, — легко согласился мужчина, заложив руки за голову и устало прикрыв глаза. — Я убью его тихо и без драки, пусть это и не принесёт мне столько удовольствия как если бы я…

— Ралис! — Сули села, приподнявшись на здоровой руке. Она не боялась разбудить кого-нибудь своим голосом, ведь оборотни отошли далеко от людей, не желая смущать тех своим соседством. — Когда я с ним только познакомилась, то так же ненавидела. Хотела обидеть его, даже ударила.

— Какая же ты молодец, — улыбнулся рыжий.

Тяжкая духота повисла над степями; ветер будто бы покинул их.

— Но потом я поняла, что ненавижу его без причины. Леголас даже не знал об оборотнях до встречи со мной, и уж тем более не знал о случившемся в Лихолесье! То есть в Тихом лесу. Это Трандуил — он один! — виноват в случившемся. Не перекладывай вину отца на сына.

— Ловко ты его выгораживаешь, — усмехнулся мужчина. — Помнится мне, Трандуил легко переложил вину за смерть своей жены на весь наш народ. Это было такое справедливое решение достойное великого и мудрого правителя, — слова Ралиса мягко перекатывались на языке, сочась приторно сладким ядом.

— Не уподобляйся эльфийскому королю. Будь справедлив!

— Справедлив? — Ралис распахнул глаза и тоже сел. — О, я буду справедлив, когда отделю остроухую голову от тела и преподнесу её великому правителю Трандуилу.

— В который раз повторяю тебе — он не повинен. Откуда в тебе столько злости на Леголаса?

— Тебе не понять, что я чувствую. Из-за его отца погибла Она. Её смерть… — он нервно взмахнул рукой и громко цыкнул, — это так смерть души. Никогда не пожелаю тебе испытать такое. Без Неё внутри пустота и даже то, что было между мной и тобой, не смогло её заполнить. Ничего в этом мире не заполнит, — оборотень положил раскрытую ладонь себе на грудь и отвернулся от темноволосой.

— Ты не желаешь, чтобы я испытала подобное, спасибо тебе за это. Но в то же время ты желаешь смерти моему соулмейту.

Секунда. Две. Три. Ралис громко вздохнул, обернулся, пораженно глядя на подругу.

— Остроухий твой соулмейт? — девушка кивнула. Она слышала как заскрежетали зубы рыжего, и даже яростный вой рвущийся из его души уловил её слух. — Что ж, значит эльфу уготована долгая жизнь, — прорычал оборотень, — это я тебе гарантирую, — Ралис улегся обратно, на этот раз, повернувшись к девушке спиной. — Твой ненаглядный пусть живёт, но Трандуила я разорву на части.

Сули тоже легла на свой плащ, расстеленный на траве, а после, немного погодя, пододвинулась вплотную к рыжему и обняла.

— Ты ничего не скажешь?

— О чём?

— О том кто мой соулмейт.

Ралис пожал плечами.

— Подобное я уже встречал.

Сули нахмурилась, потом лицо её вытянулось, а рот открылся, готовый задать любой из тысяч возникших в голове вопросов: где? Кто это был? Когда это случилось? Почему? Что стало с ними?

— Тихо, принцесса, — Ралис вдруг усмехнулся. Даже не видя Сули, он знал какой была реакция на прозвучавшие слова, — я сам расскажу, А ты ведь действительно похожа на свою мать. Даже в таких мелочах как раса соулмета.

— Бодиль… она… у неё…?

— О да. Твоя мать родила сына от своего соулмейта-эльфа.

— И Бодиль тебе все это рассказала?

— Мы были с ней близкими друзьями. Самыми близкими и тайн между нами не было. О том кто отец Альва, твоего единоутробного брата, знали только мы — наша старая команда: я, Далия, Ульв и Хелтай.

— Хелтай тоже знал?

— Разумеется. А теперь помолчи, наконец, и я всё сам расскажу, — застрекотал кузнечик или цикада в небольшой рощице совсем рядом. — Мы бросились за Бодиль в войну Последнего Союза, это ты знаешь, но мы так же и сберегли её тайну. То что случилось во время этой войны, возможно, лишило бы поддержки твою мать и она бы вряд ли смогла стать королевой, потому мы, как верные друзья, вернувшись домой, представили маленького Альва сыном нашего друга Ульва. Никто из оборотней разбираться не стал, хотя то, что ребенок чертами лица да и чуть заостренными ушками походил на эльфа, было ясно и без слов. Далия, Хелтай и Ульв знали, что милая Бодиль родила первого в своем роде полукровку, а я единственный и неповторимый стал тем, кому Бодиль доверила главный секрет — родила ребенка она не от простого эльфа, а от своего соулмейта. Я сам видел на его руке такую же метку, что была у твоей матери: длинную алую черту от указательного пальца до локтя. Обычно он прятал её под длинной перчаткой, но на похоронах руки его были открыты.

— На чьих похоронах?

— На его, чьих же ещё? Думаешь если бы он был жив, то отпустил бы Бодиль в Тихий лес в объятья твоего ненаглядного отца? Ни за что. А так он умер, и у моей дорогой подруги не осталось выбора. Хотя есть плюс в смерти этого остроухого — ты вот, например, родилась.

— И зачем ты мне рассказал всё это? Столько лет хранить эту тайну, чтобы вдруг выболтать без всякой к тому причины?

— Всё ради того, чтобы ты не накручивала себя. Просто знай, что ты вся в свою мать.

Год 3004 Третьей эпохи

Яркий солнечный свет придавал рыжей шерсти золотой отлив. Почти такой же золотой как цвет глаз молодого волка. Мягкая поступь, тихое дыхание и шелест листвы на высоких деревьях; из травы вспорхнула испуганная хищником птица.