Я недоуменно уставилась на него. Кажется, действие алкоголя спокойно ушло. Да уж, после таких новостей крепкая квойра не могла конкурировать с более мощным противником — шоком.

— Что?

Я глянула на верда, который уже пережевал мясо и больше не притрагивался к еде.

— Что ты ведьма.

Я захлопала глазами. Почему я не увидела, как Тхибар это произнес? Я даже нелепо улыбнулась, но потом до меня дошло: это вовсе не оскорбление и слова принадлежали Финэю.

— Чего, блин?! — выпалила я раньше, чем посмотрела на эльфа. Сама серьезность. На лице верда тоже не было ни намека на шутку.

— Не знаю, как ты оказалась в другом мире, — продолжал Финэй. — Но твоя мать явно отсюда. И что — то мне подсказывает, что ты та самая потерянная дочь Арханны.

— Так, погоди, — я только сейчас перестала сжимать несчастную салфетку, которая еще немного и порвалась бы под таким натиском. — То есть ты хочешь сказать, что моя мать тоже ведьма? Что за Арханна? Почему ее имя мне знакомо.

В голове всплыл образ женщины из сна. Я почему — то поежилась, осознав, что это была точно она.

— Арханна считалась последней ведьмой…

— Кто такие ведьмы? — перебила эльфа, не выдержав. — Просто бабы, которые умеют колдовать?

Финэй рассмеялся. Спустя некоторое время он взял себя в руки и обратился к верду:

— Ты ей вообще ничего не рассказывал?

Тот лишь мотнул головой, недовольно тыкая вилкой в очередной кусок мяса.

— Элен, милая, как же тебе не повезло, — вздохнул эльф, наконец — то его тон смягчился. — Что ж, придется мне кратко объяснить. Ведьмы вполне отдельная раса, довольно древняя. Не думаю, что они люди, но внешне очень похожи. Ведьмы — исключительно женщины, потому что дар магии крови передавался только дочерям. Про Бриэльзу, надеюсь, ты слышала, — уловив мой кивок, он продолжил. — Так вот, считается, что она была первой ведьмой. Естественно, женщины ее рода обладали не только магией крови. Но это, скажем, родовой дар, передающийся из поколения в поколение. У каждой дочери дар был сильнее, чем у матери. Неудивительно, что тебе удалось убить троих культистов, всего лишь защищаясь. Прости, не хотел обидеть. Однако ты должна понимать, что это большая ответственность. Нужно научиться контролировать свою силу. И лучше не пользоваться собственной кровью.

В голове вертелось куча вопросов, однако я не успела ничего спросить, как меня опередил Тхибар.

— Если ты дочь Арханны, — он дернул плечом. То ли нарочно, то ли случайно, но это позволило мне понять, что он про нее знал. — То у тебя много врагов. Возможно, еще больше за тобой последуют, но помни: столетнюю войну начала именно она. И каждый будет видеть в тебе именно Арханну, — он помедлил, отложил вилку и посмотрел мне в глаза. — Тем более ты так на нее похожа.

«Я не она, черт возьми! И зачем мне все это, я не просила ничего, не нужна мне ваша магия!»

Но было ли что — то плохое в обладании такой силы? Помимо, конечно, того, что теперь придется контролировать себя, чтобы ненароком не убить никого. Мозгами я понимала, что это чересчур. Отталкивала от себя мысли о матери и о том, что она из этого мира и какого — то черта оставила меня в другом! Если это вообще была та самая Арханна.

— У нее были длинные… прямые белые волосы? Цветом как у меня сейчас? И глаза светлые. Как мои? — я посмотрела на Тхибара, лицо которого мгновенно изменилось. Он будто увидел перед собой ту самую Арханну, но вместо гнева или ненависти (что он там к ней испытывал?) я заметила снова ту боль. Невыносимую, почему — то неприятную для меня боль.

— Откуда ты знаешь? — тихо спросил верд, сдавливая вилку до тех пор, пока та не согнулась пополам. Бедный Финэй, после верда ему придется закупаться не только домашней утварью, но и успокоительными.

— Она снилась мне, — пролепетала я и взвизгнула, когда кулак с согнутой вилкой в нем с силой ударился б стол.

— Да сколько можно, — простонал Финэй и умчался в другую комнату. Что — то мне подсказывало, что бежал он к выпивке.

Я молчала, пока верд не поднялся с места. Попросила его остаться, когда он явно намеревался уйти, но тот лишь выплюнул из себя что — то неразборчивое, похожее больше на извинения, и ушел. Да какого черта? Сколько можно бегать?!

Финэй вернулся уже с двумя бутылками, а по слегка раскрасневшемуся лицу поняла, что он пропустил не один бокал.

Ужинали мы вдвоем. Эльф старался поднять мне настроение, но и сам прекрасно понимал, что мне было не до этого, поэтому тщательно следил, чтобы мой бокал не пустовал.

Не помню, сколько я выпила. В голове смешивалось все: от новых новостей до воспоминаний из прошлой жизни. Выбраться из омута мыслей я смогла только тогда, когда обнаружила себя голой в постели с Финэем. С тяжелым вздохом я поняла, что уже поздно причитать: эльф спокойно спал, обнимая мои плечи одной рукой, а другой слегка сдавливая талию.

Снова. И снова я переспала с ним, будучи пьяной в… чересчур, в общем. Естественно, я помнила, как он нес меня на руках в комнату, как я просила остаться со мной. Как же мерзко для меня было унижаться перед ним. Да, мне не хотелось быть наедине со своими мыслями, но получился секс из жалости. Конечно, по страстным поцелуям Финэя нельзя было сказать, что он делал это только из жалости. А его выматывающая во всех смыслах жажда близости явно кричала о том, что ему нравилось. Не знаю, сколько прошло времени, как выносливость у него закончилось, но сквозь темные шторы пробивались солнечные лучи.

Сон навалился на меня, придавливая и без того тяжелыми мыслями.

Два дня я была у Финэя. Несмотря на все мои попытки отказаться от его гостеприимства, он упорно твердил, что мне еще нужен покой. На третий день я решила, что с меня хватит сидеть взаперти в обществе чересчур активного главы города: днями он пропадал, зная, что я буду спать, вечером ужинал со мной, а ночью… Ночью я пыталась избавиться от его уже надоевшего присутствия. Но только он заходил в комнату, мои ноги подкашивались и через некоторое время я блаженно стонала под ним.

Никакой стойкости, никакой воли — безумное желание, которое начало меня настораживать.

Благо, я поняла, что влечение к нему не по пьяни — после того, как Тхибар снова сбежал, Финэй запретил мне пить. Возмущаться я не стала, так можно печени лишиться, если еще раз повторить запой с квойрой.

Уже второй раз мне снятся те самые женщины, все, как одна: беловолосые со светлыми глазами. Никакого посыла от сна я не получила, поэтому благополучно забылакаждое лицо, что мелькало передо мной.

На этот раз я решила встать пораньше. Хотела не спать, однако ближе к утру я вырубилась на пару часов. Открыла глаза и поняла, что в комнате уже одна, а окна заботливо зашторены черной тканью.

Я немного помедлила, но поднялась с кровати. Подошла к окну, отодвинула шторку немного: яркие солнечные лучи ударили прямо в глаза, отчего я поспешно зажмурилась и отошла подальше. Так, ну хорошо, что я не под вечер проснулась.

Только я развернулась к кровати, дверь открылась.

— Ты так рано проснулась? — Финэй с улыбкой, которая, видимо, теперь будет вечно на его лице, пока я здесь, уверенно подошел ко мне. Я не успела схватить с кровати одеяло, чтобы прикрыть обнаженное тело, как очутилась в его объятиях.

Его изумрудные глаза с жадностью смотрели на меня, а губы продолжали растягиваться в довольной улыбке. Хищная, хитрая, даже похотливая. Нет, отгоняем мысли о близости, тело до сих пор ноет после его «ночных объятий».

— У меня сегодня много дел, но могу…позавтракать с тобой, — он поцеловал меня в шею, а я тут же начала отстраняться. Пора ставить рамки на наши…отношения? Сложно назвать это таким словом, но Финэй уверено ломал стену между нами.

— Я не голодна, — вырвалась из его объятий и схватила платье с кресла. Да, все время нахождения здесь Финэй подкидывал в комнату эти нелепые тряпки: облегающие, длинные, но довольно открытые и сексуальные. Хорошо, что без корсетов!