– Прости мужик! – Сашка сует в руки солдату манерку с водой и бегом бросается догонять своих, отвлекся он лишь на несколько минут и чуть было сам не отстал.
Из задних рядов колонны комбат уже грозит ему кулаком, немое напоминание – упавших на марше, как и раненых подбирать без приказа категорически запрещено, такие тут жестокие правила.
Александр лишний раз мысленно поблагодарил судьбу и отца-командира, если егеря шли на дело налегке, а на марше были отягощены лишь легкими ранцами, самодельными котомками и вещевыми мешками, то "линейные" пехотинцы выдвигались с полной выкладкой – так положено.
И вот теперь жертвы "фрунта" умирают от изнеможения свалившись то тут, то там, всех не счесть. Кто-то прямо на дорогу лег и через него равнодушно перешагивают идущие в походной колонне нижние чины. Растоптанный кивер валяется рядом в грязи, двуглавый орел кокарды раздавлен чьим-то каблуком. Кто-то из последних сил отполз в сторону, в кусты и там отдает богу душу. "Горб задавил" – так обычно говорят среди солдат, введенные во времена Павла Первого тяжелые и неудобные ранцы нового образца – смотрится новинка красиво и выглядит воинственно, и заодно не дает толком вздохнуть полной грудью. Так вот и погибают бессмысленно иной раз десятками российские "чудо-богатыри", обычное в ту пору явление даже в мирное время на больших маневрах или учениях. В боевые потери их не занесут, в реляциях эти бойцы числятся отставшими или пропавшими без вести и "отчетности" командирам они никак не испортят.
…………………………………………………………………………….
– В ружье!!! – режет слух призыв, теперь уже точно придется оторваться от земли и встать на ноги, а ведь обещали им, что дадут отдохнуть до обеда, ведь их вывели в резерв вчера.
Пока Сашка пытался подняться, в голове невольно "прокрутил" и все остальные события того уже прошедшего дня. На место нового лагеря они пришли, хотя нет скорее даже "прибежали"… е-мое… да здесь настоящее болото! Под ногами вода стоит, лягушки издевательски квакают и не присесть, не прилечь и как разводить костры? А между тем извольте располагаться именно тут, это регулярная армия а не банда какая-нибудь. Трассировкой лагеря занимается специально назначенный офицер из штаба, и вот эта "крыса с аксельбантами" и понаставила колышков прямо посреди камышей, с коня то все равно – там ног не замочишь. Недолго думая полковник, командир 13-го егерского полка приказал занять более-менее приличный "чужой" участок. Сразу же началась бешеная работа по обустройству, надо было успеть поставить палатки и шалаши, до того как явятся законные хозяева.
Копать, рубить и таскать чего-то там унтер-офицеру вместе с остальными солдатами не довелось, ему нашли другое "развлечение". Штатный оружейный мастер накануне отправился в город, надо было ему получить различные расходные материалы и там застрял, обычная история. Поэтому проверять и попутно "поправлять" ручное оружие полка пришлось ему. До самой ночи он вместе с подчиненными Бауэра возился с кремнями и пружинами. "Новые", а точнее французские трофейные ружья – и предмет гордости, и основная "боевая сила" 13-го егерского и одновременно "казнь египетская" для тех, кто отвечает за их техническое состояние. Перед самым Фридландом полковнику все же удалось полностью перевооружить полк на 17-ти мм "француженки". Помогли, как ни странно, те кто до этого безжалостно отнимал все добытые потом и кровью трофеи – вышестоящее начальство. Маленький нюанс, если российская армия с ее зоопарком разнокалиберных стволов вынуждена была отливать пули для них и собирать патроны прямо в ротах, то французы еще со времен реформы Карно перешли на единый калибр и централизованное снабжение боеприпасами.
Таким образом, в ходе этой скоротечной кампании трофейных ружей у российского командования скопилось немало, по тогдашним нормам на одно крупное сражение "расходовалось" примерно 5–6 тысяч, но применить их было невозможно – не было к ним боеприпасов. Никто не озаботился заранее заготовкой форм для отливки пуль диаметром 17мм и менее, а в российский частях преобладали 19-ть, 20-ть и даже иногда встречался и совсем архаичный 22мм калибр. Никто, кроме 13-го егерского, там еще в мирное время подсуетились и в Пруссию они прибыли уже имея в запасе новые пулелейки для "наперстков". Заказом занимался старый знакомый и покровитель Сашки, ну и явочным порядком внедрил новшество, заводу ведь в принципе без разницы – там сделали формы в точности по переданном Денисовым чертежу. Не без труда, после некоторых трений и переговоров со штабом корпуса полковнику 13-го удалось обменять свои старые "карамультуки" на трофейные ружья, один процесс переговоров, согласований и переписки занял почти месяц. В другое время бы егерей бюрократия бы "обломала", но тут видимо посодействовал кто-то в верхах, возможно – тот же Багратион помог.
Новое оружие позволяло "пулей штабс-капитана Денисова" стрелять примерно вдвое дальше, чем обычным свинцовым "шариком". Немного это совсем, лишь пара сотен шагов, однако на войне зачастую даже такое малое расстояние определяет разницу между жизнью и смертью. Примитивные прицелы в полку изготовили "домашними средствами", два основных варианта: из полоски жести прямо под винт "хвостовика" ствола, или деревянная колодка, последнюю крепили к прикладу или проволокой или дополнительными шурупами. Для ведения огня по групповой цели сгодился даже такой кустарный "колхоз", недолговечность – да верно, пришлось поневоле смириться, на одну кампанию все же этой импровизации хватило. Пуля по прежнему осталась "дурой" на поле боя, но теперь там где другие части теряли десяток солдат 13-й егерский – лишь одного и то не всегда. При перестрелках пострадавшие часто отделывались контузиями, выпущенная издалека обычная круглая пуля не всегда пробивает тело человека. Вроде бы, в масштабах той войны и малозначащий пустяк, но для конкретных нижних чинов – дополнительные годы жизни, а для командования части открылись кое-какие новые возможности в области тактики. На практике, с учетом малой численности полка преобладал лишь один основной тактический прием, так или иначе они старались издалека засыпать противника свинцом. Что поделать, полковника потом будут обвинять чуть ли не в трусости, но при этом все критики не примут во внимание очень существенное обстоятельство. У противника лишь в одном пехотном батальоне до 1000-и штыков, почти в 1.4-х раза больше, чем в 13-ом егерском полку "слабого состава". Попытайся егеря сойтись в поле "честно грудь в грудь" с якобы равным по силе противником – 3-х или 4-х батальонным полком Великой Армии и вряд ли бы от подразделения вообще хоть что-то осталось после такого боя. С другой стороны действуя исключительно "новым" огнестрельным оружием с предельного расстояния и применяясь к местности легкая пехота могла успешно действовать в обороне. А при некоторой удаче и в наступлении, расстроив вражеские ряды ружейным огнем, штыком колоть удобнее бегущего в панике противника.
Не мешали 13-му и знаменитые французские стрелки, доставившие столь много неприятностей другим частям российской императорской армии. Против вражеских застрельщиков командир выставлял всегда свою цепь и не давал им подойти к боевым порядкам полка на выстрел. Опытным путем быстро выяснилось, что достаточно у французских frontiers (стрелков) выбить единственного офицера, как "элан" разом у них улетучивается, нет начальника-"погонялки", значит нет и желания лезть под пули, не в меру предприимчивые галлы отходят назад. В связи с этим обстоятельством в цепь, в обязательном порядке, отправляли стрелка-охотника, иногда даже отдельно без взвода, где он по совместительству числился унтер-офицером. Место Сашки там – возле командира, и уж обязательно покажут ему кого конкретно следует "успокоить" у французов в первую очередь.
