Особая забота была у него конечно же была о подрастающем поколении, снова прямо как у классика: "Дети – это наше будущее". Так в окрестностях Петербурга был основан закрытый пансион для девочек, а управляющие в поместьях получили четкие указания прислать туда всех "пригожих на лицо" девиц в возрасте от 7 до 10 лет. Дело вела "генеральша Амалия", с виду представительная и родовитая дама, но на самом деле известная в узких кругах любителей "клубнички" варшавская бандерша польского происхождения. Степаныч соблазнил ее немалым окладом и процентом от реализации "красного товара". Девиц добросовестно учили четыре года примерно по той же программе, что и в Смольном институте, кроме специфических, можно сказать – специальных предметов конечно. Выпускные экзамены по спецпредметам обычно принимал лично Виктор Степанович: отличницы поступали на стажировку в его домашний гарем с перспективой дальнейшего трудоустройства на ниве оказания сексуальных ВИП услуг – содержанками например к богатым господам, хорошисток иногда продавали горничными и гувернантками зачастую в приличные дома. Самую многочисленную категорию выпускниц – "троечниц" понятное дело, с нетерпением ждали публичные дома и прочие "заведения" Питера, Москвы и других крупных городов, эти девицы вполне сгодятся для удовлетворения потребителей средней руки. В последние годы ближе к 1810, в связи с наплывом в столицу знатных и не очень французских и немецких эмигрантов, возник немалый спрос и на нетрадиционные для России сексуальные услуги. Виктор Степанович уже всерьез подумывал об открытии специальной школы-интерната для воспитания крестьянских мальчиков из числа как собственных его крепостных, так и закупленных на стороне, но к сожалению, судьба распорядилась иначе и осуществить столь грандиозные замыслы он не успел.

Читатель вправе спросить, почему столь бурную и незаконную деятельность вовремя не пересекли власти, да и дворовые своего "веселого" барина должны были давно убить за такие фокусы. Ответ прост до безобразия – от справедливого возмездия по закону Степаныча спасали деньги и связи среди "хороших людей", зачастую презентованная вовремя нужному человеку девка решала все проблемы с местной юстицией. Что до рабов, так зря он что ли докторскую защитил по теме противостояния крепостных и их хозяев? Он все предусмотрел до самых мелочей, сразу же завел в Питере вольнонаемную вооруженную охрану и среди его окружения, среди "ближних" или домашних дворовых никогда не было крепких мужиков и парней, кроме избранных экзекуторов вроде уже известного читателю кучера Степана. Исключение составляли актеры домашнего театра, но туда он брал только абсолютно забитых и покорных. На кухне тоже трудились исключительно наемные кухарки и повара, барин совсем не желал получить на завтрак хорошую дозу мышьяка от родных очередной своей жертвы. Не держал он по 200–500 дворовых "бездельников" при себе, как многие его столичные современники, обходился минимальным количеством "вольных" слуг, за вычетом гарема конечно. Поэтому в Питере, среди столичного общества барон Пферд слыл человеком передовым, европейцем. Консерваторы почитали его чуть ли не революционером и отпетым "вольтерьянцем", а ведь зря. Впрочем, надо сказать, что известность у него была несколько специфическая, его советами, услугами, деньгами и девушками столичные аристократы охотно пользовались, но приглашать к себе столь же откровенно брезговали. Раз только и удалось ему принудить одну молоденькую графиню рассчитаться "натурой" за один должок… Не принимал Пферда высший круг общества, но он пока и не особо комплексовал по этому поводу. Примут рано или поздно, куда они от него убогие дегенераты денутся?

От этих черезчур "благородных господных" честному и полезному бизнесу были сплошные проблемы, однажды зарвавшийся Степаныч был жестоко бит по морде молодым гвардейским офицером, из-за очередной девки кажется вышел скандал. Но и тут природный ум и сообразительность его выручили, как всегда и ранее. После некоторых поисков он завел себе собственного "подставного поединщика", иначе говоря профессионального дуэлянта – bretteur-а, или по меркам ХХ века – личного киллера. Молодцу грозила пожизненная каторга за весьма неприглядные деяния и стоило немалых денег его "отмазать" от заслуженного возмездия, что впрочем окупилось впоследствии сторицей. Теперь каждый потенциальный обидчик неоднократно подумает на предмет "а стоит ли?", прежде чем поднимать руку на господина барона, слишком уж нехорошая слава была у его французского приятеля и приживала.

Страна готовилась к войне с Наполеоном, и наш пострел тоже собирался принять в этом захватывающем действии посильное личное участие. Нет воевать – не для него, убить ведь могут или покалечить благородного человека, подыхать на полях сражений – это удел крепостного быдла и тех немногих дураков, что его ведут на убой. Другое дело поставки продовольствия и других предметов снабжения для военного ведомства, это и патриотично и выгодно. Заранее зная, чем закончиться очередное сражение можно весьма неплохо заработать на такой важной информации…

Что еще? Читатель вправе спросить, почему бывший историк до сих пор не попытался найти бункер на горе возле Сосновки, ведь там осталось столько нужных и полезных для начала 19-го века вещей? Нет не забыл Степаныч ничего, он неоднократно вспоминал о этой своей потенциальной "заначке", особенно в моменты временных финансовых затруднений. Но каждый раз на пути к столль заманчивой "халяве из будущего" возникали непреодолимые препятствия. Начнем с того, что холм на склоне, где находиться прибывшее из 21-го века бомбоубежище с артефактами, принадлежит казне и в частные руки его не продадут. Поэтому купить эту территорию, обнести высоким забором, и потихоньку заниматься поисками и раскопками было нельзя. В одиночку или небольшой группой рыскать по окрестностям Сосновки можно долго и безуспешно, точное местоположение "клада" неизвестно. Другое дело если разделить местность на квадраты и привлечь для прочесывания сотню-другую поисковиков, но как сохранить секретность такого мероприятия? Разнесется по всей округе слух, что на горе у Сосновки ищут клад, и тогда совсем не факт, что заветный бункер найдут люди Степаныча-Пферда. А это уже что называется… белый пушной зверек в двери скребется. Там ведь остались еще три миллиона с лишним фальшивых ассигнаций, целый арсенал различного огнестрельного оружия, "военные" карты и вдобавок – досье на "известные персоны" и еще масса интересных и полезных вещей. Даже самый тупой абориген-полицейский или другой чиновник, на которого повесят расследование без труда сообразит, что между фальшивками, стволами и "душкой Пфердом", которого все еще не забыли в дворянском собрании города N, существует определенная связь, и далее ниточки неизбежно потянуться в Москву, а оттуда и в Питер. Тут уже не отделаться даже особо крупной взяткой: фальшивые деньги, оружие и документы в специально оборудованном тайнике – это уже по местным меркам "заговор", информация обязательно дойдет до царя и до Аракчеева. "Замять" такое дело будет невозможно, ни за какие деньги. Получалось как ни крути, что пока овчинка выделки совершенно не стоила.

Таким образом, оценив все плюсы и минусы предполагаемой операции по поиску бункера, Степаныч решил отложить эту операцию до лучших времен. Ведьмина горка, как называют холм местные жители, еще добрых 100-о лет не попадет в сферу хозяйственной деятельности, следовательно ее тайна останется нераскрытой.

С утра как всегда ничего не предвещало грядущих неприятностей, было обычное построение, развод но нарядам работам и караулам. Сегодня объявили шереножное учение, это в основном для офицеров, значит застрельщиков пока оставят в покое. Александр отпросился у ротного командира в оружейную мастерскую, одними унтером в строю меньше, одним больше – для сегодняшняшних занятий такое мелкое отступление от регламента вполне допустимо. По дороге туда его догнал штабс-капитан Денисов и приказал срочно подобрать ему пару пистолетов получше и желательно одинаковых.