– Так палить то зачем, я ему не велел?! Ну а как он у вас еще кого эдак убьет по глупости?

 – Это входит в его служебные обязанности, он у нас как самый меткий стрелок назначен в батальоне "стрелком-охотником". Вы ведь молвили "убрать", не так ли?

 – Да.

 – Такой же приказ он получает от офицера, когда действует в цепи застрельщиков, и ему указывают на цель, которую желательно поразить, что вы, Дмитрий Владимирович невольно и проделали. Солдат лишь неверно истолковал ваши слова или жест.

 – Так у вас все же выходит завели в полку этих самых "охотников", а я полагал, что сие просто первоапрельская шутка. И что неужели есть прок от этого сомнительного нововведения?

 – Я, признаться, как и вы сомневался сперва… Но оказалось, что в некоторых обстоятельствах такой удивительный боец очень даже уместен. Сегодня утром он заменил нам пушку, которую я так и не успел вовремя доставить к тет-де-пону. Но это не главная его задача, Сашка ты сколько за сегодня начальственных лиц уложил у французов?

 – Пять, если без того с башни… Два сержанта, суб-лейтенант, лейтенант и еще какой-то ряженный хре…, извините – чин, не разобрал… скорее всего штаб-офицер, может быть майор.  – перечислил свои достижения за последний бой унтер-офицер.

 – Да обманывает он поди нас, ваше высокопревосходительство, лжет и цену себе набивает, дабы от наказания увильнуть! Видно же рожа разбойничья!  – влез в разговор корнет,  – Эй унтер, как докажешь, что ты сих французиков пострелял, а не кто другой?

 – Никак,  – Александр ничего возразить и не мог, действительно доказательств нет,  – Бью я их издалека и никаких трофеев собрать с них не могу.

 – Я же говорю, врет! Ваше превосходительство…  – корнетик хотел было еще "разоблачить" наглого нижнего чина, посмевшего нагло поучать "благородных господ", но неожиданно получил отпор.

 – Да нет, корнет, не горячитесь! Я ему верю… своими глазами видел, как он только "убрал" штаб-офицера, и чуть ли не за полверсты, так французик там в поле и лежит. Соблаговолите-с взять казаков и съездить посмотреть, может у того карты или бумаги при себе какие найдутся.

После этих слов среди конвоя возникло некоторое заметное оживление. Казаки вынуждены были весь день "состоять" при генерале от кавалерии и как следствие им почти ничего не перепало из трофеев, а тут появился шанс получить "с паршивой собаки хоть шерсти клок". Пусть корнет заберет саблю француза и еще чего нибудь по мелочи из вещей, а вот лошадь обязательно достанется им, а равно и прочее крупное барахло, что обычно имеют обыкновение всегда возить с собой кавалеристы.

Денисов и его старый знакомый еще примерно полчаса поговорили на разные темы. Сашка понял "почти ничего", так как оба и штабс-капитан и генерал-лейтенант постоянно переходили то французский, то на немецкий, то вдруг среди чуждой русскому слуху речи унтер-офицер услышал даже латынь. Пару слов на этом "мертвом" языке наш современник знал, так уж вышло – была у него подруга с медицинского ВУЗа, еще в студенческие годы. Потом они расстались, генерал о кавалерии Дмитрий Владимирович Голицын со своим конвоем убыл в центр города, где в ратуше со всеми удобствами расположился штаб корпуса, отправленного с поручением адъютанта он ждать не стал. Денисов со своим подопечным двинулись в противоположную сторону, на окраину в расположение своей части. И в этот раз Александру повезло, да еще и новенький рубль от генерала за меткую стрельбу он заработал, вроде и пустячок, а все же приятно.

 – Ты Саша вроде бы и умный человек, а постоянно ведешь себя словно та обезьяна, из той истории, что ты же мне давеча и рассказывал!  – укорил своего спутника штабс-капитан, заметив, что тот украдкой разглядывает полученную от генерала "награду".

В последующие российские войска принялись спешно оборудовать позицию для предстоящего генерального сражения, они строили полевые укрепления, приводили в порядок дороги и проделали еще массу различных мероприятий, как полезных, так и не очень. От Фридланда до Кенингсберга всего 30 миль по прямой и далее тянуть было уже нельзя, дошли, что называется до крайнего предела. Еще совсем немного и Наполеон, совершив обходной маневр, а по этой части он был мастер, полностью отрежет армию Беннигсена от побережья.

13-егерский полк как всегда загнали вместе с прочими убогими "второсортными" полками и батальонами далеко на фланг, на этот раз на левый к деревне Сортлак. В центре позиции авангардом, ядро которого составляли гвардейские части, командовал Багратион, на правом фланге сосредотачивалась кавалерия. Местность к югу от города была сильно изрезана глубокими оврагами, самые крупные имели даже собственное название, как Мюлен-Флюс, к примеру. С одной стороны это обстоятельство существенно помогало в обороне, сдерживая вражескую тяжелую кавалерию, столь опасную в открытом поле для таких слабых составом полков как 13-егерский и ему подобных. Но с другой стороны российским военачальникам чрезвычайно трудно было перемещать и свои части, саперы заранее построили ряд мостов и переходов через овраги, но как потом оказалось совсем не там где надо – обычная проблема российской логистики.

………………………………………………..

Утро, рассвет, тот роковой день еще не настал и равнина, которой суждено стать ареной кровавой битвы полностью затянута туманной дымкой, над которой как острова в океане смутно прорисовываются силуэты небольших холмов вдали и даже отдельных высоких деревьев.

 – Так это он и есть? Наш большой французский друг Бонапартий или нет?  – вопрос Александра остался пока без ответа, стоявший рядом штабс-капитан жадно всматривался в расположившуюся на возвышенности напротив пикета большую группу французов, словно сам своим глазам не мог поверить. Он от волнения не замечал и неприятную утреннюю прохладу, а ведь только минуту назад горько сожалел об неосмотрительно оставленной в лагере шинели.

 – А кто это еще может быть такой? У них только один штаб с конвоем и обслугой по составу больше нашего полка!

Что делать? Опять проклятый вопрос, да что стал бы делать слон когда пришел Наполеон? Если по уму – то стрелять надо, стрелять его родимого пока он здесь как на ладони виден и никуда не слинял…

 – Иван Федорович отпустите меня туда! Камуфляж у меня с собой в мешке, прямо сейчас переоденусь и пойду. По прямой через луг здесь две тысячи метров, в траве проползти можно вполне, да и пробежать в тумане местами… не заметят они ни черта! Далее по кустам и кромке леса и я сумею подобраться к нему на расстояние верного выстрела?!  – засуетился Сашка, чувствуя, что упускает в очередной раз уникальную возможность, снова как вода между пальцами утекает его величество ШАНС, не захватишь его теперь и второго такого не будет,  – И уйти потом возможность есть. Заросли кустарника, и остатки тумана внизу полностью скроют пороховой дым от выстрела. Отпустите!!!

 – Бог с тобой, что ты замыслил, неужто хочешь самого Бонапарта подстрелить? Сейчас немедля пошлю Федора за нашим полковником. Коли такое важное дело, прости братец, прости Сашка, я сам решить в одиночку не могу!

Французы, расположившиеся на холме, между тем вели себя почти как дома, полностью игнорируя маленький передовой пикет 13-го егерского в двух верстах ниже по направлению к реке. Вражеские офицеры разложили где в ратуше расположился штаб корпуса прямо на земле, примяв предварительно траву, ползают на четвереньках и что-то там рассматривают, может быть прикидывают или сверяются с местностью. Александр, пока посыльный бегал за полковником с помощью оптики штабс-капитана сумел рассмотреть во всех деталях того, чьи немногие подражатели обычно в веке ХХ-ом сосредоточены за стенами психиатрических клиник. Оказывается не такой уж Бони и низенький как говорят, примерно 1.7-ь метра по местным меркам – даже выше среднего роста, шея короткая и толстая, подбородок широкий и немного выпирает, но не карикатурный, как в России на лубках изображают. То, что на холме сам император ни малейшего сомнений уже не было, в подзорную трубу его можно было превосходно разглядеть. Да там и целая свита с ним, включая даже негра для компании, первого к слову, увиденного Сашкой в этом мире. В глаза бросается еще один необычайно рослый под два метра военачальник в жутко экзотическом мундире. Если Иван Федорович Денисов не ошибается, то это маршал Мюрат собственной персоной, больше вроде некому "отсвечивать", лишь один такой циркач-клоун только есть у Наполеона. Видно с первого взгляда, что собралась почти вся военная элита первой империи, самые сливки – с головы до ног до такой степени обшиты золотом и позументом, что и не разобрать, какого цвета сукно мундиров. Лишь один Бони нарочито скромничает, и остался в старой треуголке и сером сюртуке с единственным орденом почетного легиона в петлице, но его и так прекрасно заметно на фоне этой разряженной толпы, как единственную белую ворону в стае черных.