– А ну дай сюда, я посмотрю!  – Сашка отобрал у одного из нижних чинов его подозрительно тощий холщовых сухарный мешочек.

Старая "походно-военная" проблема: упаковка цела, сургучная печать с двуглавым мутантом-орлом на месте, а вот содержимого нет и в помине – истратили. Солдата на войне постоянно терзает голод, даже когда он сыт. Большой или малый, это кого уж как – известное явление, тут скорее все завязано на психологию, а не на физиологию. Но если выдаваемые в ХХ-ом веке консервы сухого пайка "по кусочку" не употребишь в пищу, "жаба задавит", то постепенно сухари "сточить"  – за милое дело. Нижние чины как дети, проковыряют дырочку в мешке и по-тихоньку, по-легоньку… смотришь и одна труха осталась на дне, как и в этот раз вышло. Бились, бились с этой напастью в 13-ом егерском и в конце концов махнули рукой, полагая – разживутся, если нужда возникнет служивые провиантом сами и на месте.

Александр не стал ругаться или угрожать, понимал прекрасно – бесполезно. Он без лишних слов достал из сидора свой сухарный мешок, открыл его и разделил содержимое на всех, как раз вышло 13-ть сухарей, и столько же у него бойцов, включая "новенького" Пашку и его самого. Время от времени сослуживцы бросали многозначительные взгляды на вещевой мешок своего унтер-офицера, там ведь есть и фляжка со спиртом, вон она выпирает округлым боком из под серой тканью. Разбавить бы водичкой, да с устатку…

 – Нет ребята, водку пьянствовать и безобразия творить пока рано!  – сразу пресек первые же робкие поползновения подчиненных Сашка,  – Надо сперва отсюда выбраться, иначе придется нам пить придется шампанское у французов.

 – Да уж оне де напоют нашего брата, чай досыта…  – вполголоса заметил кто-то из солдат.

И опять и опять, как тогда – глазомер, быстрота натиск? Хорошо было тезке унтер-офицера, тому самому, что Александр Васильевич, у него карта (его же словами – "глазомер") была всегда в голове, да еще поди в "реальном времени" все там прокручивалось, поэтому и стал великим полководцем. Это как бы главное условие, это – основа, ведь боевые действия идут не в космосе, и без применения к местности никак не обойтись. Но то великий Суворов, а вот к нашего Сашки от природы совершенно "цивильный" склад ума, как однажды выразился штабс-капита Денисов. Приходится работать с обычной "бумагой", благо один крайне беспечный французский штаб-офицер, сам того не желая, снабдил хорошими топографическими картами весь 13-й полк, унтер-офицер тогда сразу же "заныкал" для собственного пользования один экземпляр.

 – Павел, будь добр подойди сюда,  – позвал новичка, тот уже покончил с трапезой и просто отдыхал вместе с остальными.

 – Что это у тебя? Карта?! Откуда, у нас поди у штаб-офицеров таких я не видал.

 – Да так одни знакомый лягушатник подарил… Вот смотри, крестик – мы здесь похоже.

 – А то видно же река изгибается и Фридланд там, на северо-западе.

 – Вопрос для нас жизни или смерти, где на этой чертовой Алле броды? Нас сюда недавно пригнали и мы ничего толком еще не знаем…

 – Сие и мне не ведомо,  – честно признался унтер-офицер гвардии, не стал изображать "знатока",  – У нас обер-офицеры больше в игральных картах сведущи, каждый вечер игра по крупному, меньше чем червонец на кон не ставили. Топография – сия наука хитрая, она для штабных, и для свитских.

 – Очень плохо… придется брод искать самим. Может быть лодка или плот на этом берегу попадется нам в руки.

Александр опять не подумал, и "ляпнул" и сам же понял, что, шансов совсем немного. Ведь если российские войска первоначально реку Алле хотели использовать как рубеж обороны, то уж явно позаботились заранее об уничтожении всех плавсредств в округе вплоть до последнего рыбачьего челнока.

 – Веди свой взвод в город, там ведь мосты есть.  – предложил ему гвардеец, и в самом деле чего тут размышлять, самое простое решение и самое опасное одновременно.

Александр на минуту задумался, скорее всего многие из отбившихся от своих сегодня так и поступили, да вот только стоит ли? Судя по зареву до неба и доносящемуся издалека грохоту пушек возле мостов как раз в идет интенсивный бой, или напротив – идет артиллерийская дуэль прямо через водную преграду. Да уж фейерверк там красивый, издалека видно прекрасно, особенно в предместье то и дело что-то взрывается. Такое впечатление, что горят обозы и артиллерийские парки – российские, других в городе быть не может. Как минуту назад рвануло особенно мощно и ярко – не иначе очередной зарядный ящик под небеса улетел, или может быть огонь добрался до запаса сигнальных ракет?

 – Там жопа, собраны основные силы лягушатников, и мы придем прямо к ним в лапы. Коли есть желание помереть героически, то тогда лучше уж обратно в поле вернуться,  – пошутил Сашка, особого веселья нет и не предвидится,  – Так хоть ноги не собьешь, а до города еще верст десять по прямой топать.

 – Витязь на распутье, налево пойдешь, направо, прямо везде одинаково адский зверек песец, но куда-то двигаться необходимо. Богатыри… не вы… плохая им досталась доля… Но надо вертеться!  – размышлял вслух Сашка разглядывая карту, в у него голове прямо "эскадрон мыслей шальных" топтался, там уже давно бардак был немалый и потребовались определенные усилия, что бы привести весь этот содом в некоторый порядок.

В партизаны что ли от такой жизни податься, будем коммуникации у Бони подрывать? Да нет, не выйдет – народ, здесь одинаково ненавидит и красных и белых, тьфу… опять не то в голову лезет – и русских и французов "любят" местные пруссаки одинаково. Не надо быть пророком и так понятно, что резать аборигены будут в первую очередь проигравших, а не победителей, так и российские мужички в 1812-ом году поступали. И что-то Сашке помнится, что все до одного "партизанены" Отечественной войны были верхом, на "своих двоих" Давыдов и Сеславин не ходили… и это как бы неспроста. Конному проще – ударил и убежал, да и продовольствие, пусть небольшой но запас при себе имеется, и раненых можно вывезти в тыл. Шарить по тылам врага – удел легкой кавалерии, тех же казаков или улан, а вот они – легкая пехота. Таковы уж реалии, не получится в данной конкретной местности Александру "зажигать" в стиле Ковпака, был бы хоть один прусский немец или поляк у него под началом, так ведь нет, или…

 – Паша ты по немецки как, ферштейн?  – на всякий случай спросил он у "новенького", мало ли вдруг да попался им полиглот.

 – С чего бы, у нас только природные немцы на нем и говорят, меня французскому в пансионе учили. А что ты задумал?

 – Да так…

…………………………………………………

 – Ефим сбегай к ним и узнай, кто такие и что тут делают. Только смотри осторожно и близко не подходи, издали спроси!  – послал Александр одного из своих подчиненных. Сам с остальными пока решил остаться под защитой кустов, если что, то они прикроют отход своего "разведчика" ружейным огнем.

Егеря уже полчаса наблюдали за этой "непонятной" кучкой солдат на берегу Алле, но никак не могли определить, свои это или чужие и к какой части они принадлежат. Все говорило пока в пользу "своих", у многих "ненаших" мундиры очень похожи на пехотные, такие как в Рязанском мушкетерском, к сожалению в потемках мелкие детали униформы рассмотреть трудно. Второе "за" – их примерно с полсотни, для полуроты слишком мало, а для взвода наоборот много. Не походили "мушкетеры" и на обычный французский пикет, слишком уж вольно и непринужденно стояли. И наконец, третий и решающий аргумент, эта компания толпилась у места, где возможно был брод, река тут заметно сужалась и оба берега были более-менее пологие.

 – Свои! Свои! Давай подходи живей! Брод сыскиваем!  – раздалось с берега в ответ на вопрос Ефима.