– Хулиганом? – с непринуждённой улыбкой спросил Нэри.

– Да, – выразительно качнула головой она. – Мне очень стыдно за него, ведь он, как-никак, мой жених…

– Жених?! – удивился Кай, не сразу осознав, что выпалил это вслух.

– Да-а. – Его реакция застала её врасплох. – Мы были помолвлены ещё в детстве, однако, если мне удастся на отлично закончить учёбу и выбиться в преподавательский состав, наследство получит моя младшая сестра, а помолвка будет расторгнута.

«Ага, значит, она не особо горит желанием выходить за него».

– Выходит, у меня есть шанс? – весело оскалился он.

Анна строго сдвинула брови.

– Ты же помнишь, что я могу в секунду испепелить тебя? – Теперь она больше походила на прежнюю себя.

Кай утвердительно промычал, продолжая давить улыбку, и, облокотившись об открытую дверь, чуть наклонился к ней.

– Или ты можешь вызвать меня на дуэль и тогда мы...

– Марш спать! – вспыхнула чародейка и щёлкнула пальцами, с которых сорвался сноп искр.

Невидимая сила мощным толчком запихнула юношу в комнату, захлопнув дверь. Сразу за этим раздались спешно удаляющиеся шаги старшекурсницы.

«Даже договорить не дала», – со скупой усмешкой подумал Кай и бухнулся на кровать, подбив под голову подушку. – «И как таких добиваются?»

1

В отражении водной глади близ берега покачивались нависшие над рекой сосны и берёзы, плыли белыми парусниками облака, и вздрагивал вместе с кругами крохотных волн голубой небосвод. Шустрыми точками с растопыренными лапками метались туда-сюда водомерки. По камышам рыскала гадюка. В прохладном речном воздухе жужжали оводы и стрекозы, а по всей округе кружил дружный оркестр птиц и кузнечиков.

Пробуждение после зимы шло своим чередом и природа уже была готова вдохнуть полной грудью, вобрав в себя краски подступающего лета. Это был огромный организм, состоящий из сосново-берёзовых массивов, длинной извилистой реки, подножья скал и всевозможной живности. Это был организм, который ещё не понял, что подхватил смертельную заразу. Она чёрным тромбом перемещалась по его сосудам, препятствуя здоровому функционированию органов и подводя слепого гиганта всё ближе к его финалу.

Прибрежные звуки затихли. Словно кто-то всемогущий щёлкнул пальцами, заставив голосящих жителей леса заткнуться и перестать шуршать в листве и кустах.

Из-под водного покрывала мигом исчезли блики серебристых рыбёшек. Гадюка сползла с берега и, извиваясь, уплыла прочь. Водомерки разбежались в разные стороны – над водой нависла чья-то крупная тень. В реку с характерным шипением плюхнулась капля раскалённого железа. Два светящихся, словно плавящийся янтарь, глаза уставились в отражение, колеблющееся от ударов текущего из пасти металла. За волнистыми кругами показалась костяная морда с глубокими чёрными глазницами, в которых и сидели горящие сферы. В гробовой тишине, что окутала этот участок берега, раздавалось тяжёлое сиплое дыхание. Из щелей черепной кости и челюсти, обтянутых сухожилиями, выкатывались клубы горячего воздуха.

«Запах Искрящегося Камня», – думал Стерегущий. – «В этой холодной воде. Здесь возродился Охотник. Я видел его, когда сверху падало много воды».

Подняв голову, он посмотрел на слепящее и обжигающее солнце. Такое количества света было непривычно для существа, рождённого во мраке. Благо, врождённая способность выживать и адаптироваться помогла ему приспособиться к новому миру. С другой стороны, чтобы произошло, если бы её не было? Умер бы он, как те людишки в бронзовых шкурах с жалящими шипами в руках? Ничего подобного. Смерть знают только жители этого мира. Рождённым в Недрах она неведома. Самое страшное, что с ними может приключиться – это переход в меньшую форму. При этом всегда есть шанс вернуть утраченное.

«Должен отыскать», – хрипя, развернулся он и засеменил обратно в лес, оставляя за собой дымящиеся следы на сырой почве.

Последняя стычка с Охотником дорого ему обошлась. У Двери-Что-Он-Стережёт они встретились с ним впервые. Потом на поверхности. Но здесь Охотника отвлекал другой запах. Запах того... Того-Кто-Выше-Всех. Когда этот запах появился на переправе, Железноликие всполошились. Все всполошились. Из-за этого запаха пропало много Охотников. Но как запах Того-Кто-Выше-Всех сюда попал? Даже таким, как Стерегущий не так просто проникнуть в низины этого мира. Тяжело покинуть Недра. А уж тем, кто больше и могущественнее его и подавно. А выбраться из низин на поверхность стало совсем невозможно. Из-за Стальных Охотников. И этих Железноликих, что пропитали кровь Стерегущего чувством подчинения, заставили служить и стеречь выход. Однако теперь они не властны над Стерегущим! Он не слышит их приказов. Благодаря Охотнику. Во время боя, Дверь-Что-Он-Стережёт выплюнула их на поверхность. На свободу. За это он дарует Охотнику смерть. Возможно, не одну. Когда их убиваешь много раз, они замирают. Теряются, перестают воспринимать мир. Там, на переправе, сидя на страже, Стерегущий потратил массу времени, наблюдая за ними. После многих смертей, им нужна помощь Железноликих. А здесь Железноликих нет. Есть только кучка слабых людишек. Есть Стерегущий. И есть Стальной Охотник.

«Ненавижу».

Он остановился, повернув свою массивную голову. Запах Искрящегося Камня привёл его к сооружению на холме. Оно виднелось из лесу за дымящимися кустами, на которые только что попало несколько капель железа. Перебраться через холодную реку было непросто. Особенно, когда Стальной Охотник уполовинил его туловище, сбросив отрубленные куски в Опасную Яму. Но восстановление почти закончено. Стерегущий уже может шевелить своими новыми задними лапами и хвостом, правда, они пока всё ещё слабы. А дом на холме так манит запахом Искрящегося Камня. Только Охотника там нет. Запах слабый. Он уходит дальше, вдоль тропы. Ко множеству сооружений. Там может быть опасно. Нужно время. Чтобы лапы окрепли. И пламя стало сильнее.

2

Ранний подъём, а особенно ранний подъём по собственной воле, для Кая был не свойственен. Тем не менее, сегодняшний день его удивил. Встал он с первыми лучами солнца. Быстро оделся, умылся и, выйдя в коридор, чтобы дождаться там Анну, обнаружил свою провожатую в окружении студентов неподалёку от лестницы.

Все собравшиеся поглядеть на разыгравшийся спектакль с интересом и благоговейным трепетом наблюдали за тем, как молодой парень, стоя на одном колене перед дочерью герцога, признавался ей в любви в стихотворной форме.

Девушки, видимо, от избытка эмоций, прикрывали рот ладонями, а парни, признавая смелость героя-любовника, не побоявшегося быть испепелённым, подбадривающе кивали. Молодой человек распинался, как мог, но Анна лишь смущённо косилась на собравшихся, всё сильнее прижимая к себе учебники и краснея. Она не выглядела ни впечатлённой, ни растроганной. Всем своим видом она выдавала лишь желание поскорей закончить эту любовную серенаду. И когда, наконец, на романтично-драматичной ноте, оборвалась последняя строка, мягко улыбнулась и произнесла:

– Замечательные стихи, сэр Эрик. Только ритм немного страдает. И рифма в третьем четверостишье была неудачная, лучше подыскать другой оборот.

С этими словами Анна мельком глянула на Кая и, протиснувшись через учеников, быстро удалилась на лестничную площадку, оставив поэта-воздыхателя в озадаченном ступоре стоять на одном колене.

Увы, с её уходом сборище не рассосалось. Студенты принялись обсуждать произошедшее и подбадривать неудачно признавшегося Эрика, а Нэри младшему пришлось вслед за Анной протискиваться к лестнице. И надо же было кому-то узнать вчерашнего новоиспечённого дуэлянта, да ещё и шепотом окликнуть товарища:

– Эй, гляди, это же тот фермер, с которым герцогиня вчера вечером ворковала.

«Ворковала?!» – Кай непроизвольно задрал бровь, не в силах скрыть негодование. – «Да если бы!»