– Как будет угодно, Хадугаст. Более того, ты можешь успеть присоединиться к армии, если война не закончится в скорые сроки.

Когда собрание завершилось, Ардван отправился в святилище. Высокое здание с узкими стрельчатыми окнами находилось за вторым кольцом стен. Оно приютилось на скалистом выступе рядом с осиновой рощей, посаженной ещё прадедом. Святилище не могло вместить в себя большое количество людей, но его убранство отличалось особым блеском: роспись и золотые канделябры украшал стены, а перед цветным витражом в северной части величественно возвышался алтарь из белого мрамора. Святилище носило имя святого Ардвана-плотника – одного из первых последователей Хошедара, в честь которого называли старших сыновей в доме лордов Нортбриджских. Квадриптих, повествующий о жизни и мученической смерти Ардвана-плотника был нарисован слева от картин казни и вознесения Хошедара. По легенде святого забили до смерти язычники за его проповедь, после чего явился Хошедар, оживил мученика и вознёс на небо на глазах у внезапно уверовавшей толпы.

Ардван давно не молился. Чаще всего пожилые люди, чувствуя приближение смерти, стремились усерднее выполнять свой религиозный долг, но Ардван наоборот, чем старше становился, тем с большим скептицизмом слушал слова мобадов, хотя и не показывал этого окружающим: многое в проповедях, казалось, сочиняется ради красивого словца для острастки паствы. «Неужели Всевидящему за тысячелетия существования мира ещё не надоели человеческие дрязги, и Ему до сих пор интересно лезть в ниши дела?» – бывало рассуждал он сам с собой.

Сейчас Ардван всё же попытался обратиться к Господу Хошедару, но стоило сказать в молитве пару фраз, как пришла мысль – мысль, от которой пожилой лорд содрогнулся. Никогда ни о чём подобном ему ещё не приходилось задумываться. «А верно ли ты поступаешь? – спросил внутренний голос. – Настолько ли праведна эта война, что надо бежать на неё, забыв обо всём остальном? Действительно ли Господь так хочет пролить кровь?» «Наверное, это происки Врага, – решил Ардван. – Но почему здесь, в святилище? Глупые мысли». Слова молитвы на ум больше не шли. Казалось, нужно попросить об удачном походе и победах на поле боя, но такие просьбы почему-то казались странным. Неужели Всевидящий и сам не понимает, что надо победить в Своей собственной войне? Ардван сидел на скамье, и думы снова вернулись к тёмным, «свободным», голоду, Эстрид, Хадугасту, и куче других вещей.

«Господи, помоги же мне! – вдруг возопил он в душе. – Я всю жизнь служил Тебе и королю, а теперь должен в одиночку расхлёбывать навалившиеся проблемы? Неужели Тебе действительно плевать?»

Вместо ответа скрипнула дверь, и в святилище вошли люди. Они присели на заднюю скамью. Ардван не оборачивался какое-то время, а затем встал и направился к выходу. Вошедшими оказались Лаутрат и Нитхард, они поднялись с места.

– Ты просил привести мальчика, – сказал апологет-наместник.

– Почем его сопровождаешь ты? – Ардван был недоволен. – Неужели в моём доме нет слуг?

– Милорд, слуги заняты сборами, а я человек не гордый, – с напускной скромностью произнёс наместник.

После ранения канцлера Гуштэспа, Лаутрат начал собственнолично опекать ребёнка. Ардван хотел, чтобы с мальчиком занимались Тедгар, Адро и Фравак, однако апологет настоял на своём: Нитхард должен обучаться грамоте, в чём ни кастелян, ни маршал не сильны, а Фравак, будучи занят обязанностями дастура, не имел для воспитания будущего лорда достаточного количества времени. Но Ардван прекрасно понимал, что это лишь отговорки: на самом деле, наместник желает взять под контроль ум и душу наследника.

– Отец, ты уже уезжаешь? Когда вернёшься обратно? – спросил Нитхард.

Ардван потрепал сына по чёрным, кучерявым волосам:

– Это знает только Всевидящий.

Затем он попросил Лаутрата оставить их наедине, и апологет вышел за дверь.

– Выслушай меня Нитхард очень внимательно, – Ардван строго посмотрел в глаза мальчику. – Настали трудные времена, и только всевидящий знает, что ждёт нас в будущем. Но что бы ни случилось, помни одно: ты – мой наследник и будущий граф Нортбриджский. Не забывай эту простую истину никогда! Если умру, титул и земли достанутся тебе вместе с грузом забот и тяготами правления. Жизнь трудна даже для здорового человека, Нитхард, но в тебя я верю! В твоей груди бьётся благородное сердце лорда, и ты сильнее, чем думают некоторые.

– Отец, сделаю всё, как скажешь, – послушно кивнул Нитхард.

– Теперь о главном, – продолжал Ардван. – В этом замке есть верные мне люди. Тедгару и Адро можешь доверять, как самому себе. Но есть и те, кто строит заговоры и несёт раздор. Берегись Хадугаста – он себе на уме. Будь осторожен и со своей матерью. Да, ты не ослышался. Ты уже достаточно взрослый и умный парень, чтобы я мог говорить с тобой прямо о таких вещах. Для Берхильды власть и собственные интересы превыше всего: превыше меня и тебя, превыше земли, долга и чести – таким людям нельзя доверять. Всегда держи ухо востро и никогда не болтай лишнего, особенно при тех, в ком сомневаешься. Лаутрата слушайся, но не позволяй ему лезть в душу и давить на тебя, а вот дастур Фравак – добрейший человек – если станет тяжело, всегда можешь найти у него утешение. Со своими сверстниками веди себя, как лорд: ты выше их по крови, и они должны видеть это. Но главное, всегда будь начеку! Ты больше не ребёнок, Нитхард.

– Я будущий лорд, отец, – мальчик гордо поднял голову, – можешь положиться на меня, я не подведу.

– Хорошо. А теперь мне пора: скоро армия выдвигается в путь.

Ардван поцеловал сына в лоб и быстрым шагом направился к выходу.

– Мальчик силён духом, он справится, – сказал Лаутрат, поджидавший Ардван за дверью, – но вот остальные…

– Что ты имеешь в виду?

– Милорд, я представляю интересы короля и церкви, моя обязанность вовремя распознать недуг и устранить его. Ростки предательства я вижу, предательства и ереси. Они прорастают медленно и порой незаметно.

Ардван молчал: с таким человеком, как Лаутрат, лучше не распускать лишний раз язык. Смутили слова о ереси, ведь в Нортбридже, насколько было известно, не исповедовалось еретических учений.

– Но не переживай, – продолжал апологет, – пока ты верен королю и Господу, я, мои люди и Всевидящий на твоей стороне.

Голос наместника звучал размеренно, почти безэмоционально, а показное благочестие так и сквозило в каждом жесте – от всего этого становилось не по себе.

– Благодарю тебя за поддержку, – ответил Ардван, не выказывая особого восторга. – Ни я, ни мои предки никогда не поступались честью.

– Чего не скажешь об одном из твоих сыновей…

– И он понёс заслуженное наказание! – граф нахмурился.

– Верно, но дела давно минувших дней не всегда остаются в прошлом. Что ж, пусть Хошедар пребудет в сердце твоём и направит в верную сторону меч твой.

Лаутрат поклонился и ушёл, оставив на душе собеседника неприятный осадок.

Солнце давно перевалило зенит. Завершив последние приготовления, Ардван в сопровождении слуг вышел во двор. Поверх лёгкой походной кольчуги на нём красовалось пурпурное сюрко с гербом лордов Нортбриджских, а на поясе висел старый фамильный меч с большой прямоугольной гардой и тяжёлым навершием. Знатные катафракты стояли во дворе в ожидании сюзерена, а все слуги, придворные и домочадцы собрались у ворот, провожая воинов. Ардван вскочил на подведённого ему коня, и вереница всадников и обозных телег медленно поползла через ворота замка по дороге вдоль стены, через навесной мост, через город и пригороды. Армия в лагере уже была готова к выступлению: люди стали вливаться в колонну, и вскоре вся дорога, ведущая к Марибургу, оказалась заполнена лошадьми и повозками. Начался долгий путь на юг.

– Ну и что это было? – злилась Берхильда. – Что за истерику ты устроил сегодня на совете? И зачем потом попёрся к моим покоям? С ума сошёл? Нам нельзя открыто видеться. Хочешь, чтобы весь замок знал? Можешь уже начать думать головой?