Всегда, когда заходила речь о свадьбе, Эстрид представляла пышную церемонию, какую видела не раз у знатных горожан, с большим количеством гостей, красивыми нарядами и щедрым застольем. Каждой девочке с малых лет внушалось, что бракосочетание – самое великое событие в её жизни. И сейчас это самое великое событие для Эстрид проходило ночью втайне от всех в крошечном пустом святилище. Потребовались считанные минуты, чтобы заключить вечный союз перед Небесами.

Они с Хенгистом стояли перед Фраваком на коленях, дастур положил руки на головы молодожёнов, и те повторили требуемые клятвы. Затем он окропил жениха и невесту водой из золотой чаши, после чего дал испить из неё. По обычаю требовалось двое свидетелей, подтверждающих свершение брака – ими выступили Ардван и сэр Бараз. Ни во время церемонии, ни после неё Эстрид не покидало ощущение некой фальши: слишком поспешно, сумбурно и безэмоционально прошло это сокральное действо.

В завершении Ардван передал Хенгисту бумаги, скреплённые печатями, свидетельствующие о титуле, о владении землёй и о заключении брака.

Когда они покинули святилище, Ардван и Хенгист погнали лошадей вперёд, дабы помочь слугам с приготовлениями, а Фравак, сэр Бараз и Эстрид не торопясь поскакали следом. Едва деревня скрылась из глаз, Дастур что-то шепнул коленопреклонённому, и тот отстал.

– Ну и ночка выдалась, – посетовал Фравак, чьему тучному телу явно не доставляли удовольствия подобные конные прогулки, – а вам ещё и путь дальний предстоит. Ну ничего, всё ради благого дела, ради спасения души и жизни, которые даровал Всевидящий. Не унывай, дочь моя, порой случаются вещи и похуже. На новом месте ты со временем привыкнешь и заживёшь, как прежде – так всегда бывает. Но наверняка, тебя мучают вопросы и сомнения?

– Да, Ваше Преосвященство, – неуверенно сказала Эстрид, – но я возношу молитвы Всевидящему! На всё Его воля.

– Воля Всевидящего направляет нас, верно, но часто Господь молчит, не раскрывая Свои цели и планы до поры до времени, а нам приходится гадать и мучиться вопросами. Не стоит стыдиться сомнений: можешь ли поверить, но даже я в трудные времена испытываю их!

Эстрид чувствовала доверие к этому человеку: Фравак был добр и говорил по-простому, без обычной надменности и пафоса, присущих большинству мобадов, с которыми ей приходилось общаться, а его толстое, улыбчивое лицо светилось отеческой заботой.

– Ваше Преосвященство, я и правда не знаю ответа на многие вопросы, – решила открыться Эстрид. – Столько тягот навалилось в последнее время. Порой кажется, что это испытание Всевидящего, а порой – что я чем-то провинилась, и Он наказывает меня. Может, я согрешила перед Небесами?

Фравак добродушно рассмеялся:

– Дочь моя, все мы грешны: и ты, и я, и граф, и каждый человек вокруг. Но, не смотря на это, Всевидящий любит нас. Он заботится, оберегает и ведёт по жизненному пути, как отец неразумных детей. Думаешь, это наказание или испытание? Нет, Всевидящий просто защищает тебя, желая лучшей доли. Порой мы не знаем, что есть благо – вот в чём беда. Но Господь-то знает! Просто доверься Ему, Эстрид! Только Враг строит козни, Всевидящий никогда не причинит вреда Своим детям. Знаю, ты богобоязненная девушка, не пропускаешь ни одного утреннего служения, соблюдаешь посты и чтишь святых. Храни и дальше чистоту сердца, молись, верь в Хошедара и Слово Его, и получишь награду свою: сам Враг с полчищами демонов не сможет встать на твоём пути.

– Правда? – улыбнулась Эстрид. Слова дастура сулили надежду, рассеивали тьму сомнений и страхов, наполняли душу светом и теплом. – Мобады говорят, Всевидящий следит за нашими прегрешениями, судит и карает. Но я не думала, что Он любит нас, как родной отец.

– Знаешь, а я ведь раньше тоже представлял Всевидящего грозным и карающим, полагал, Он только и делает, что обрушивает гнев Свой на грешников, – на этих словах голос Фравака стал притворно зловещим, – а потом постиг любящую сущность Господа! Да, порой Он строг, порой любовь Его тяжела, но ведь мы, неразумные, сами не всегда внимаем словам и предостережениям.

– Значит всё, что я делаю, правильно? По Его воле?

– Что ты имеешь ввиду?

Эстрид потупилась:

– Многие осуждающе на меня смотрят из-за… ну, сами понимаете.

Фравак лишь усмехнулся:

– Многие, дочь моя? Многие не имеют любви в сердце. А ты имеешь, и Всевидящий это знает. Не позволяй людям лишить тебя света, которым Он наполнил твою душу!

Эстрид и не заметила, как за разговором они добрались до дома. Тут копошились слуги, укладывая вещи на телегу. Граф и Хенгист сидели верхом, следя за приготовлениями.

– Вот мы и приехали, – сказал Фравак, – кажется, пора прощаться. Надеюсь, смог ответить на твои вопросы?

– Благодарю вас, Ваше Преосвященство, мне стало гораздо легче на душе. Но их ещё так много! Почему Всевидящий не привёл меня к вам раньше?

– Всему своё время, дочь моя. Да и разве это последняя наша встреча? Закончится война, Ардван вернётся, мы все снова соберёмся здесь, и я отвечу на остальное. Только не забудь, о чём спросить хотела, – дастур снова растянул рот в улыбке.

Эстрид сильно полегчало после разговора с Фраваком. «Воистину, добрый человек, человек Всевидящего», – думала она. Печаль всё ещё терзала душу, но теперь будущее представало уже не в столь мрачных тонах.

– Ну же, иди, попрощайся с Ардавном, – сказал дастур.

Эстрид подъехала к графу:

– Я буду вас ждать, милорд, – произнесла она. – Всевидящий сделает так, чтоб вы вернулись – я верю в это.

– Вот и славно, – граф взял её за руку, – вера даёт нам силы. Надеюсь, ты поговорила с достопочтенным Фраваком?

– О да, его слова очень помогли!

– Это хорошо, – кивнул он, – это хорошо…

Их лошади стояли вплотную друг к другу, граф обнял и поцеловал Эстрид:

– Береги себя!

Начал накрапывать мелкий дождик, Ардван и Фравак попрощались с остальными и ускакали прочь, туда, где чернела громада замка.

– Госпожа, всё готово, – крикнул конюх Нанд, – можем отправляться.

Эстрид вместе с новоиспечённым мужем и прислугой двинулись в путь. Обе служанки забрались на воз, которым управлял конюх, а сэр Бараз, сэр Хенгистэ и толстый пожилой повар, вооружённый луком и кинжалом, ехали верхом. Лошадь Эстрид лениво ступала по дороге, понурив голову: животному будто предалось настроение хозяйки. Люди уходили прочь от городских огней в темноту и неизвестность.

Когда граф вернулся в замок, стояла глубокая ночь, но сон не шёл, а потому пожилой лорд принялся задумчиво вышагивать из угла в угол. Огоньки свечей играли на стенах, их отблески падали на железо мечей и глянец щитов, украшавших покои, сама же комната тонула во тьме. Ардвану показались тесными просторные залы собственной башни, и он вышел в ночную прохладу.

Близилось утро, на востоке горизонт едва подёрнулся предвестием рассвета, но сад ещё окутывала глубокая чернота теней. Стражи с факелами бродили по стенам и время от времени устраивали перекличку. Но и здесь было не по себе: перед глазами всплыл образ мёртвого катафракта, две недели назад приходившего сюда. Теперь это место ассоциировалось со смертью. Побродив в тяжёлых думах среди деревьев, Ардван всё же решил отправиться обратно в башню и ненадолго прилечь. Близился рассвет, и тьма сменилась утренним полумраком. Но когда граф направлялся к лестнице, чья-то тень под развесистым дубом привлекла его внимание.

– Кто тут? – грозно спросил граф, подходя ближе.

– Милорд, это я, – тихим голосом ответила тень.

– Хорошо, Йорун, что ты здесь. Как раз хотел переговорить.

Деревья и сумрак скрывали обоих человек от посторонних глаз – место и время оказались весьма удачными для тайной встречи.

– Есть новости? Как поживает мой брат? – поинтересовался граф.

– Хадугаст хандрит из-за раны, покои покидает редко, но тем не менее, находит силы посещать городской бордель. Он ходил туда в день, когда вы отправились на границу, а потом ещё пару раз.