– Всевидящий не способен что-то допускать или не допускать, – спокойно произнёс юноша, – его не существует.

– Дался тебе этот юнец, – ворчал Неокл, – обычный шарлатан, ничего особенного. Много на нём не заработаешь. Скажи спасибо, что нас не сцапали, пока мы паслись рядом с домом лорда-мэра.

Они с Феокритом сидели в грязной городской забегаловке за кружкой эля и разговаривали.

– Ты бестолковый бандюга, способный только ножом махать, – Феокрит постучал пальцем по лбу. – Но головой-то тоже надо работать! Этот юнец – золотая жила! Задницей чую, тут нечто особенное. Он не такой, как эти вшивые лекари и бродячие травники с их вонючим пойлом, припарками и заклинаниями. Ты же сам видел, что он творит. Как может простой человек делать подобные вещи? На нём можно неплохо заработать, и я уже придумал как. А теперь мой план пошёл коню под хвост. Будь не ладен этот сэр Эдмер, скотина жадная! Куда он подевал парня? Наверняка к себе переманил.

– Так или иначе, золотая жила канула в небытие, – развёл руками Некол. – И не дай боги, парень попал к апологетам. Если это так, надо валить отсюда: он им всё расскажет, и мы вляпаемся по самые уши. Он же по-ихнему колдун, пособник Врага и всё такое, а мы, вроде как, с ним.

– Ты прав, надо сматываться из этой дыры. Как только катувелланцы сюда пришли, Мегерия превратилась в помойную яму. Я уже давно собирался в Нэос.

– Зачем так далеко? Пошли в Скархолд: до хребта Ярости меньше недели пути. Там и ночлег есть и какая-никакая работёнка найдётся. Барон Ворона любит грабить торгашей, когда с деньгами проблемы, а то и на соседние поместья, бывает, налёты устраивает. Одним словом, заняться есть чем. Скользкий тип, конечно, но платит исправно.

Феокрит только покачал головой:

– Неокл, друг мой, понимаешь ли, мне противно иметь дело с такими людьми: они слишком корыстны и своевольны. Им нужны верные шавки, подобострастно смотрящие в рот хозяина. Может быть, тебя и устраивает подобная жизнь, но я не такой! Не хочу быть мальчиком на побегушках и не желаю подчиняться какому-то чужеземному баронишке – это унизительно для свободного эллоя.

– Ах да, совсем забыл! – воскликнул Неокл. – В тебе же кипит кровь знатных предков, которых покорили мерзкие варвары-катувелланцы. Гордость, значит, в одном месте зудит. Ну а я – да, простолюдин, мне лишь бы пожрать что было и голову на плечах сохранить подольше.

– Неужели тебе совсем наплевать на гордость? С кем я связался!

– Иди в преисподнюю! А твой паренёк, если его не забрали апологеты, завтра объявится. Куда ему идти?

– Как знать, как знать... Будем надеяться на лучшее.

За соседний столик присели два человека, одетые в яркие гамбезоны, их ноги обтягивали узкие шоссы из атласной ткани разных цветов, какие обычно носят щёголи в больших городах. На поясах висели обоюдоострые мечи. Голову одного из мужчин украшал берет с перьями.

– Это что за птицы? – покосился на соседей Неокл.

– Наёмники, – ответил Феокрит. – Не слишком ли их много стало в городе в последнее время? Надо разузнать, что происходит.

– Достопочтенные господа, – обратился он к только что прибывшим, – я вижу, вы явились издалека в наш небольшой городок. Позвольте в знак гостеприимства угостить вас отменнейшим элем. Хозяйка! Две кружки этим доблестным воинам за мой счёт!

Наёмники оказались не прочь выпить задарма, и вскоре все четверо уже сидели за одним столом и дружно болтали обо всём подряд. Феокрит выдал себя за торговца, благо добротная одежда позволяла не выглядеть бедняком в глазах окружающих.

– Я родился в семье кожевника, – рассказывал наёмник в берете, – отец хотел, чтобы я пошёл по его стопам. Сейчас был бы таким же, как и он, ремесленником, и сидел бы целыми днями, согнувшись над верстаком. Вот только умение владеть мечом, как оказалось, ценится в наши неспокойные времена гораздо дороже. Где я только ни побывал за эти годы! Даже за Зелёным морем однажды оказался – нанялся, значит, к одному архонту…

Наёмник пустился в рассказ о заморских странствиях.

– В общем, жизнь солдата не сладка, – подытожил он, – но зато полна приключений и золота. Не понимаю, как люди прозябают здесь – в этом смраде, тесноте и нищете.

– Что правда, то правда, – вздохнул Феокрит, – житьё тут так себе. Я, бывает, думаю временами: а может, тоже податься в солдаты? Мечом владеть научен, лошадь и доспехи только купить осталось.

– Так в чём дело? Записывайся к сэру Эдмеру – он как раз людей набирает в поход. Ещё успеваешь.

– А зачем ему солдаты? Война намечается?

– Не слышал, что ли? – удивился наёмник. – Думал вы, торговцы, всё наперёд знаете. В общем, король собирает огромную армию, чтобы разгромить еретиков на юге. Очень хорошая возможность подзаработать: если война продлится, хотя бы месяца три-четыре, денег хватит на год вперёд.

Когда Монтан и Феокрит вышли из таверны, на Мегерию уже опустилась ночь, и город тонул во тьме, которую местами прорезали фонари, развешанные на крепостных стенах и вдоль главной улицы. Распрощавшись с наёмниками, два приятеля побрели прочь. Неокл, будучи совсем пьян, шёл, покачиваясь и виляя из стороны в сторону. Феокрит, который предпочитал не напиваться до такого состояния, шагал твёрдо, с лёгким презрением посматривая на друга. Он ощупал потайной нож, спрятанный в рукаве, а так же проверил остальное оружие. Ночью на улице случается всякое: могут и стражники пристать и коллеги по опасной профессии попытаться обобрать запоздалых путников, тем более, в кошеле Феокрита звенела солидная горсть серебра, заработанная юношей-целителем, который так некстати исчез.

– А куда мы, собственно, идём? – заплетающимся языком пробормотал Неокл – За стены нам не выйти ночью. Надо где-то перекантоваться.

– Есть у меня мысль, – сказал Феокрит, – живёт тут одна подруга, прямо рядом со стеной. Вдова. Я тебе рассказывал. Кажется, пришло время наведаться. Если она меня не пришибёт после прошлого раза, переночевать будет где.

Мимо шёл отряд городской стражи с фонарями. Они внимательно осматривали закоулки и горожан, встречающихся на пути.

– Что тут вообще происходит? – удивился Неокл, когда один из солдат посветил на приятелей.

– Иди куда шёл, – буркнул тот и двинулся дальше.

– Ищут кого-то. Но, похоже, не нас, – развёл руками Феокрит.

Друзья двинулись к окраине города. Время от времени кто-то из них наступал в грязь или помои – в темноте невозможно было разглядеть, что делается под ногами. В этот поздний час горожане уже храпели в своих кроватях, и улицы пустовали. Наконец, после долгих блужданий по залитым нечистотами тропам – назвать иначе узкие, кривые проходы между домами язык не поворачивался – приятели добрались до небольшого двухэтажного здания с пристроившимся рядом цветником.

– Вроде тот, – сказал Феокрит. – Как всё изменилось за эти годы!

Он постучался в дверь, потом ещё раз. Вскоре в доме послышались возня и недовольный женский голос. Дверь приоткрылась, и из неё высунулось заспанное, одутловатое лицо хозяйки. Когда-то она была довольно симпатичной девушкой, но годы брали своё. Держа перед собой крохотную лампадку, женщина внимательно и грозно осматривала гостей, пытаясь сообразить, кто такие.

– Чего надо? – наконец выпалила она.

– Орифия! – воскликнул Феокрит. – Неужели не признал? Возможно, наша последняя встреча закончилась и не очень удачно, но, надеюсь, не откажешь старому другу в ночлеге?

Лицо вдовы поначалу выражало недоумение, но сообразив, кто стоит под дверью, женщина нахмурилась.

– Ах, это ты! – угрожающе произнесла она. – И после всего, что было, ты имеешь наглость приходить сюда и о чём-то просить? Ну ты и подонок! Мало того, что исчез, не сказав ни слова, так ещё и мои сбережения куда-то пропали! Не знаешь случаем, куда?

С каждым словом она распалялась всё сильнее.

– Орифия, родная, неужели ты подумала, что я мог у тебя украсть деньги? Да ни в коем случае! Позволь, я тебе всё объясню: понимаешь, тяжёлые времена тогда были. Да, пришлось немного позаимствовать, но я же вернулся! И деньги у меня есть – всё отдам. Может, простишь старого приятеля? – Феокрит улыбнулся.