– После смерти будем так же парить над миром, как эти орлы, – задумчиво произнёс Снелл, провожая взглядом гордую птицу

– Мобады обещают адские муки за наши преступления, – сказал чернобородый Тэлор, – но кто знает…

– Нас всех ждёт обитель бога смерти, – возразил светловолосый каторжник Ульв. Он говорил спокойно и размеренно, по привычке поглаживая длинные усы, – там темнота и больше ничего нет. Только погибшие на поле боя попадут в Пиршественный Зал бога Гамалдальва. Но мы-то умрём не на поле боя.

– Мрачные у вас верования, – заметил Снелл.

– Какие есть, – развёл руками Ульв.

– Не волнуйтесь, когда вас сбросят со скалы, станете свободными, как птицы. Даже полетать получится! – вставил сидящий неподалёку весёлый бугай и басовито хохотнул. – Правда, недолго.

Звали его Эд – Берт ещё не видел более беззаботного и оптимистично настроенного заключённого. Здоровяку, казалось, были совершенно ни по чём тяготы пути и ожидавшая впереди каторга, шагал он бодро, а на привалах постоянно шутил и подтрунивал над собратьями по несчастью. Эд обладал массивным торсом, короткими конечностями и широкими лапищами, величиной с две ладони Берта. Оба уха у него отсутствовали: громила не первый раз попадался за мелкое воровство, а когда больше не осталось ушей, его сослали на рудник. Берту шутки здоровяка не казались смешными, скорее наоборот, они навевали грустные мысли, но вот со Снеллом Эд сдружился быстро, они сразу пришлись друг другу по душе: оба не унывали и смотрели с надеждой в будущее. А потому здоровяк Эд с первого дня пути прочно обосновался в компании Снелла и на каждом привале развлекал парней своими, как казалось Берту, неуместными остротами и глупой болтовнёй.

И снова конвоиры подняли заключённых и погнали дальше. Впереди ждал очередной выматывающий спуск. Солнце клонилось к закату, но прежде чем наступит ночь, заключённым ещё предстоит пройти несколько миль, которые покажутся бесконечными.

– Пошевеливаемся, осталось немного! Завтра будем на месте, – подбадривали конвоиры, и людей это воодушевило. Арестанты оживились, будто их не ждали впереди пожизненные изнурительные работы и смерть в шахтах. Они надеялись на отдых после долгого пути, да на крышу над головой – так мало оказалось нужно, чтобы заставить несчастных воспрянуть духом.

Колонна двигалась по одному из самых сложных участков: справа гора, поросшая редким кустарником, уходила в небо, а слева тянулась пропасть, в которую даже смотреть было страшно. Люди инстинктивно держались подальше от края обрыва.

– И кто додумался проложить здесь дорогу? – воскликнул Тэлор, косясь на пропасть, разверзшуюся в нескольких шагах от него, – тут и убиться недолго.

Берт тоже не чувствовал себя в безопасности и желал сейчас только одного: поскорее пройти это неприятное место.

– Ты это слышишь? – вдруг спросил его Тэлор.

– Что?

– Шум какой-то.

До Берта действительно донёсся глухой, отдалённый рёв, будто исходящий из самых недр земли, а дорога начала слегка подрагивать. Заметили это и остальные.

– Землетрясение, – пояснил Снелл, – в горах такое бывает. Ерунда.

Берт много раз слышал о землетрясениях, разрушающих города и замки, но сам пока что являлся свидетелем только одного, во время которого у соседа, Гаста Толстого, завалился сарай из подопревших досок.

Поначалу чувствовалась лишь мелкая дрожь под ногами, но постепенно толчки стали усиливаться, и вскоре со склона горы посыпались камни. Довольно крупный булыжник ударил по голове одного из идущих впереди арестантов, и тот свалился на дорогу, на его белом чепце выступило кровавое пятно. Люди начали ругаться, лошади беспокойно заржали, а камни продолжали падать, травмируя заключённых. Берта охватил ужас, он весь сжался и закрыл голову руками, стараясь защититься от сыплющегося сверху смертоносного града. То там, то здесь раздавались болезненные возгласы.

Конвоиры приказали остановиться, арестанты припали к земле. Гора тряслась всё сильнее, а сверху доносился быстро нарастающий гул.

– Что это? – вырвалось у Берта, и он взглянул вверх. Со склона спускалась лавина: туча пыли с огромной скоростью неслась на людей. Впереди на дороге заметалась лошадь. Всадник изо всех сил старался удержать животное, но летящий на бешеной скорости обломок скалы ударил ей в бок, и животное полетело в обрыв, увлекая за собой человека. Позади раздались панические вопли, а хруст ломающихся досок возвестил о том, что вниз посыпались телеги из обоза. В следующий миг дорогу накрыли клубы пыли, и уже ничего нельзя было разглядеть. Крики людей и лошадиное ржание потонули в диком грохоте.

Пролетающий камень больно ударил Берта по тыльной стороне ладони, которой он закрыл голову. Совсем рядом падали валуны, грозящие в любой миг раздавить молодого заключённого, и он беспомощно прижался к склону горы. Взглянув вперёд, Берт обнаружил, что там, где минуту назад пролегала дорога и толпились арестанты, ничего не стало. Парень ощутил резкий рывок, и что-то со страшной силой поволокло его вперёд. Он не успел опомниться, как уже лежал на самом краю пропасти. Часть дороги обвалилась, и теперь вместо неё зияла бездна, а над ней болтался обрывок цепи, соединявшей между собой заключённые. Берт ошарашено уставился вниз, пытаясь сообразить, что произошло.

– Чего рот разину? – послышался за спиной басовитый окрик, и в следующий момент парня оттащили от края – это был здоровяк Эд.

Грохот стих, но пыль стояла столбом, и видеть, что творится вокруг, не представлялось возможным. Воздух наполняли голоса людей: кто-то кого-то звал, кто-то стонал и выл от боли.

– Да ты в рубашке родился! – воскликнул Эд. – Ещё миг, и оказался бы там внизу. Цепь оборвалась прямо перед носом! Впрочем, если б не оборвалась – все нам хана.

Только теперь Берт в полной мере осознал случившееся.

Камни перестали падать, пыль постепенно рассеялась, и перед оставшимися в живых предстало ужасающее зрелище. Дорога впереди исчезла, часть её обвалилась в пропасть, а часть засыпало валунами вперемешку с деревьями, кустарником и кусками почвы, сошедшими вместе с оползнем, который унёс жизни более трети всех арестантов и нескольких конвоиров.

Берт обернулся назад: среди куч щебня и осколков породы лежали несколько мёртвых заключённых. Живым тоже пришлось не сладко. Одному куском глыбы придавило ноги, и он, не прекращая, кричал, ещё несколько человек стонали, держась за сломанные рёбра, руки и ноги. Уцелевшие пытались им помочь. Всё и вся покрывал толстый слой пыли. Из всех лошадей остались только две: одна с раздробленным коленом, другая с торчащим из спины позвоночником. Остальные попадали в обрыв. Несколько телег ещё стояли на дороге: возницы вовремя успели разрезать упряжь, и испуганные животные не утащили их за собой.

Берт попробовал пошевелить ушибленной кистью: она распухла и кровоточила, из-за повреждённых связок было больно двигать пальцами. На плечах и предплечьях образовались несколько синяков, но он их даже не заметил. Да и остальным досталось: Снеллу мелкий камень разбил скулу, Эмет потирал ушибленную голову, Тэлор и Эд осматривали ссадины на руках. Только Ульву повезло – его не задело. Берт заметил Ломтя. Сам бандит выглядел вполне сносно, но вот одному из его товарищей не поздоровилось: тот лежал неподвижно на боку с вытаращенными глазами и окровавленной головой. Некогда живой человек теперь стал кучей грязного тряпья и дохлой плоти. Берту показалось, что глаза покойника следят за ним, и он отвернулся.

– Сегодня Всевидящий на нашей стороне, – проговорил Снелл, оправившись от шока.

– Нас всех чуть не убило! – Эмет никак не мог придти в себя, он сидел на дороге и отупевшим взглядом смотрел по сторонам.

– Да, парни, нам повезло, – Тэлор поднялся с земли, – А может, повезло тем, кого Всевидящий соблаговолил сегодня забрать отсюда – это, как посмотреть. Но пожить нам ещё придётся.

– Их забрал бог смерти в вечную тьму, – возразил Ульв. – Им не повезло!