Оскверненный дракон постепенно впал в самое настоящее буйство. Из-за того, что он никак не мог захлопнуть надоедливую муху перед его глазами, дракон крушил всё вокруг. Алдуин уверенно держалась на самом безопасном расстоянии: в слепой зоне, где-то под брюхом. Нужно было лишь не подставиться под удар хвостом или крыльев. Но и она сама не могла атаковать. Архидемон не давал времени на обдумывание.

Прекратив свои тщетные попытки сцапать женщину свои зубами, Архидемон пустил в ход драконьи крики. Мощный поток багрового огня озарил всю площадь перед фортом. Своим огнем Архидемон не жалел и своих меньших братьев, попавших под удар. С силой оттолкнувшись от земли, он взмыл ввысь, поливая огнем всю землю под собой. От настолько плотного и жаркого огня раскалялся даже камень — вся земля от копоти окрасился в черный цвет вместе с пылью. Тошнотворный запах горящей плоти охватил весь воздух, когда с неба падал черный пепел словно сама преисподняя предстала перед глазами.

Дракон поднимался в воздух некоторыми рывками, с трудом поддерживая свою устойчивость одним поврежденным крылом. Он не успел отлететь высоко — пространство разрезал другой драконий крик, ударная волна которого смела весь копоть и пыль с площади. На сей раз Алдуину пришлось использовать все силы и напрячь голос до критического уровня. Нехватку силы она решила скомпенсировать точностью, ударив ту’умом в одну точку, аккурат прицелившись в сустав правой задней конечности дракона. Наружный покров дракона остался цел, но безжалостная сила покрошила кости и мышцы конечности изнутри. Задняя лапа твари изогнулась неестественным образом и болталась в воздухе как тряпичная кукла. От внезапной дикой боли Архидемон потерял равновесие и топором пошел на землю. Огромная черная туша обрушилась невдалеке от Алдуин, изрядно вспахав каменную площадь многометровой бороздой. От сильного удара о землю, тот будто бы потерял сознание на некоторое время, только его конечности и крылья дергались от остаточного нервного эффекта.

От перенапряжения в голосе и из-за нехватки энергии от до конца не сформировавшейся души Алдуин осталась практически без сил. Она держалась в сознании из последних сил, надеясь, что дракон больше не поднимется. В глазах нещадно темнело и всё кружилось, в ушах стоял болезненный звон, руки и ноги стали неподъемными, а пальцы отказывались двигаться и вообще не ощущались. Всеобщая усталость не позволяла ей продолжить бой даже с одним гарлоком, когда с другой стороны появилась новая волна порождений тьмы. Она краем глаз заметила толпу врагов, но общее состояние диктовало ей совсем другое — упасть на горящий песок и закрыть глаза.

На помощь к Алдуин вовремя прибежал Дункан с тремя солдатами. Он сам и солдаты выглядели не лучшим образом. Страж успел получить тяжеленные раны — правая половина лица была вся в волдырях и ожогах. Скрепя зубами и терпя адскую боль, тот с яростью в глазах разрубал прибежавших гарлоков. Его сильверитовый длинный клинок в клубах дыма и дождя из пепла был словно указательным маяком света в этом аду на земле. Не без труда разобравшись с мелкими порождениями, он на полном бегу пронзил ребро Архидемона. Длинный клинок вошел в тело дракона почти до гарды. Крича что есть силы, Дункан еле вытащил клинок из туши. Не жалея сил, он продолжил наносить удары один за другим, пытаясь раскромсать дракона, пока он в таком состоянии.

Однако Архидемон быстро очухался. Истошно взвизгнув, он откинул от себя стража мощным ударом головы словно тараном. Раздался мерзкий звук хруста костей и звук удара чего-то тяжелого об металл. Диафрагму вместе с нагрудником Серых Стражей смяло в труху, а оскверненные наросты Архидемона изрешетили грудь Дункана насквозь. Кровоточащее тело стража прокатилось по каменной земле, с силой ударяясь о все препятствия. Отлетев порядка десяти метров, Дункан больше не поднялся.

— НЕТ! — сиплым голосом крикнула Ал, заметив, что дракон был живее всех живых. По крайней мере, она пыталась, но из её сорванного голоса вышло только тихое сипение.

Женщина шатаясь из стороны в сторону, кое-как встала на ноги, опираясь двумя руками на меч, подобранный возле тела солдата. Заляпанное грязью, потом и кровью лицо не потеряло красоты, своими пурпурными глазами она волком смотрела на дракона. Её движения заметил Архидемон. Дракон плавно, вообще не торопясь, приближался к женщине. Архидемон будто бы принюхивался, и не спешил поджарить её до костей как всех остальных людей. Создавалось ощущение, будто он пытался удостовериться в чем-то или, как будто, он учуял нечто знакомое.

— Ты… — мертвенным голосом произнесла Ал на драконьем языке перед его пастью. — Ты… труп.

Оранжевые глаза Архидемона расширились в некотором понимании, встретившись с глазами Алдуин. Древний дракон словно понял слова Ал.

— Те… бе… её не одолеть, — Ал позволила себе ухмыльнуться, видя, как физиономия Архидемона изменилась. — Ты, слаб.

Район Форта утонул в мощном драконьем рыке. Прихрамывая единственной конечностью, Архидемон встал, и палил багряным огнем во все стороны. На город вновь полился шквал огненных шаров. Архидемон словно хвастался своими силами перед ней и наглядно демонстрировал, как она не права, услышав её последние слова.

Алдуин попыталась ударить дракона, но не смогла поднять рук, что не стоит говорить о мече. Руки медленно соскользнули с рукояти и она упала вместе с мечом на колени от бессилия. Ей оставалось лишь смотреть на то, как медленно приближается её смерть. Вокруг дракона собралась небольшая толпа порождений тьмы. Они стояли в бездействии и ждали приказа от Архидемона. Вдруг они, все как один, упали намертво. Скверна черной жидкостью собралась вокруг Дракона и начала покрывать его тело. Дракон восстановил свои раны, проглотив скверну со всех рядом стоявших порождений тьмы. После метаморфозы, он продемонстрировал свои целые крылья и ногу, широко распахнув ими перед ней.

В свой последний миг перед черным драконом, она вспомнила давнее прошлое… Но оно показалось ей совсем чуждым. Она поспешила избавиться от них, сконцентрировавшись на последних воспоминаниях. Слабо улыбнувшись тем коротким моментам путешествия с Ильмой, она была готова принять свою смерть. В этот раз уже окончательно.

«Дова… Прости за всё…», — закрыв глаза, мысленно попрощалась Ал.

Задыхаясь от жара и едкого дыма, сир Ромерик шел по выжженной площади словно в бреду. Рядом никого из живых уже не осталось — только искромсанные и обугленные тела людей вперемешку с порождениями тьмы. Он пару раз наталкивался с ранеными, но им уже было не помочь. Весь в прахе, без конечностей или с обугленными ногами и руками, бедолаги пытались куда-то дойти, не понимая кто они и что происходит. От контузии Ромерик мало слышал их стоны и мычания. Подкрадываясь через обломки пепелища, он вертел головой в поисках своих знакомых.

«Ни черта не видно!», — ругался про себя рыцарь, не видя никого из них, как где-то сбоку сверкнуло движение, сопровождаемое громогласным ревом.

Подбежавший к месту шума рыцарь чуть не потерял дар речи от увиденного. На обугленной площади перед фортом его дама сердца стояла на коленях перед самым худшим из кошмаров. Уже не в первый раз чемпион Денерима стал свидетелем отваги этой прекрасной леди: он увидел на её испачканном лице умиротворенную улыбку перед пастью чудовища. Он уже тогда, в Редклиффе, задавался вопросами по поводу неё. Где все его ответы почему-то вели в сторону магии и рыцарю оставалось лишь поверить в это и принять. Ведь не было других логических объяснений. За созерцанием скорой казни Алдуина от огня Архидемона он потерял бдительность, когда хотел рвануть прямо туда.

Его планам помешала острая боль. Резкая боль осадила в области спины и силы вдруг оставили его. Пальцы сами отпустили меч. Вокруг всё начинало плыть и двоиться. Он кое-как дотянулся до древка стрелы, торчащего из лопатки. С полным болью воплем Ромерик вырвал стрелу вместе с куском своей плоти. Сдержав вопль боли, он откинул в сторону стрелу и сделал шаг вперед в сторону Ал. Каждое движение вызывало адские муки, но он упорно продолжал двигаться, не взирая на того, кто в него стрелял. Спустя несколько секунд в него прилетела другая стрела. На третьем шаге он рухнул на обгорелый кусок мрамора. И даже в таком состоянии он не прекращал свои потуги добраться до Ал, дотянуться к ней, заслонить собой от всех врагов и бед. Протягивая руки в сторону женщины, Ромерик умолял себя двигаться, но ноги предательски отказывались слушаться, а все слова застряли в горле.