Выбежавшие навстречу жена и дочь хозяина поняли того с одного жеста. Быстро вынесли богатое угощение и стали зазывать вовнутрь. А трактирщик бросился к девушке и зашептал той.

— Колодец, мой колодец. Быстро дай мне воду.

— Не могу, — прошептала девушка. Она так растерялась, с таким ужасом смотрела по сторонам, не видя выхода, что слезы сами выступили на глаза, а руки начали дрожать. Стражники от нее не отходили.

— Давай, давай, — стал подталкивать ее к колодцу трактирщик. А девушку уже от отчаяния и ноги не держали. Она так и села на землю.

— Я за тебя заплатил, ты должна мне запустить колодец, — не унимался трактирщик, а люди уже недобро смотрели на него, поняв, что не о девушке он печется, а о своем колодце. Начались перешептывания, пошли резкие высказывания. Еще бы немного и народ созрел бы на какие-то действия. Но тут вышел старик, махнул рукой стражникам, и те потащили девушку в повозку. Трактирщик пробовал что-то перечить старику, но тот так зыркнул, что стало понятно — все, больше ничего не добьется.

«Плакали мои денежки, — сокрушался мысленно он. — Но какую-то награду за донос должны дать. И то ладно».

В приподнятом настроении, светящийся улыбкой заходил в оговоренное время Дмитрий к Артемьеву.

— Чай, кофе?

— Давай кофе. Не помешает. — Доставая листы бумаги, блокнот и флешку, бросил Митя. — Где мне пристроиться? Показывать идеи буду, но нужен комп.

И Артемьев заразился настроением Дмитрия, стал заинтересовано посматривать на приготовленные бумаги Дмитрия.

Секретарша принесла чашки с кофе. Дмитрий, не глядя на нее, начал.

— Я хочу создать для детей волшебный уголок, чтобы сказка вплеталась в обыденность. Вот ты мне скажи, мы сможем у берега соорудить подобие корабля?

— Зачем?

— Это для пиратов. Питер Пен, помнишь?

— Мельнов, — засмеялся Артемьев, ощущая себя уже мальчишкой, — давай по порядку.

— Загружай флешку. Там фотки местности. Говоришь номер фотки, я показываю набросок, что там будет. Так быстрее суть ухватишь. Я фотки выбрал в ряд по обыгранным уголкам. Поехали!

Артемьев смотрел на экран, потом на рисунок и загорался все больше и больше.

— Знаешь, такого не было еще. Ну у тебя и фантазия! Только вот вопрос, насколько это все потянет? Выделят ли нам такие деньги. Но я бы хотел такое сотворить. Это же праздник для души! Эх, вот бы мне, когда я был мальчишкой, попасть бы в такое место!

— Значит, одобрям?

— Одобрям-то — одобрям. Но есть, как бы это сказать, еще один вопрос у нас с тобой. Неприятный.

— Говори. Что замолчал?

— У тебя служба безопасности есть? Ты продумываешь защиту от, прости, промышленного шпионажа?

— Да, конечно. Сам понимаешь, в наше время без этого никак.

— И люди вокруг тебя надежные?

— Да. Да в чем дело?

— Эх, Мельнов! — вздохнул Артемьев. — Даже не знаю, как тебе и сказать. Мне уже предложили купить твой проект. А я вот пока раздумываю, покупать мне или пусть продают конкурентам?

— Так ведь нет еще проекта. Эти записи видел только ты.

— Мельнов, мне нравятся твои идеи. Но рисковать на ровном месте мне не с руки. Ты уж прости. Но ты, мой друг, наивен и не видишь того, что у тебя под носом. Обманывать тебя не хочу. Чисто по-человечески ты мне симпатичен. Но, раз нашелся у тебя один предатель, то может быть и другой.

— Кто? — с осунувшимся враз лицом спросил Дмитрий.

— Твоя секретарша.

— Понятно. — Дмитрий молча стал складывать свои записи, протянул руку за флешкой.

— Мне жаль. Я принял решение. Твои идеи воровать не буду. Надеюсь новые мои разработчики придумают что-то такое же достойное. Прости. Возможно, в другой раз у нас получится. А твою секретаршу на работу никто из моих знакомых не возьмет теперь. Я об этом позабочусь.

Дмитрий махнул рукой и вышел.

Вот рыбка-прилипала и отомстила. Да как! Было так больно, но не столько от предательства друга детства, сколько от потери. Ему казалось, что судьба подарила ему шанс сделать лучший проект в его жизни, а он его потерял.

Вернувшись на фирму, на автомате собрал всех начальников отделов, замов на совещание.

Вид у него был такой, что народ переговаривался между собой, спрашивая, «что случилось», но к нему никто не рисковал подходить.

Когда все собрались, Дмитрий тяжело встал, ухмыльнулся.

— У меня для вас пренеприятное известие. Мы потеряли проект, от наших услуг отказались.

Он еще сомневался в правдивости слов Артемьева, сложно было до конца поверить в предательство, но увидев, как обрадовалась, засияла Лиля, сомнения отступили.

— Как?

— Почему?

— Мы же только начали?

— К сожалению, даже на данной стадии, наш проект предложили продать.

— Не может такого быть!

— Лиля, это месть или дело в деньгах?

Все в недоумении обернулись на девушку. Улыбка гасла на ее лице. Но она вздернула голову вверх.

— Это еще доказать надо.

— Уже не надо. Сама напишешь заявление, или мне по статье тебя увольнять?

— Да пошли вы…

Лиля быстро написала заявление под ошеломленные взгляды бывших сотрудников и бросила его Дмитрию.

— Все свободны! И отзовите Аршавского и Верещако. Пусть возвращаются.

***

Лиля быстро сгребала свои вещи. Накопилось что-то так много всего. «Как же теперь?» — лихорадочно думала она. И тут раздался звонок с незнакомого номера. Разговаривать было некогда, но от растерянности она ответила.

Незнакомый голос представился зав. отделением терапии 2 городской больницы, и удостоверившись, что он правильно попал, попросил срочно подъехать к нему в больницу. В недоумении, она бросила сборы, подхватила только небольшую собранную коробку и понеслась на выход. «Зачем меня вызывают в больницу?» Мысли о вызове в больницу перебили панику от увольнения.

Припарковавшись во дворе больницы, она быстро нашла кабинет зав. отделения терапии. Выдохнула и вошла.

— Вы Беспалова Лилия Петровна?

— Да. В чем дело?

Посмотрите, пожалуйста, это Ваши фотографии?

Врач достал снимок девочки лет десяти и вырезку из журнала, где Лиля была на фото с Мельновым.

— Да, это я на презентации вместе с шефом. — Ее фамилия в статье была подчеркнута. Листик вырезки был измятым и потертым.

— А это, — Лиля присмотрелась, — похоже, что я, только маленькая еще.

Она вопросительно глянула на зав. отделением. А тот перевернул фото, и Лиля прочла — доченька.

— К нам в отделение поступила больная в тяжелом состоянии. Документов при ней не было никаких. Вот только это. Я хочу, чтобы Вы посмотрели на нее, знакома ли она Вам.

— Да, да, конечно.

Лиля подскочила и поторопилась на выход.

— Не торопитесь. Сейчас сестра Вас проведет. Потом возвращайтесь ко мне. Я буду Вас ждать.

И он вызвал медсестру. Та по гулким коридорам провела Лилю к палате. С замирающим сердцем Лиля стала смотреть на лежавших там больных.

— Мамочка, — рассмотрела и узнала она мать. Сколько лет прошло! Но Лиля так ждала этого дня и надеялась, что однажды она найдет свою мать. Вот и нашла. Женщина лежала, закрыв глаза. По капельнице ей вводилось лекарство.

— Вы уверены? — переспросила медсестра.

— Да. Это моя мать. Лиля опустилась на корточки перед постелью больной и погладила руку женщины.

— Идемте. Она все равно сейчас Вас не слышит. А доктор Вам все объяснит.

Еще раз обернувшись в дверях и глянув на больную, Лиля заспешила к врачу.

Как снежный ком на нее валились неутешительные сведения. Инсульт. Состояние тяжелое. Нет документов. Лечение только платное. Пришлось и с полицией пообщаться. Подписав протокол, что удостоверяет личность больной, заключив договор на платное лечение, Лиля как чумная вышла на воздух.

Что же делать? Мать она не бросит. Но у нее даже квартиры своей пока нет. И денег… Нет, какие-то сбережения есть. Но этого катастрофически мало. Артемьев? Понятно, что ничего она от того уже не получит. И работы тоже нет уже.