Грузный крупный мужчина вытер лоб с залысинами, отбросил платок. Андрей Львович ждал.

— Все, — сказал мужчина. — Она уже едет, куда там ты ее… Этого импульса ей хватит часа на два. Успеют твои довезти?

— Должны успеть. Спасибо, Роман.

Андрей Львович еще раз оглядел с любопытством Большую Приемную Залу этого роскошного загородного дома. Бывать здесь ему еще не приходилось, хотя он знал детали обстановки по докладам своих агентов и подробному видеофильму, который его люди тайно сняли здесь, когда тот, кого он назвал Романом, оборудовал эту Залу для приема гостей и клиентов.

Здесь было огромное количество зеркал. Они многократно отражали все, что попадало в них, а также самих себя, из-за чего было трудно иметь правильное представление о размерах залы и ее форме. Простенки, не занятые зеркалами, затянуты бордовым и черным бархатом. На пятачке для посетителей выложена пентаграмма. Потолок — перевернутое нагромождение багровых и черных плит, готовых вот-вот обрушиться на вас.

Пока гость добирается по долгим узким переходам с ломаными поворотами, его сопровождает голос невидимого хозяина, указывающий путь. Едва слышно, но очень отчетливо звучит моцартовский «Реквием». Звуки льются от каждой стены, и очень скоро начинает казаться, что эта музыка рождается прямо внутри тебя…

Роман завел руку за подлокотник, включил яркий свет. Андрей Львович поморщился, и он убавил.

— А хочешь, запущу тебе по полной программе? — насмешливо сказал он.

— Прибереги для дорогих гостей.

Роман поднялся со своего кресла, которое вернее было бы назвать троном, и стал совсем не намного выше ростом. Короткие ноги.

— Можешь смеяться, но из кресла у меня лучше всего получается. Поставил в этом месте просто потому, что мне так дизайнер спланировал, а после проверил простой рамкой — точно, в этом месте энергетический узел. Совпадение?

— Нет, — коротко сказал Андрей Львович.

Он приехал сюда и вытащил Романа из постели, когда получил сообщение, что «Семнадцатый» операцию провалил. Группа нейтрализована, у двоих серьезные повреждения позвоночника, «Семнадцатый» скончался на месте. Тройка, ставшая четверкой, ушла. Подробностям верить было трудно.

Андрей Львович рассвирепел, повернул с половины дороги и приехал сюда. Это было разумное решение, потому что если он хотел сохранить Елену Евгеньевну и с нею весь проект «Антарес», то сделать это можно было только не медля ни секунды и только таким путем, которому настало время.

Специалистов, подобных Роману, фирма Андрея Львовича проводила во внутренней регистрации по файлу, имевшему негласное имя «Воспитатели». Андрей Львович догадывался, что это дело тех же остряков. Он не очень бы удивился, узнай, что его сотрудники называют всю фирму чем-нибудь вроде «Детского сада».

Почти никто из в свое время выявленных и взятых на заметку «воспитателей» не имел прямого отношения к фирме. Каждый из них жил своей жизнью, вел свое дело, в иных случаях никак не связанное с даром, которым обладал. Свою задачу Андрей Львович видел в выявлении таких аномалов, определении их возможностей и последующем контроле. А также в создании в дальнейшем таких условий, чтобы данный человек не мог отказать в просьбе, буде он, Андрей Львович, с просьбой обратится.

Если высказывалось желание сотрудничать, пройти, например, тесты, подвергнуться исследованиям, это всегда приветствовалось. Если нет — нет. Их не трогали.

Но все они были известны, и при необходимости к их услугам прибегали. Как сейчас.

Попасть в особняк Романа глухой ночью тоже, кстати, проблема, охрана у него поставлена очень серьезно, и любой другой на месте Андрея Львовича в лучшем случае проторчал бы внутри ворот, но не выходя из машины до того часа, когда хозяин соизволит проснуться.

Но не Андрей Львович. Он слишком хорошо знал, какого рода и чьи именно просьбы выполняет «воспитатель» Роман.

Поставить подпись на банковском авизо или под политическим документом, любовной запиской или завещанием. Отдать приказ армейскому соединению или шагнуть с высокого этажа в послушный свист расступающегося воздуха.

Андрей Львович понимал, что в подобного рода задачах любая аппаратура играет лишь вспомогательную роль. Требуются совершенно особые способности, которые не заменишь ничем. Разговоры об «установках для зомбирования» и страшных «психотронных пушках» так разговорами и останутся. Последнее слово все равно было за людьми. Правда, очень редкими.

Андрей Львович непринужденно улыбнулся Роману.

Знать их всех, прикоснувшихся к тайным сверхзнаниям, использовать их возможности, а также обеспечивать надежную защиту от них же для тех, кто в такой защите нуждается, — одна из задач, стоящих перед организацией Андрея Львовича.

— Ты по-прежнему не пользуешься нашими разработками? — спросил он. — Напрасно. У нас есть очень интересные системы.

— И ты поделишься? — иронически усмехнулся Роман. — Не смеши, Андрюша. Из-за вашего забора ничто выносу не подлежит.

— Отчего же. Не все, разумеется, но кое-чем даже похвастаю. Вот навестил бы — взглянул.

— Ну нет. К вам попасть легко, выйти трудно. Привози сюда — покажешь.

Это прозвучало в тон сказанному Андреем Львовичем. Оба рассмеялись.

— Фотографию забери.

Роман протянул чуть смазанное фото, где Елена Евгеньевна, счастливо улыбаясь, держала под руку Михаила. Они не знали, что их снимают. Это был тот, первый день знакомства. Андрей Львович совсем не напрасно дал Роману для работы по Елене Евгеньевне именно этот снимок. До дверей существовала совсем короткая дорога: узкий коридорчик в простых обоях, не то что для клиентов-просителей.

— Помогает? — Андрей Львович имел в виду антураж таинственных переходов и скрытых телекамер, позволяющих Роману следить за вошедшими.

— А как же, — охотно отозвался тот. — Цена растет процентов на восемь.

— У тебя же такса!

— Зато как охотно с денежкой расстаются. Мы не шаманы какие-нибудь, это они все врут, что им денег брать нельзя. Берут! Но у меня — красиво…

— Налоги платишь?

— Скрываю доходы, Андрюшенька, как все.

Под шуточки вышли во дворик, Роман стал усаживать Андрея Львовича в машину.

— Недоспал я из-за тебя, ну да Бог простит, — приговаривал Роман добродушно. — А мужика этого ты не трогай.

Андрей Львович среагировал моментально.

— Объясни, — отрывисто бросил он из открытого окошка «Порша». — Объясни что-нибудь, что сможешь. Прошу.

Большой лоб Романа взбугрился венами, глаза еще сильнее потемнели. Он медленно покачал головой:

— Нет. Ничего я тебе объяснять не буду. Я еще пожить хочу. А ты, Андрюша, если с ним связался, значит, все-таки настигло тебя за все твои хлопоты, за любопытство твое неуемное. Додергал ты Бога за бороду. Езжай, последний раз мы виделись.

И заковылял обратно в дом, переваливаясь плоскими ступнями.

Андрей Львович быстро окинул взглядом стоящих поодаль личных телохранителей Романа. Все они были начеку.

— Едем, — сказал Василь Василичу. И позже, когда они оказались за воротами: — Пора Роману кислород перекрывать. Развел клоповник, маг и чародей. Как считаешь?

— Можно, — отозвался Василь Василич.