…Месяц…

Но почему здесь такая синяя трава, почему две тени?

Почему-почему-почему…

Почему?

Она вздрогнула и проснулась.

Елена Евгеньевна заснула у телевизора, разбудившего ее сейчас сигналом отключения канала. Экран мерцал.

Что она смотрела? Ах да, новости. Репортажи. Она занималась этим практически весь вечер, и постепенно ей становилось все более жутко.

В течение долгих семи минут на территориях трех областей не работали радио и ТВ, останавливались машины, самолеты теряли связь с землей и исчезали с экранов локаторов. Провода отказывались передавать электрический ток. Уйма энергии с высоковольтных ЛЭП девалась вообще неизвестно куда.

На атомной электростанции, попавшей в зону действия катаклизма, чуть было не случился «второй Чернобыль» — как в один голос твердили комментаторы.

И это все сделала она? Маленькая девочка Леночка, которая одинаково живет и в Елене Евгеньевне-первой, и в Елене Евгеньевне-второй?

После всех предыдущих испытаний и тестов она твердо усвоила, что представляет собой «паранормальный генератор сверхмощных пучков направленного СВЧ и электромагнитного излучения». Она даже как будто услышала голос Андрея Львовича, произносящий эту фразу.

Что Андрей Львович говорит теперь?

И — как ей самой теперь быть? Ведь она все отлично помнит. Одним волевым импульсом она способна вернуться в мир черточек, линий, спиралек и прочего, которые, оказывается, могут столько всего наделать уже в том мире, где живет она сама.

Где живут все остальные люди.

Где живет Михаил.

Елена Евгеньевна посмотрела на часы. Без двух четыре. Но все равно. Сделавшись Еленой-второй, она решительно взяла трубку и ткнула в кнопку повтора вызова.

Она уже звонила ему. Весь вечер, как только машина привезла ее с аэродрома. Елене Евгеньевне-второй стало наплевать на любые запреты, и теперь уже Елена-первая, робко сжавшись в уголке, канючила свое «а может, не надо?».

«Надо, — сказала ей Елена Евгеньевна-вторая. — Тебе тоже надо, голуба моя, не прикидывайся. И что это за синяя страна, где он шел и искал меня? Ведь это я тоже помню».

Номер Михаила длинно гудел. Один раз за сегодняшний наполненный волнениями и смутой в душе вечер ей показалось, что там ответят. Гудок оборвался на середине, и трубка цокнула, но когда она, сдерживая сердцебиение, первой произнесла: «Миша. Миша, это я», — длинные гудки продолжились, далекие. Она угодила не туда, и в этом «не туда» просто стоял номероопределитель. Кому она оставила память по себе? Поняв это, она в сердцах бросила трубку и вновь принялась смотреть все информационные программы подряд.

Елена Евгеньевна потихоньку приходила в ярость. Где его носит? Бабник. Кобель. Дон Жуан чертов. Кобель, кобель, кобель! Все они такие. Скотина.

«Что ты бесишься? — услыхала она в себе голос Елены Евгеньевны-первой, которая, когда хотела, могла быть на редкость рассудительной. — Кто он тебе? Случайный мужик. Ты ему? Случайная, на ночь, бабенка. Убежала в третьем часу, до утра побыть не соизволила. Он тебе ничем не обязан. И ведь тебе сейчас даже не секса хочется, а просто чтобы он был рядом. У ноги. Ведь так?»

«Да, так, — ответила Елена-вторая. — Он мой и больше ничей. И если я захочу, мне его доставят, как миленького, никуда не денется. Стоит только сказать Андрею. Теперь они обязаны со мной считаться совсем не так, как раньше. А он — мой. Я так хочу».

Елена Евгеньевна резким движением загнала штору в угол. Ярость переполняла ее, теснила грудь, прерывала дыхание.

На ночной проезд вывернул из-под моста одинокий автомобиль, и Елена Евгеньевна позволила себе такое, чего не позволяла никогда. Она нарушила дисциплину.

«Это Андрей виноват, — подумала она вторым планом, — нечего было давать мне отпускать себя. Вообще ничего не надо было начинать. Теперь — смотрите сами».

Тонким лучиком она пощекотала проходящую под окнами «Волгу», и двигатель машины заглох, потому что прервалась цепь зажигания. Елена Евгеньевна не отпускала лучик, и теперь двигатель заведется, только если она захочет.

Следом она послала тончайший намек на энергию, самые слабые, какие только смогла выпустить из себя колебания. Они скользнули по лучику, как кольца серсо по деревянной рапире.

Сидящим в машине сейчас должно показаться, что они попали в финскую баню. Четвертый вариант. Активная органика.

Елена Евгеньевна испытывала удовольствие сродни сексуальному. Сейчас она чуть-чуть пошире раскроет поток…

Елена Евгеньевна-первая ахнула, хлестнула по щекам Елену-вторую и едва-едва успела, заметив, как изо всех четырех дверей вставшей «Волги», выпрыгнули по сторонам четверо мужчин, — еле успела перевести взгляд со всем, что он нес, на светофор на углу. И даже зажмурилась от страха.

Бахнуло, прозвенели осколки. Сквозь щелочку Елена Евгеньевна увидела фонтан искр, как из фильмов про металлургов. Раздался шум, будто бы от опрокинутого на асфальт бака с водой.

Это обрушились вниз сто литров расплавленного металла.

— Что же я наделала! Что наделала! — сжимая щеки, твердила Елена Евгеньевна, не находя себе места в темной квартире.

За окном постепенно гасло зарево. Через несколько минут послышались пожарные сирены.

— Ох, что я наделала!

вспышка — цветы — дорога — зеленый газон — вспышка

Имя: прочерк.

Домашний адрес: прочерк.

Настоящее место проживания: озеро Ляшское, стрелка, туристическая база отдыха «Наутилус», домик обслуживающего персонала № 10.

Занятие: летом — рабочий на базе отдыха «Наутилус», зимой — сторож на той же базе и двух прилегающих, «Сокол» и «Заря».

Количество домиков на базе «Наутилус»: 29.

Количество отдыхающих: в настоящее время 79 человек.

Схема подъезда, внутренняя планировка базы: прилагаются.

Дополнительные условия: рекомендуется соблюдать повышенную осторожность.

Личное: молодец.

вспышка — цветы — дорога — зеленый газон — вспышка

«У-у, с-су!..»

Михаил дернулся, боднул головой стойку «Чероки».

— Вы стонали во сне, шеф, но я не решился будить. Снилось что-нибудь?

— Да уж снилось. — Михаил всухую сглотнул, полез за сиденье, где была бутыль с водой.

Они ехали берегом озера, которое стояло тихо, как в миске, и было розовое от рассвета. Одна за другой гасли звезды, а за лесом на востоке небо золотилось по синеве. Там вставало солнце. — Денек сегодня будет… — мечтательно завел тезка-Мишка.

— …только вешаться, — закончил за него Михаил. -

Что наши приятели?

— Минут двадцать не вижу, а так все время за нами шли. Оберегали или как уж.

Михаил еще отпил из бутыли, прикрыл глаза. Текст был тут, и схема подъезда была тут. «ОНА назвала меня молодцом, — подумал он. — Сегодня впервые».

Это было невыразимо приятно. Сладкая истома пробежала от загривка до крестца.

Тем сильнее он насупился внешне. Хорошо бы искупаться, если душа нет. Хотел уж дать команду, но передумал. Надо скорее закончить здесь и домой.

Вдруг остро захотелось увидеть лицо Елены Евгеньевны, Безотносительно к последним событиям. Ведь он ее искал в синей долине, где от предметов падает по две тени. Искал среди других теней.

И не нашел.

— Как примерно на эту самую стрелку выезжать, я знаю, а дальше…

— А дальше знаю я, — отрезал Михаил. Ему стало не до разговоров. — Сколько нам еще?

— Километров тридцать, по-моему. Я тут останавливался, карту смотрел. Как раз, когда эти отстали. — Тезка-Мишка понял настроение Михаила и тоже примолк.

Сообразуясь с указаниями плана, который читал, то и дело прижмуривая веки, Михаил заставил тезку-Мишку проехать еще несколько деревень и довольно крупный поселок.

Всюду жизнь просыпалась. Хозяйки выпускали птицу, шли к колодцам за водой. Мужики, выйдя с задних сторон примыкающих к озеру усадеб, возились с лодками, выносили к ним подвесные моторы, припрятанные на ночь в домах и сараюшках.