— Я уже ухожу, — поднялся Красс. — Извини, героиня, дела, дела… Будь они не ладны. Созвонимся?

— Да, конечно, — подтвердила Агафья.

В полной тишине Красс протиснулся мимо торчащего в дверях Макса и, на прощанье кивнув магичке, ушел. Майор, не трогаясь с места, смотрел на девушку. Неуместный приступ ревности сменился какой-то нерешительностью.

— Так и будешь изображать архитектурное излишество вроде подпирающего стену атланта? — нарушила молчание магичка слегка раздраженным тоном. — Или заходи, раз уж пришел, или уходи. Но дверь закрой в любом случае, сквозит.

Макс дернулся было обратно в коридор, но упершаяся в спину пятерня Николая просто вдвинула его в палату:

— Действительно, надо прикрыть дверь. А то простудим нашу знаменитость.

Капитан плюхнулся на жалобно занывшую всеми пружинами кровать девушки. Майор приткнулся рядом, на подоконнике.

— Ну, что, подруга, — прервал очередную затянувшуюся паузу Николай, — рассказывай, как дошла до жизни такой, как говорит один наш следователь.

Девушка недоуменно приподняла бровь.

— Ты второй раз за пару месяцев прохлаждаешься в госпитале! — не выдержав, вмешался Макс. — Не ты ли нас убеждала, что неуязвима, как супермен? А оказывается, собачки тебя кусают, как простых смертных.

Агафья закатила глаза:

— Неужели есть необходимость объяснять такие очевидные факты?

— Да, уж, потрудитесь растолковать неразумным, — ернически поклонился майор. — А то мы люди маленькие, недалекие, переживаем.

— То, что, кувыркнувшись с мотоцикла, я не получила ни единой царапины, кроме мнимого сотрясения мозга, тебя не убеждает?

— Убедило бы. Если бы ты не лежала сейчас передо мной опять обмотанная бинтами!

— Ничего серьезного со мной не случилось! Парочка царапин.

— Эти царапины уложили тебя в госпиталь! — возмутился Макс.

— Считаешь, что было бы разумнее разметать агрессивных животинок фаерболами? Или порадовать полсотни докторов госпиталя явлением моментального исцеления?

— Считаю, что было бы разумнее вообще не лезть на эту чертову арену!

— Нельзя там было по-другому, Макс… — отозвалась девушка и устало откинулась на подушку, не желая продолжать бессмысленный спор. — Я должна была убедиться, что это действительно арена, а не очередная проверка. Собаковода нельзя было спугнуть.

— Вечно с тобой что-то случается, — проворчал Николай.

Магичка только плечами пожала:

— Лучше расскажите, что там было дальше. Взяли Собаковода?

— Ну да, — кивнул капитан. — Ты бы знала, кто это. Я офигел, когда увидел.

— Да знаю я, — магичка скривилась так, будто у нее разом заныли все зубы. — Его поганая морда перед выборами в Думу с каждого столба скалилась. Защитник дерьмократических ценностей. По-моему, это он требовал вернуть из Ливии русских солдат, ссылаясь на ценность человеческой жизни?

— Он самый, — подтвердил майор. — Одно радует. Это расследование будет заканчивать ФСБ без нашего участия. Слишком важные шишки. Только из зрителей полтора десятка богатых и знаменитых повязали. А ты представь, какой хвост еще вытянут во время раскрутки…

— Помоги, Создатель, тому следователю из ФСБ, на которого повесят это гнилое дело, — хмыкнула Агафья. — Кстати, а откуда там журналюги нарисовались?

— Ты не поверишь, — Николай оглянулся на дверь и понизил голос. — Бурундук инфу слил.

— Зачем? — опешила девушка.

— А чтоб вот такие богатые и знаменитые не отвертелись от последствий, — объяснил Макс. — Если на полицию могли бы попытаться надавить, на ФСБ тоже, хоть это и сложнее, то сюжет по ТВ уже не замажешь. Поздно.

— Ах, да… Я не учла местные реалии и касту неприкосновенных в вашем мире, — брезгливо поджала губы Агафья.

— Не такие уж они и неприкосновенные, — качнул головой майор, которого покоробило презрение, сквозившее в голосе магички. — Теперь сядут, как миленькие.

— Теперь сядут, — кивнула та. — Но у нас бы таких ухищрений не потребовалось. Ладно. Это детали. Как ты объяснил свое появление возле коттеджа?

— А никак. Ехал за тем фургоном, в котором тебя привезли, на своей машине. Припарковался подальше. На ней же укатил потом обратно, когда ФСБ нарисовалось.

— На самом деле я его увез. Но для всех — просто подвозил до Опеля.

— Отлично.

— Связь мы держали при помощи заранее оговоренных знаков для прямой видимости, — добавил майор.

— Тридцать восемь утюгов на подоконнике? — ухмыльнулась Агафья.

— Нет, — рассмеялся Макс. — Просто. Куртка застегнута — внимание, расстегнута — все в порядке.

— Слава Создателю! А я уж задумалась, где искать утюги.

Друзья заулыбались. Эта простая шутка рассеяла остатки напряжения, державшегося в последние дни.

— Ты сколько намерена тут отдыхать? — спросил Николай.

— Как только, так сразу, — развела забинтованными руками Агафья. — Бурундук, небось, рапорт ждет-не дождется.

— Очень ждет! — раздался чуть насмешливый голос. Полковник, открывая дверь палаты, как раз успел услышать последнюю фразу девушки. — Бурундук роет лапкой землю и щелкает зубками от нетерпения.

— Здравствуйте, Дмитрий Константинович, — смутилась магичка.

— Ну, что, мушкетеры долбаные, — начальник движением бровей согнал с кровати не менее смущенного Николая и сел на его место. — Какого рожна из моего лучшего аналитика чуть не сделали собачий корм? Максим, за каким хреном с маяком тянул? Ты там как минимум полчаса хр… кхм… груши околачивал.

— Слишком тихо было, товарищ полковник, — отозвался майор. Он уже тысячу раз обругал себя за эту задержку. Хоть и не полчаса, а минут пятнадцать, но все же… Однако начальнику свои тормоза надо было как-то объяснить. — Подумал было, что Собаковод таким образом стряхивает возможный хвост, а Агафью через какие-нибудь другие ворота вывез…

— Подумал он, — проворчал полковник. — Пока ты думал, ее там собаки рвали.

Макс опустил голову. То же самое он твердил себе всю прошедшую ночь. Разве что, менее цензурными словами.

— Он все правильно сделал, товарищ полковник, — вмешалась Агафья. — К посредникам меня такими кругами возили… Перестраховка майора Реброва была оправданной.

— Один за всех и все за одного? — ухмыльнулся Бурундук. — Это правильно.

Макс через силу улыбнулся.

— Товарищ полковник, — снова заговорила девушка. — Когда мне нужно сдать рапорт?

— Вот ради этого я и зашел. В рапорте укажите, что операцию проводили скрытно, отчитывались устно лично мне. И эта секретность — мое прямое указание, ввиду высокого положения возможного подозреваемого. Информацию о нем получили из оперативных источников капитана Корбова. Уж их-то вас раскрыть даже ФСБ не заставит. А то еще не хватало дать прокуратуре повод потягать вас за несоблюдение процедуры. Все ясно?

— Так точно, товарищ полковник, — в один голос отозвались трое друзей.

— Я же говорю, мушкетеры, — хмыкнул Бурундук. — До понедельника свободны. А в понедельник с утра чтоб были у меня. Все трое, если эту гладиаторшу медики отпустят. Будем думать, что с Лаксом-Серовым делать. В архив КГБ меня не пустили. Кто-то очень серьезный быстро подсуетился. Пока больше ничего определенного. Так что отдыхайте и лишний раз не отсвечивайте.

— Есть не отсвечивать! — на этот раз начальнику ответили всего два голоса. Макс сидел на подоконнике, опустив голову, и думал о чем-то своем, но полковник этого не заметил.

— Весь мир театр, а мы застряли в цирке, — проворчал Бурундук с ухмылкой, выходя из палаты.

— Агафья, прости меня, — поднял глаза майор, едва за полковником закрылась дверь.

— За что? — опешила девушка.

— Я не поверил, что твоя игрушка доставила меня по нужному адресу, и начал осматриваться, вместо того, чтоб сразу вызвать подмогу. Пока я там телился, тебя собаки…

— Глупости! — перебила магичка. — Я написала «Пора», когда стояла перед решеткой клетки. И она в этот момент поднималась. Даже если бы ты сразу активировал маяк, ОМОНовцы все равно не успели бы предотвратить бой!