— Значит, с любовницами — облом? — уточнил капитан.

— Полный, — кивнул Макс.

— Блин… Со всех сторон слышим, что Лакс — донжуан, но ни одной реальной подружки до сих пор нет!

— На рабочем месте точно нет. Там такой малинник — восемь девок, один я.

— М-дя… И с какой стороны к нему теперь подступиться, если уж в бабском коллективе никто ничего толком не знает?

— Это они думают, что не знают, — хитро усмехнулся майор. — Но великий майор Ребров…

— Ты по делу говори, великий, — хмыкнул Николай. — Ежедневные дифирамбы себе любимому дома перед зеркалом почитаешь. Сможешь взглянуть в глаза самому верному своему почитателю.

— Сам себя не похвалишь, как оплеванный ходишь. А ты такую песню, то есть, оду, испортил.

— Рассказывай уже, болтун, — рассмеялся капитан.

— У нас теперь есть адрес сестры гражданина Лакса.

— Какой еще сестры? — опешил Николай. — Не было у него никакой сестры!

— Коля, ну, подумай, кого мог представить несуществующей сестрой такой любвеобильный, но скрытный Лакс.

— Тьфу, ты. Действительно. Что-то тупить начинаю под вечер.

— В общем, адрес не полный. Отсутствует номер квартиры. Но номер подъезда нам штатный водила Геотома сообщил. Дом — обычная пятиэтажка. Найдем.

— Вот сегодня и поищем. Ты на машине?

— Какая машина? Забыл, в каком виде я сегодня утром сюда приехал?

— Тем лучше. Садись, давай, пиши бумажки по своему посещению Геотома. А я пока по нашим базам адрес прогоню, гляну, кто там из подходящих имеется. Как раз к концу рабочего дня закончим и поедем вылавливать таинственную незнакомку. А потом я тебя домой закину.

— Я вообще-то хотел Агафью подождать.

— Никуда не денется твоя Агафья. Ей все равно сегодня дежурить. Да и неизвестно, когда она с этой поножовщины вернется. А так, может, завтра ей новую зацепку по этому поганому делу принесешь.

Майор не стал спорить. Он уже успел усвоить, что подвижки по делу радуют его необычную возлюбленную куда больше, чем стандартные уловки из конфетно-букетного арсенала.

Ровно в шесть Николай позвонил Агафье, но, кроме длинных гудков, ничего не услышал. «Опять звук выключила», — подумал он с досадой. Ему нужен был совет девушки, потому что очередная зацепка опять оборачивалась ничем.

— Слава всем Богам, даже Агафьиному Сюзерену, закончил! — возвестил в этот момент майор, с брезгливой гримасой отодвинув от себя клавиатуру.

— Печатай и поехали, — отозвался капитан. — Что-то у меня не вытанцовывается с этим твоим адресом.

— В смысле? — уточнил майор, отправляя документ на печать.

— Среди официальных жильцов дома нет ни одной женщины, хоть мало-мальски подходящей на роль любовницы Лакса.

— Не понял, — опешил Макс.

— В подъезде восемнадцать квартир. Из них двенадцать занимают супружеские пары или одиночки старше пятидесяти. Мог Лакс страдать геронтофилией?

— Сомневаюсь, — хмыкнул майор. — Все, кто видел его с девицами, описывали молодых-длинноногих…

— Значит, их пока отметаем, — кивнул Николай, сверяясь со своими записями. — Пять принадлежит одиноким мужчинам. Гомосексуализм…

— …тоже отметаем, — скривился Макс.

— Разумеется. Последняя квартира. Одинокая женщина тридцати двух лет…

— Ну, вот она! — расплылся в довольной улыбке майор, щелкнув пальцами.

— Погоди, я еще не закончил, — ухмыльнулся капитан. — Одинокая женщина, тридцати двух лет от роду, мать пятерых детей от пяти до одиннадцати лет. Все еще думаешь, что она подходит на роль любовницы Лакса?

— Мать-героиня какая-то… С Лаксом не вяжется. Может, кто-то сдает квартиру?

— Разве что, неофициально. Я пробил всех — дополнительной временной прописки где-то еще никто из жильцов не имеет.

— И, тем не менее, водила Геотома дважды подвозил Лакса именно по этому адресу. Разумеется, свечку он не держал и у парадного не маячил, так что зазнобу начальника не видел. Но джентельменский набор из серии конфеты-букеты-бутылки не заметить сложно, — задумчиво проговорил Макс, нетерпеливо следя за потугами старого принтера. — Наконец-то!

Он выхватил еще теплые листочки и сунул их в сейф, не затрудняя себя поисками нужной папки или хотя бы подписью. Николай только хмыкнул глядя на такое неподобающее обращение с материалами уголовного дела.

— Поехали, Коля, — майор между тем уже надевал куртку. — На месте разберемся. В доме с таким количеством пожилых квартиросъемщиков просто обязаны присутствовать лучшие представители этой категории населения.

— Это какие же? — ухмыльнулся капитан, открывая дверь.

— Любители понаблюдать в окошко за птичками, собаководы, и самое главное — все виды народной совести с лавочки у подъезда!

Николай расхохотался и, опечатав кабинет, следом за другом пошел к лестнице.

Майор не ошибся. Все «представители» оказались в наличии. И все, как один, сошлись во мнении, что молодой человек с фотографии ходил к матери-одиночке. Оказалось, что из трех квартир на пятом этаже, куда он поднимался, одна стоит пустая — хозяева на все лето уезжают на дачу, а две — принадлежат как раз той самой мамаше. Брезгливо поджимая губы, местная «совесть» сообщила, что «эта особа» устроила у себя чуть ли не дом свиданий. Удивленно переглянувшись с другом, Николай попросил объяснить, на чем зиждется такая твердая уверенность.

— А я, что, слепая, очевидного не замечать?! — возмущенно заявила благообразная бабулька в бифокальных очках при молчаливой поддержке соседок по лавочке. — Весь день к ней мужики шастают. На службу она не ходит. На балконе всегда только детские да женские шмотки висят. Значит, мужика у нее нет. Зато детей пять душ нарожала. И деньги водятся!

— Почему вы считаете, что ваша соседка материально обеспечена? — уточнил майор.

— А я, что, слепая, очевидного не замечать?! — завела любимую пластинку сплетница. — Спиногрызы ее одеты всегда богато. Из магазина идет, пакеты у нее не из «Ашана» или «Пятерки» какой-нибудь, исключительно в «Перекрестке» закупается. Только вчера в ее мусоре банки из-под икры да ананасов я лично видела! Какой честный человек себе такое позволит?! Одно слово — падшая женщина!

— А квартиру смежную на какие шиши честному человеку прикупить? — вступила в разговор еще одна старушка. — Когда Ильинична померла, так эта сразу и подсуетилась! Хоромы у нее теперь четырехкомнатные! Империалистка!

— Расхитительница социалистической собственности! — припечатала третья обитательница лавочки.

— Был приличный дом, — перехватила эстафету первая бабулька, — так, нет, три года назад явилась… Теперь не подъезд, а проходной двор.

— Не три, а четыре года мы из-за нее мучаемся!

— Три!

— Четыре!

— Да я, что, слепая…

Одуревшие оперативники, оставив местных сплетниц выяснять отношения, ретировались в подъезд.

— Ну, бабки… — выдохнул майор, прислонившись к перилам.

— Пенсионерки колоритные, — усмехнулся Николай. — Как думаешь, все-таки к этой империалистке мотался Лакс?

— А черт его знает. Пошли наверх, на месте разберемся.

Друзья поднялись на пятый этаж. Нужная дверь распахнулась прежде, чем Макс успел донести руку до кнопки звонка.

— Ой, — воскликнуло вылетевшее на лестничную клетку вихрастое создание лет десяти.

— Ох, — одновременно с этим резко выдохнул Макс, получивший какой-то книжкой по физиономии, а острым локотком в поддых.

Следом из квартиры выскочил рыжий мальчишка чуть постарше и, не обращая внимания на мужчин, попытался отобрать свою собственность. Вихрастый увернулся, едва не зарядив пытавшемуся вздохнуть оперативнику вторично. Кое-как подавив смех, Николай легко отобрал у драчунов предмет спора.

— «Основы современного этикета», — громко прочитал он. — Однако. Интересно, здесь написано, как встречать гостей?

— Не знаю, — пожал плечами рыжий. — Там мой гербарий на биологию. Книжка большая, и ее никто не читает. Удобно.

— А вы к маме? — вмешался вихрастый и, не дожидаясь ответа, вприпрыжку рванул обратно в коридор. — Ма, к тебе пришли!