Асия с отвращением нащупала покачивающееся тело Афура и торопливо стала накладывать на него камни, ища их по дну ногами. Ей было страшно нырять за ними с головой.

Асия продрогла, озноб бил ее тело. Камни уже стали выглядывать из воды, когда она прекратила работу. Усталость валила с ног, женщина едва выбралась на берег, сразу повалилась на холодный песок и так лежала, вздрагивая от рыданий. Потом поднялась, смыла песок и механически вытерла тело простыней.

Она подозвала лошадь, с трудом вскарабкалась на нее и тронула поводья. «Куда я еду? Зачем? Стой, надо подумать!» — в голове вертелись обрывки каких-то мыслей. Лошадь в недоумении косила глаз на хозяйку, топталась нетерпеливо, мотала головой.

— А одежда, а лошадь? — говорила Асия вслух. — Надо же все убрать. Можно выиграть время, а может, и вовсе его не найдут.

Она вернулась, собрала вещи Афура, брезгливо завернула в них камни. Коня поймала легко и, привязав к седлу повод, погнала кобылу дальше вдоль пляжа. Она выбирала путь поближе к воде, хотя скорый прилив и так скроет их следы.

Она гнала лошадей и проскакала мимо спящих деревенек рыбаков уже больше фарсаха. Наконец остановилась.

— Вот место подходящее, — сказала она и спрыгнула с седла.

Движения ее были уже осмысленными и быстрыми. Она расседлала коня Афура и вместе с одеждой сбросила седло со скалы в море. Стеганув коня Афура плетью, она отогнала его подальше, сама повернула кобылу к городу и огрела ее по крупу.

Время шло в постоянном страхе. По городу ползли слухи об исчезновении Афура. Тело и лошадь так и не нашли, хотя прошло несколько недель. Однако Асия постоянно чувствовала, что друзья Афура не сидят сложа руки.

Она терзалась мыслью, что так долго продолжаться не может. О ней постоянно распространялись в городе различные слухи, как-то Хилал рассказал, что он слышал, как на базаре ее имя связывали с исчезновением Афура.

— Люди очень злобно отзывались о нашей ханум, — сообщил он своему отцу.

— При чем тут наша ханум, может, ты ослышался?

— Нет, не ослышался, именно так и говорили. Я даже задержался немного, послушал. Что-то затевается в городе против ханум.

— Что может затеваться? Ты лучше ей не говори, а то зря только расстраивать станешь. В последнее время она и так плохо выглядит.

— Нет, отец. Думаю, что сказать надо. Она женщина умная и сможет принять правильное решение.

— Лучше скажи Хадару.

— Когда он будет? Через месяц? Он же в плавании.

— И то верно. Ну, смотри сам, Хилал. Как бы не было хуже.

Асия восприняла известие Хилала слишком взволнованно, и его стала терзать мысль о том, что ей угрожает смертельная опасность. Он знал, как фанатики могут взбудоражить народ и его руками совершить любое дело.

— Ханум, — несмело обратился Хилал к своей госпоже. — Если нужна помощь, то рассчитывайте на меня. Даже если то, что я слышал, и правда, то туда Афуру и дорога, ханум! Злой и неблагодарный был человек.

— Ну что ты, дорогой Хилал, — с вялой улыбкой ответила Асия. — Что мне может угрожать? Пока нет причин для беспокойства.

Но Хилал видел, что ханум так не думает, он вздохнул и удалился. Асия же не находила себе места. Она уже давно чувствовала нависшую угрозу, и весть Хилала только укрепила в ней уверенность в этом.

— Надо готовиться к самому худшему, — говорила она себе и прикидывала способы избавления от напасти.

Ночи проходили в полусне, утром она выглядела уставшей. Все валилось из рук, мысли путались, а довериться кому-то было страшно.

Всплыли старые недоброжелатели, прежний амир Сахер аль Ашхал со своим постоянным помощником Наджемеддином. Они стали подбивать мулл провести расследование исчезновения Афура, и богатые дары Асии оказались не такими уж действенными.

А тут оказалось, что купцы один за другим стали отказывать ей в сделках, а прежде заключенные договоры расторгали с большой невыгодой для Асии.

— Можно было бы подать иск, — говорила Асия Зияду, — но вряд ли кади станут на мою сторону.

— Да, ханум, — ответил Зияд. — Теперь пользы от суда будет мало. Одни убытки, а с ними и ухудшение дел.

— Ты гляди, Зияд, они не хотят продавать мне даже еду! — возмущалась Асия. — Скоро придется голодать при деньгах.

— Похоже на то, ханум, — в голосе Зияда Асия подметила равнодушие. Она в упор посмотрела на него, и слуга стал отводить глаза в сторону. «Ага! — подумала Асия, — и ты почуял паленое! Ну тогда мне придется тебя вернуть на прежнее место».

Асия стала подозрительно приглядываться к своим домочадцам. Некоторые не скрывали своего злорадства, но большинство оставались верными и преданными людьми. Наличие в доме людей, готовых предать, больше всего беспокоило Асию.

— Раз они так со мной поступают, то и я так же буду! — обозленно сказала она себе. — Пусть я останусь одна, но зато буду знать, что рассчитывать надо только на себя!

Злость поднималась в ней с каждым днем.

— Хаддад, — обратилась она к своему старому слуге.

— Слушаю, ханум.

— Ты по-прежнему предан мне? Отвечай честно и без утайки! Асия напряженно глядела в его черные глаза.

— Ханум! Вы так много сделали для меня! Конечно, я никогда не забуду того добра, которое я получил от вас! А сын? Мы век не расплатимся с вами! Призываю аллаха в свидетели! Да накажет он меня страшным гневом своим, если я говорю неправду, ханум!

— Так вот, Хаддад. Завтра же надо выгнать Зияда. Он продался врагам и хочет моей погибели. Определи сам, как это сделать, я на все согласна, но чтоб без шума и воплей.

— Ханум, это не так уж и трудно! Он в последнее время стал очень плохо работать. Сделаем, ханум!

— И еще присмотри ненадежных. Всех изменников гнать! Рабов на базар или на весла! — гнев Асии переходил границы, она это понимала, но сладить с собой не могла. Ее душили страх и ярость.

После изгнания Зияда и других слуг вдруг пропала Фата. Это сильно встревожило Асию. Фата много знала и могла быть выкрадена для допроса. Видимо, так оно и оказалось, через неделю мертвую Фату нашли на городской свалке, всю истерзанную.

— Скоро доберутся и до меня, — говорила Асия, кутаясь в покрывало, хотя было совсем не холодно.

Хилал доложил, что конюх Али пытался испортить лошадь Асии. Это привело ее в бешенство. Конюх был тут же допрошен и под пыткой признался, что выполнял наказ Сахера, который запугал его и грозил пустить по ветру всю его семью.

— Конюха выгнать! Обойдемся и так! Дешевле будет!

— Ханум, — неуверенно сказал Хаддад.

— Чего тебе, Хаддад?

— На вас нападают, а вы даже не защищаетесь! Так плохо кончится.

— Как защищаться, когда все против меня? Почти не осталось верных людей. И Хадар не возвращается. Как бы и с ним чего не случилось!

— Ханум, к вам просится один странный дервиш.

— Это зачем? Его только не хватает!

— Ханум, все же поговорите с ним. Что вам стоит. А вдруг он окажется нужным человеком.

— Ладно уж! Когда попросится еще раз, то пригласи в дом.

И вот дня через три Хаддад привел грязного оборванного дервиша. На вид ему было лет сорок, но точно определить возраст было невозможно. От него разило ужасно, Асия невольно отвернула голову и сказала:

— Обмойте его и оденьте в чистое. Потом я с ним поговорю.

Дервиш отрицательно затряс головой, но Хаддад уволок его, и только через час он предстал перед хозяйкой.

— Теперь хоть можно вести разговор, дервиш. Как тебя зовут?

— Ханум может звать меня Рауф. Больше никаких имен я не признаю.

— Так что ты хочешь от меня, Рауф? Зачем просил свидеться?

— Много слухов ходят о тебе, ханум. Слухи разные и больше страшные, а ты живешь и ничего не делаешь. Интересно мне стало с тобой познакомиться. Люблю необычных людей. С ними интересно, хотя они всегда плохо кончают.

— Ты хочешь сказать, что меня убьют? — в голосе Асии послышались нотки страха и горечи.