Дайри с явным усилием посмотрела на его спутницу. Резко отшатнулась. Потупилась — и увидела разбитый артефакт. Побелела окончательно.

И, не поднимая головы, произнесла:

— Я должна все убрать и сообщить владыке о своем проступке. Прошу прощения, если помешала.

И ушла, ни разу не оглянувшись.

Аркаир заметил взгляд, полный злобы, которым Эйри наградила человечку. Однако в следующий миг на него уже были устремлены томные, кокетливо хлопающие ресничками глазки.

— Аркаир… ты же не всерьез, верно?

— Лорд Латор, — невозмутимо поправил ее дворецкий. — Я более чем серьезен, Эйри. Эти отношения не приносят мне былого удовлетворения. Найди себе другого любовника.

И дверь захлопнулась перед ее носом.

Колотить в нее экономка не стала. Позор — из ревности донимать любовника, который честно сообщил о том, что его интерес к тебе угас. Но сдержалась она с огромным трудом.

Презрительно фыркнула, когда игрушка повелителя вернулась с веником и совком и начала сметать в него осколки хрустального шара, венчавшего каменную чашу.

Ну, по крайней мере, просто получить «отставку» не так мерзко, как видеть, что твой любовник ушел к другой.

Ревновать, пожалуй, не стоило, хотя выражение лица у Аркаира, когда он увидел игрушку владыки, было странным.

Даже если бы этой посредственности удалось его увлечь… он не пойдет против владыки. Ни за что.

Я не знаю, как я добралась до кладовки с чистящими средствами. Меня не колотила дрожь, слез тоже не было… но мне было плохо. Я почти не соображала, где я и что делаю.

Отвратительное чувство.

Объясните мне кто-нибудь, почему я решила, что «у меня нет игрушек» и «у меня нет женщины» — одно и то же? Да он может полдворца в любовницах держать!

И когда он меня целовал, он, возможно, думал…

Меня передернуло.

Интересно, с этой демоницей он тоже играет в жестокие игры?

Скорее всего.

И судя по тому, как она вешалась на Аркаира, они ей очень даже по вкусу.

Какая же ты дура, Рэлли! Какая тебе разница, с кем и как развлекается дворецкий? Повелитель-то тоже далеко не монах…

Просто тебе начало казаться, что он отличается от других. Что ты для него что-то значишь. Что у него к тебе хоть какие-то теплые чувства есть.

Идиотка.

Разве ты не знала, как он на тебя смотрит? Как на вещь. Ты принадлежишь другому, сколько раз он это подчеркивал? Ты чужая вещь, на которую он даже не взглянет, если это пойдет вразрез с желаниями владыки. Ты даже не женщина, ты просто… игрушка.

«Шрамы женщину не красят».

Ага, конечно… только шрамов на душе это не касается, да, Аркаир?

Зато с поцелуем теперь все предельно ясно! Подумаешь, невидаль, распалился из-за игр с элтаром, и только…

Смешно даже. Я почему-то действительно думала, что он не такой, как Дэмиан. Но он, в конце концов, всего лишь мужчина. Глупо было думать, что Аркаир не испытывает подобных… потребностей. И с его-то лицом и положением в обществе… удовлетворить их будет рада любая. Он дитя этого мира, с чего я взяла, что у него другие принципы?

Особенно смешно, что мы столкнулись вот так, в коридоре. Я шла из спальни Дэмиана, где провела очередную странную и пугающую, но невинную ночь, а он… он был с этой… и вряд ли они там всю ночь в шахматы играли!

Я взяла наконец веник с совком, бумажный пакет для мусора и на дрожащих ногах двинулась обратно. Не знаю, чего я там сейчас наубираю…

«Не приходи больше» — интересно, почему Аркаир так отшил свою… любовницу…

Даже думать это слово противно!

Но и данное обстоятельство меня совершенно не утешало. Хотелось одного — больше никогда не видеть и не слышать Аркаира… но я догадывалась, кто будет наказывать меня за разбитый артефакт.

Даже к лучшему, что он ничего ко мне не испытывает. Представим гротескную картинку. Что бы ты делала, Рэлли, если бы оказалось, что обольстительный, опасный, жестокий демон питает к тебе нежную (скорее, правда, жестокую) страсть, а? Что бы ты могла сделать, учитывая, чья печать стоит у тебя на груди?

Я вздохнула, высыпая останки артефакта в бумажный пакет. Нужно зайти к Дэмиану, предъявить разбитое и извиниться, а там… лицезрение Аркаира будет для меня страшнейшим наказанием. Куда там элтару.

Я ошиблась. Владыка не стал вызывать дворецкого, не стал и наказывать меня собственноручно. Даже пощечины не дал. Он предпочел осуществить свою давнюю угрозу. Меня ждали колодки.

Одно утешение — стояли они в закрытой комнате, и заковал меня в них лично Дэмиан. Аркаир не появился.

Садистского, но крайне эффективного массажа, соответственно, тоже не было — выпустила меня Алиэ, размяла мышцы и, едва я немного пришла в норму, повела в мою комнату, где заставила принять ванну с какими-то маслами.

Боль в спине и плечах пошла на убыль.

Я сейчас была даже рада присутствию омывальщицы. Оно позволяло отвлечься.

Все время, что я, согнувшись, провела в колодках, перед глазами стояла уже порядком надоевшая картина — растрепанный Аркаир в одной рубашке, без камзола, к которому с поцелуем прильнула незнакомая мне демоница.

Я даже не злилась на Дэмиана за наказание. Я была ему благодарна.

Теперь я точно знала, как следует поступить, чтобы больше не забываться и не попадать впросак.

В течение следующих нескольких дней я занималась в основном тем, что старательно избегала Аркаира. Видя его издали в коридоре, я разворачивалась и как можно быстрее и незаметнее уходила. Подслушивала, узнавала через Эссу, чем он занят — та, по-прежнему питая страсть к красавчику-дворецкому, с удовольствием говорила о нем. Когда у него было свободное время, пряталась как могла, уходила из комнаты, боясь его визита, хотя была не в силах представить, какая причина могла бы заставить его искать моего общества. Ну поцеловал, бывает. Давно женщины не было. Все все поняли, владыке не докладываем, больше не встречаемся.

Каждый взгляд на Аркаира причинял боль. Разочарование оказалось гадкой штукой.

Я не злилась на него, ни за несдержанность, ни за любовницу, боги упасите, не имела на это права… но и относиться к происшедшему спокойно не могла. Дошло до того, что, завидев его в коридоре, я начала нагло нырять в покои Дэмиана. Когда это произошло в первый раз, он заметно удивился, но не отчитал меня и вообще остался, похоже, довольным таким поворотом событий. Дал мне книгу (к слову, нормальную, по истории магии, а не розовый бред), усадил в кресло, налил красного вина, а сам преспокойно вернулся к документации. Так и повелось — если я врывалась, запыхавшись, к нему, он, не задавая вопросов, находил мне занятие или заводил разговор.

Меня это более чем устраивало!

Но, как я вскоре узнала, это не устраивало Аркаира.

Я короткими перебежками пробиралась по коридору, прячась от теней. Засиделась сегодня у Дэмиана — мы с ним неожиданно разговорились о языках и теориях их происхождения и распространения. Я доказывала, что для каждого мира существует свой праязык, а он пытался убедить меня, что у них у всех был общий источник, который даже можно восстановить — мол, он об этом несколько трудов уже прочел, и они его вполне убедили.

Было поздно, владыка даже предлагал остаться на ночь у него… но, в отличие от недавнего раза, когда он даже пальцем ко мне не прикоснулся, черные глаза так коварно блеснули, что я без раздумий предпочла прогулку по ночному дворцу.

Дэмиан стиснул зубы… но настаивать не стал.

Пока не стал. Что-то подсказывало мне, что терпение у владыки на исходе.

У дверей своей комнаты я облегченно выдохнула — ни на кого не наткнулась, не считая дежурившего на границе крыльев лакея. Самое главное — не встретила…

Мне вдруг бесцеремонно зажали рот и втолкнули в комнату. Следом захлопнулась дверь. Щелкнул замок, ключ от которого был в этом дворце только у троих, а схватила меня явно не Эсса. Зажегся свет, и я с содроганием увидела, что по стенам словно серая рябь пробежала. Какое-то заклинание?