И если он захочет — он это сделает.

Я не смогу его остановить, переубедить, упросить.

И мне никто не поможет.

Я спотыкалась на каждом шагу, но рука дворецкого, стальной хваткой стиснувшая запястье, не давала упасть, хотя синяков об углы я наверняка набила. Но я до последнего не могла оторвать взгляд от удалявшейся фигуры похитившего меня демона. А потом и от дверей зала.

Сопротивляться я не пыталась. Сила демонов была такой, что с моей стороны подобные старания выглядели бы как максимум глупо — если бы их вообще заметили. Но и идти со скоростью, заданной Аркаиром, я не могла.

— Милорд повелел заняться твоим образованием, — вдруг мягким, бархатным голосом произнес дворецкий и остановился. Я, не успев среагировать, налетела на него и наступила на ногу — сама не поняла, когда он успел развернуться.

— Урок первый, — безмятежно улыбнувшись, произнес Аркаир, прижимая пальцы к красиво очерченным узким губам.

В следующий миг щеку обожгло пощечиной.

— Недозволенное прикосновение к демону первого порядка либо случайное причинение ему боли наказывается всегда. Не слишком жестоко, но неизменно.

Он говорил отрешенно и невозмутимо, словно не отвесил только что оплеуху слабой женщине. Схватившись за щеку, я потрясенно взирала на него. Да в каком мире считается нормальным так обращаться с…

— Следуй за мной, — бросил демон. Я не сразу поняла смысл сказанного, а когда собралась сделать первый шаг…

Место пониже спины ожгло вспышкой боли, короткой, обидной и почти невыносимой в первый миг, оставшейся пульсировать под кожей, едва первый всплеск миновал, вылившись в невольный вскрик.

На глазах выступили слезы. Чем он меня…

Улыбнувшись, Аркаир показал короткий кожаный хлыстик, заканчивавшийся странным маленьким шариком, по которому пробегали красноватые разряды.

— Элтар, — сообщил он. — Главный инструмент наказания за неповиновение.

Главный? То есть имеются и дополнительные?

По глазам дворецкого, снова блеснувшим красным, я поняла, что он угадал мои мысли. И они его порадовали.

— Идем, — повторил он.

Сочтя за лучшее послушаться, я молча двинулась следом, никак не комментируя происшедшее и стиснув губы, чтобы они не дрожали. Боль от укуса элтара постепенно стихала, но повторять этот опыт не было ни малейшего желания.

Анфилада комнат, двойные двери, широкий коридор, зал с колоннами, лестница, ведущая в холл…

Аркаир остановился у одного из огромных окон так же резко, как и в прошлый раз, но я, наученная горьким опытом, успела избежать столкновения.

Непередаваемая усмешка скользнула по узким губам.

— Смотри, — ласково произнес дворецкий.

Я сразу поняла, что ничего хорошего там не увижу.

Во дворике, основную часть которого занимала площадка, на коей сейчас стояли колодки, собрались люди… точнее, демоны, судя по всему. И они с удовольствием смотрели, как в колодках бьется обнаженная женщина — явно эльфийка, очень красивая… которую хлестали тройным кнутом. Не спеша, с оттяжкой, давая прочувствовать каждый удар, оставлявший на белоснежной коже вскипающие алые полосы… кровь не шла, палач не вспарывал кожу. А значит, каждая такая отметина будет потом зверски болеть…

Меня замутило. Но почему-то я не могла оторвать взгляд от этого зрелища. И даже не поняла, что по лицу бегут слезы.

Попыталась отвернуться…

В следующий миг сильное, твердое тело прижалось к моей спине, и чужая рука жестко повернула мой подбородок в сторону истязаемой.

На ухо бархатистый, ласковый голос сообщил, разве что не мурча от удовольствия:

— Наказание за измену господину. Это игрушка второго министра владыки, князя Рхетрисса. Имела глупость влюбиться в одного из демонов его свиты и соблазнить его. После пары бурных ночей лорд Малетир рассказал о случившемся господину. Результат перед тобой.

— А почему наказывают только ее? — непослушными губами зачем-то спросила я.

— Видишь ли, — голос становится вкрадчивым, и от него у меня мурашки бегут по коже. — Демон честно сообщил повелителю о том, что игрушка забыла свое место. Его слова подтвердила жрица — они чувствуют ложь.

— Он мог бы не соглашаться, если ничего к ней не испытывал…

Тихий смех, царапающий душу. И почти нежное:

— Зачем? Он получил то, что хотел. Она получила то, чего хотела. Затем он, как положено честному демону, сообщил о том, что эльфийка умолила его попользоваться ее телом. Если бы он ее изнасиловал без приказа своего повелителя — да, тогда виновен был бы он.

Изнасиловал без приказа повелителя? То есть повелитель может и такое приказать?!

— Но измену игрушкам не прощают. Куклой ей уже не стать. Будет либо котлы чистить, либо двор мести… Как поправится, конечно. — Пальцы резко сжались, причиняя боль. — И она осталась без защиты господина. Она несвободная женщина, принадлежащая не конкретному демону, а замку. Теперь ей сможет воспользоваться каждый, кто пожелает, — выдохнул Аркаир мне в самое ухо.

Ноги, которые и без того держали меня каким-то чудом, подкосились, но демон без труда подхватил меня. Я закрыла глаза, пытаясь хоть так отгородиться от чудовищного зрелища.

Звери. Нет, они хуже зверей. Для них нет чувств, кроме жажды собственного удовольствия, они не думают о других, им плевать, что у невольниц тоже есть сознание, чувство собственного достоинства, способность любить… Вот чем развлекаются демоны — они растаптывают все, делают из невольниц кукол, стерильных в эмоциональном плане… а потом им становится скучно, и игрушку выбрасывают или ломают… Женщины для них ничто, мы ценны лишь пока мы безупречны либо вызываем интерес возможностью причинить боль, доломать… И меня ждет то же самое.

И этим я была благодарна за спасение от федератов? Да лучше бы я к ним в лапы попала! Изнасиловали бы пять-десять раз и дали работу, а через несколько лет отпустили восвояси… А здесь — только насилие, избиения, садизм, которым не будет конца…

К горлу подкатил комок. Рот наполнился кисловатой слюной, которую я не успевала сглатывать.

— Смотри, сейчас будет самое интересное.

Я не открыла глаз. В следующий миг дворецкий отстранился, и я ощутила новый укус элтара, который, как выяснилось, обладал способностью выжимать слезы даже из-под зажмуренных век. Глаза распахнулись сами собой.

Чтобы увидеть, как на лоб женщине ставят миниатюрное клеймо.

От истошного крика дрогнуло стекло. Мне показалось, что я чувствую запах паленой плоти.

Что было дальше, я не видела, как и не слышала, говорил что-то еще Аркаир или нет. Меня вывернуло.

Я читала раньше про пытки, наказания, жестокость. Но никогда не видела своими глазами ничего подобного, даже живя в королевстве, охваченном войной, среди пылающих домов и рушащихся стен. Люди наших стран не поступали так друг с другом. Убивали, да, но не мучили, не терзали… Теперь я поняла, что нам действительно повезло с врагом, хотя мы в это не слишком верили, скрываясь в южной пустыне после первого нападения на город.

Бессильные слезы вновь потекли по щекам.

В следующий миг меня жестоко схватили за волосы и несколько раз ткнули лицом в лужу с остатками моего завтрака. Меня едва не вывернуло повторно — но было уже нечем. Откашлявшись с трудом от едкой желчи, я подняла слезящиеся глаза на Аркаира.

— Это место не предназначено для отправления естественных надобностей, — равнодушно сообщил дворецкий. — Наказание — уборка этажа. Но на первый раз за тобой уберут. Лари!

В вышедшей на окрик серой тени я с ужасом опознала когда-то красивую, а теперь до ужаса худую и уже немолодую эльфийку. Она поклонилась Аркаиру, окинула меня быстрым взглядом, который не выражал абсолютно никаких эмоций, и вопросительно посмотрела на него.

— Новенькая, — соизволил сообщить тот.

Теперь в глазах женщины читалась жалость. Вроде той, какую испытывают к скулящему щенку. То есть даже она, служанка, не считала меня равной себе…

— Сейчас уберу, милорд. Тридцать вторая свободна. Прислать туда омывальщицу?