С каждым новым словом общество Баланса вызывает только всё большее отвращение.

— Здесь мы частенько проводим опыты. Помнится, начал я с дикой кошки, но и на людях можно. Думаю, когда твой солдат очнётся, пора будет и на нём что-то интересное протестировать. В конце концов, только на предателях и можно проводить эти операции. Это именно Алекс привёл тебя в Баланс, несмотря на состояние твоего организма, — голос Дэниэла уже не звучит в полную силу. Шёпот крадётся по комнате, заползает в уши Энн.

— Но пока начнём с тебя. Я ведь обещал подменить твои воспоминания. Спустя n-ное число попыток ты можешь и вовсе не проснуться, если твой мозг не справится, — Дэниэл похож на лёд, а врач рядом с ним и того холоднее. Энн всё ещё пытается вырваться, но мужчина в ту же секунду нажимает ещё куда-то на операционном столе, и верёвки перехватывают конечности ещё плотнее. Дэниэл вынимает из заднего кармана брюк белую ручку и наклоняется к Энн, словно хочет её поцеловать. Его лицо совсем близко.

— Забавно всё-таки, да? Но я не люблю жестокость, а предпочитаю стабильность. И, конечно же, Баланс.

Энн готова плюнуть ему в лицо. Однако Дэниэл опережает какое бы то ни было действие девушки, и тогда происходит встреча ручки и виска Энн. Лёгкий разряд тока.

И мир снова перестаёт существовать.

◣◥◣◥◤◢◤◢◣◥◣◥◤◢◤◢

Просыпаться больно. Болят глаза, болит голова и отчего-то ноет висок. Что случилось? Уже утро?

Энн неспешно открывает глаза и усиленно моргает, надеясь скорее проснуться и позабыть о дискомфорте в теле, руках, ногах. Взгляд почти сразу цепляется за знакомое лицо с тёплыми карими глазами. Вихор ярко-красных волос похож на пламя. Энн улыбается.

— О Дэниэл, о мой царь.

Голос её полнится нежными интонациями. Энн помнит, что всю свою жизнь готова был исполнять всё, что ни скажет этот парень. Она — его плечо, его слуга, его тень, но совсем не в том понимании, что понимают другие жители Баланса. Всегда с ним, всегда готова целовать его руки и кланяться. Правда, есть что-то чудное во всём этом: Энн и Дэниэл не отсюда. Девушка знает, что хотела попасть за границы города. Там лучше? Или хуже? Зачем?

Все её мысли прерывает Он. Дэниэл говорит:

— Отлично. Побудь здесь, моя дорогая. Я скоро приду, — вкрадчивый тон ласкает уши девушки. Она, почти не дыша, провожает того взглядом до самой двери, и сразу становится тоскливо и холодно на душе. В палате остаётся лишь врач и светловолосый незнакомец. Последний, округлив глаза, молчит.

— Что? — спрашивает Энн, сжимая губы. Она садится на операционном столе и обнимает себя руками, почувствовав себя голой. Неприятно от мысли, что какой-то незнакомый парень так на неё смотрит. — Дэниэл, — зовёт его, но он не приходит. Врач тоже переходит в режим ожидания, поворачиваясь в сторону двери, а парень ложится, но глаза не закрывает. Тянет руку к столу Энн и совсем тихо берёт в руки шприц. Энн даже не успевает среагировать и сказать, чтобы этот глупышка ничего не трогал, пока не придёт её бог. Незнакомец едва ли не с размаху засаживает иглу в шею врача. Тот хватается за место прокола, но понимает, что опоздал. Крякнув, он валится сначала на колени, а затем и всем телом на пол. Вскрикивает Энн. Поджав к себе колени, испуганно уставляется на парня:

— Ты с ума сошёл, придурок?! Я сейчас позову Дэниэла!

Она готовится закричать снова, но незнакомец вскакивает на ноги, с силой сжимая челюсти, отчего появляются желваки. Ремни, сдерживавшие его, почему-то ныне развязаны.

— Слушай сюда, — выжимает он из себя, не переставая кряхтеть то ли от боли, то ли от ещё каких-либо ощущений. Энн не остаётся ничего, кроме как слушать. Парень выглядит враждебно — насупившийся, ещё и ставший выше девушки, подошедший вплотную. — Я начинал, как психокорректор. Я настраивал таких, как ты, на покорность режиму. В этот раз я не собираюсь так поступать. Вот… видишь… это, — каждое слово даётся с трудом. Парень зачем-то подпрыгивает с одной ноги на другую, продолжая шипеть. Он тыкает пальцем в банку с белой жидкостью, стоящей на тумбочке за спиной Энн. Парень подтягивается, захватывает ту банку, а заодно и лежащий рядом шприц. Без промедлений набирает в него препарат. Энн мотает головой и размахивает руками.

— Нет-нет, не надо! Отстань! Уйди!

Незнакомец ставит одну руку на операционный стол, преграждая девушке путь к отступлению. Она может лишь броситься назад, на стену. Парень не тратит время на слова. Он, кажется, не врёт и действительно знает, что делает. Захватывает четырьмя пальцами ногу девушки в районе бедра, а второй рукой вставляет шприц через ткань брюк. Энн хочет хлопнуть его по руке за наглость. Но вот медицинскими инструментами он орудует мастерски, хотя Энн так не думает и ошарашенно выговаривает:

— Что ты делаешь?!

Вырываться смысла не видит. Жидкость стремительно поступает в тело, а лишние раны от собственных движений не нужны. Похоже, впереди ждёт или смерть, или кома, или ещё что похуже.

— Это очистит твои неправильные воспоминания. Доверься мне.

Он говорит это и сразу же вытаскивает иглу. Энн ойкает и сразу потирает место, куда было введено лекарство. Сразу же за этим начинается паника. Только что Энн неизвестно что и неизвестно зачем вкололи. Ногу начинает жечь, а голова кружится, и комната становится больше похоже на карусель. Тошнит.

— Что ты сделал со мной? Что ты за придурок? Мне плохо. Дэниэл!

— Тихо-тихо-тихо. Сейчас.

— Отстань от меня! Зачем ты это сделал?

Крепкие руки хватают Энн в объятия, а голова становится тяжёлой. Солдат бросает короткое ругательство, вновь зашипев и подпрыгнув поочередно на носках. Энн беспомощно валит голову на плечо парня, не сопротивляясь исчезновению всяких сил. Ей нужна пара минут на то, чтобы проснуться. Очиститься.

Первое, что Энн понимает, это нахождение его рядом. Его, не Дэниэла. Ритм сердца Алекса совсем близко. Девушка вдыхает запах его одежды, потом находит пальцами его волосы и чуть отстраняется. Весь спектр эмоций, впитавшийся в неё за всё это время, вынуждает приблизиться к его губам. Прильнуть к ним своими, будто в порыве жажды. Алекс видит, как меняется её шаловливый, немного бешеный взгляд на адекватный, знакомый ему. Честный, открытый. Даже немного твёрдый, но никак не твёрже его собственного. В карих глазах Энн всегда бьётся страх, но также хранится и что-то тёплое. В серо-зелёных глазах Алекса же девушка видит траву Жизни, свежесть весны и чувство безопасности. Его губы, его руки, его запах и голос — всё то, что её спасает день ото дня.

Она просто боялась признаться, боялась предать человека, который, как оказалось, никогда не был на её стороне. А тот сам оказался предателем и садистом.

Парень первым прерывает поцелуй, позволивший им обоим с Энн опять пожить одним мгновением. Вот только решительные интонации в этот раз принадлежат девушке:

— Я… я найду подмогу. Позову Эдриана или Мартина. Они помогут.

— Хорошо, а я свяжусь с Марком.

— Точно. Ему можно доверять.

Солдат хмыкает:

— Не зря же мы начали сотрудничать.

— Что? — спрашивает Энн, приподняв левую бровь. Алекс смеется. Его глаза светятся.

— Сейчас это не так важно. Лучше поспеши. И найди оружие. Я верю в тебя.

— А ты? — упавшим голосом говорит девушка и только сейчас обращает внимание на то, как Алекс даже не может ступить на пол в полную силу. Стоит лишь на носках, а когда на пол ступает Энн, готовая идти, сам садится обратно на стол. Блаженно вдыхает через нос и выдыхает через рот. Мучения ненадолго кончились. Говорит:

— Доверься мне.

Энн кивает, улыбнувшись, и произносит:

— Как всегда.

Оглядывается по сторонам, размышляя, что же прихватить с собой на защиту. Никаких пистолетов тут нет, зато полно лекарств. Побегав вокруг шкафчиков и заглянув в них через стекла, находит снотворное. Чтобы не тратить время в дальнейшем, набирает жидкость в шприц, закрывает иглу колпачком, чтобы не продырявить задний карман джинсов. Убирает его туда, но нащупывает и телефон.