Прайс согласно кивнул. Он внимательно следил за приготовлениями оставшихся фургонов к переправе через опасную водную преграду.

— Повозки слишком легко загружены, — процедил он. — Когда я начал это путешествие, то вёз полторы тонны груза. А сейчас в каждом из фургонов едва ли наберётся хоть полтонны. Мы вынуждены переправляться совсем налегке. — Внезапно его лицо исказилось, и он закричал: — Смотрите!

Все увидели, что мулы, тянувшие одну из фур, внезапно лишились опоры под ногами и беспомощно поплыли вниз по течению. Это были животные, которых привели обратно Келси с Джедом Уингейтом. Очевидно, они устали, вытягивая на берег первую партию фургонов, и у них не осталось больше сил. Они ничего не могли сделать. Вместе с ними поплыл и сам деревянный фургон.

В воду бросился Бриджер. Борясь с течением, он достиг упряжки мулов и обвязал одного из них верёвкой. Ухватившись что было сил за эту верёвку, он остановил мула. Вместе с ним остановились и остальные. Наконец-то животные сумели нащупать копытами неровное дно. Под понукания и крики погонщиков они медленно двинулись к берегу. Прошла, казалось, целая вечность. Но наконец фургон выкатился на берег. И все бывшие на берегах по обе стороны реки разразились радостными криками.

Но в следующую секунду люди опять встревожились, указывая на кобылу Келси, которую унесло прочь течением. Вместе с ней игрушкой в руках водной стихии оказался и сам всадник.

— С Келси всё в порядке! — закричал Джед Уингейт. Он сам наконец выбрался на берег. Вода лилась с него ручьями. — Он сумеет выбраться из воды. Он и его лошадь выберутся на берег, вот увидите! Ну, Келси, давай же!

Он помчался галопом вдоль берега Снейк-ривер, не сводя глаз с всадника, терпящего бедствие. Все остальные замерли. Даже старый охотник Джим Бриджер закрыл глаза рукой и отвернулся. Он слишком хорошо представлял, что сейчас последует, и не хотел стать свидетелем этой душераздирающей трагедии.

Келси и его лошадь отчаянно сражались за жизнь. А коварная река не желала выпускать их из своих смертоносных объятий. Непреодолимая сила мощного течения сносила их всё ниже и ниже по течению Снейк-ривер. Впереди проглядывало что-то вроде песчаной отмели. Люди на берегу затаили дыхание, когда увидели, что лошадь Келси отчаянно устремилась по направлению к этой отмели. Мужчины до бота стиснули кулаки. Женщины зарыдали, не в силах отвести глаз от реки.

Джед Уингейт во весь опор помчался к этому месту. За там последовало ещё несколько всадников. Стоявшие на берегу лошади испуганно заржали. Несколько быков рванули вперёд, запутав постромки. Но сейчас на это никто не обращал внимания.

Молли в отчаянии ломала руки. Миссис Уингейт громко заплакала. Она больше всего боялась, что её Джед бросится сейчас в воду и попытается прийти на выручку Келси и его лошади. Это могло стоить жизни ему самому.

Бриджер вдруг запел старинную индейскую песню. Это была похоронная песня. Все в страхе замерли.

Люди увидели, как лошадь Келси, напрягая последние силы, стремится к отмели. Вдруг животное нащупало копытами дно и остановилось. Но всадника рядом с лошадью уже не было.

Джед Уингейт спрыгнул с коня и подбежал к лошади. Все увидели, как он вытаскивает что-то из воды — что-то длинное и мокрое. Это был труп самого Келси.

— Келси с такой силой вцепился в поводья, что я едва разжал его руку, — тихо произнёс Джед Уингейт. — Он, наверное, утонул уже давно. Но продолжал держать в руках поводья, пока их тащило течением.

Люди выкопали небольшую могилу на холме, с которого открывался вид на переправу через Снейк-ривер, и похоронили там Келси. Отломав доску с борта одной из фур, они написали на ней углём:

«Роберт Келси из штата Кентукки. Утонул 7 сентября 1848 года. Он был смелый человек».

Эту надпись уже смыло дождём. И давно уже через переправу на Снейк-ривер курсировал паром. Но люди всё равно помнили, что здесь похоронен Келси из штата Кентукки, который был смелым человеком, державшим своё слово и не отступавшим перед лицом трудностей, по которому так и не удалось никогда увидеть ни Орегона, ни Калифорнии.

— Соберите разбежавшийся скот, — сказал наконец Джесси Уингейт. — И давайте покинем это место.

Люди распаковали и разложили поудобнее свои вещи, починили сломанные фургоны и через час вновь тронулись в путь. Шум реки постепенно затих в отдалении.

— Я с самого начала знал это,— мрачно проронил Бриджер. — Я знал, что Снейк-ривер так или иначе получит свою жертву. Так происходит всякий раз, когда кто-нибудь переправляется через неё. А этим утром я видел, как над нашим караваном пролетели два ворона. А вчера, за день до этого, на дороге, по которой мы двигались, сидел заяц. — Он покачал головой. — Я решил, что река возьмёт меня, но оказалось, что она взяла более молодого и более хорошего человека.

— Эх, ты, Джим, в какое же жуткое место ты завёз нас, женщин? — воскликнула миссис Уингейт. — Если случится ещё что-либо подобное, я этого не выдержу. Скажи мне, это последняя страшная река на нашем пути? И когда же наконец мы доберёмся до Орегона?

— Не надо бояться, миссис Уингейт, — ответил старый охотник. — Несчастный случай вроде этого может произойти, где угодно. А до Орегона остался ещё примерно месяц пути. Но скажу вам сразу — нам ещё несколько раз придётся переправиться через реки. И нам придётся снова переправляться через Снейк-ривер — на этот раз, на её южное побережье.

— Но ты будешь сопровождать нас, Джим? — спросила Молли.

Они на некоторое время остановились передохнуть. Перед ними возвышалась масса застывшей лавы — следы жизнедеятельности древнего вулкана. Бриджер несколько минут молча смотрел на Молли.

— Я уже сейчас оказался в тех местах, мисс Молли, в которых раньше никогда не бывал, — сказал Бриджер. — Я никогда не заходил дальше Форт-Бойза. Я хотел бы сейчас повернуть обратно, чтобы поспеть домой до наступления зимы. Разве я уже недостаточно помог вам?

Но его тон не был окончательным и бесповоротным. А где-то в глубине его глаз теплился лукавый огонёк.

— Но ты ведь хочешь, чтобы я и дальше сопровождал вас?

— Если бы ты на это согласился, то я была бы счастлива. А все остальные люди чувствовали бы себя под надёжной защитой, — сказала Молли Уингейт.

— Ну, если это так... Мисс Молли, а ты ведь умеешь разговаривать так, что можешь заставить даже старого охотника отдать тебе последнюю шкурку! — Джим Бриджер развёл руками: — Раз ты нуждаешься во мне, я, так и быть, проеду с вами ещё немного вперёд. Я сам ещё ни разу не побывал ни в Калифорнии, ни в Орегоне. Но если ты говоришь, что мне надо поехать, значит, я поеду. Думаю, мои жёны сумеют поддержать огонь в очаге моего вигвама до той поры, пока я в следующем году не вернусь к ним.

Бриджер ещё много дней ехал вместе с караваном Джесси Уингейта, сопровождая его на пути в Орегон, но однажды вечером он решительным шагом приблизился к фургону Молли. Лицо Джима было мрачным и печальным.

— Мисс Молли, я пришёл попрощаться. Мне надо оставить вас. Это решение окончательное.

— Но почему? Ведь мы же стали добрыми друзьями, Джим! Я же тебе всем обязана.

— Ты пока ничем мне не обязана, Молли. Я хочу лишь одного: чтобы ты сохранила добрую память о старом Джиме Бриджере, когда я тебя покину. — Он улыбнулся: — И я думаю, что самое хорошее, что я могу для тебя сделать, Молли, — это привезти к тебе майора Бэниона.

— Ты очень добрый человек, Джим, — дрожащим голосом произнесла Молли. — Но всё же, скажи мне, почему ты вдруг так внезапно решил уехать?

— Видишь ли, Молли, у меня с собой было шесть кварт рома. Я купил их в Форт-Бойзе. Некоторые утверждают, будто ром вреден. Но на самом деле это враки. И я скажу тебе, почему. Прошлой ночью я выпил последнюю бутылку рома, который доставляют сюда с побережья Гудзонова залива. Это был по-настоящему хороший напиток. И пока я лежал и глядел в небо, до меня вдруг дошло, что я был точно так же — ни больше и ни меньше — пьян, когда мы вместе с Китом Карсоном выпивали в Ларами. Разве это не замечательно? И разве это не пошло мне на пользу? Когда я понял это, я начал вспоминать всё, о чём я когда-то позабыл, и вдруг вспомнил абсолютно всё. Это было как удар молнии — мне вдруг всё стало совершенно ясно. И я сразу вспомнил всё, о чём мне тогда сказал Кит Карсон. Но об этом никто не должен знать, даже ты, Молли. Я не могу сказать этого тебе, так что даже и не спрашивай. И теперь я должен отправиться в очень далёкий путь, и весьма рискованный. Больше я ничего не могу тебе сказать. Я боюсь, что больше никогда не увижу тебя снова. Поэтому прощай.