Новость о приезде в лагерь Джима Бриджера и о его согласии стать проводником, чтобы помочь провести повозки через самые опасные участки пути, мгновенно распространилась по всему лагерю Она принесла заметное облегчение исстрадавшимся от неопределённости и дурных предчувствий людям. По пути к лавке Гранта, где он собирался найти ром, Джим останавливался почти у каждого фургона и шутил и перебрасывался нарой коротких фраз с людьми, заменю поднимая им настроение — так, как это умел делать только он.

Он абсолютно справедливо заметил, что дела в лагере в момент его приезда обстояли неважным образом. Однако даже он не мог предположить, что худшие испытания были ещё впереди.

На следующее утро к лагерю переселенцев с запада подъехала небольшая группа всадников. Во главе её был мужчина, которою все знали как Старину Гринвуда. Несмотря на то, что он ещё за несколько десятилетий до этого перебрался на постоянное жительство в Калифорнию, Старина Гринвуд каждый год приезжал в Форт-Холл. Делал он это для того, чтобы, красочно описав проезжавшим через него путешественникам все ужасы и трудности, которые ожидают их в далёком Орегоне, уговорить их изменить направление и переехать в благодатную Калифорнию. Этот человек был очень стар — ему было уже за восемьдесят, но он был на удивление крепок и бодр и обладал великолепно подвешенным языком и непревзойдённой способностью убеждать колеблющихся. У него были пронзительные голубые глаза, длинные седые волосы и длинная нечёсаная борода. И сейчас он подъезжал к лагерю переселенцев, крича и распевая во всё горло — так, как это делали охотники и покорители Дикого Запада в стародавние времена.

— Привет, Старина Гринвуд! — крикнул ему Джим Бриджер. — Что привело тебя сюда? — Он двинулся навстречу старику, сжимая в руках оловянную кружку с ромом. — Давай, спешивайся. Поешь. А главное — выпей за старые добрые времена!

— Будь прокляты старые времена! — воскликнул Старина Гринвуд. — И да здравствуют новые времена! Они гораздо лучше. Смотри, Джим!

Он поднял два мешочка, наполненные чем-то очень тяжёлым, которые были приторочены к крупу его лошади.

— Сколько, ты думаешь, всё это стоит? — крикнул Старина Гринвуд, обращаясь к Бриджеру и к подошедшему к нему торговцу. — Грант, у тебя есть в продаже лопаты? И кирки? У тебя есть мука, мясо, сахар?

— Это же золото! — закричал Бриджер. — Кит Карсон не обманывал! Он вообще никогда не обманывает!

Ни Бриджер, ни Грант не знали, сколько стоит привезённое Стариной Гринвудом золото. У них не было весов, чтобы взвесить его. В лавке Гранта не было ни лопат, ни кирок, а поскольку прибывшие с востока семьи переселенцев скупили все съестные припасы, там также почти не осталось ни муки, ни мяса, ни сахара.

Но зато теперь они знали новости — самые потрясающие новости, которые когда-либо доходил до них, — в Калифорнии обнаружены огромные запасы золота.

Старина Гринвуд неожиданно взорвался:

— Чёрт побери, неужели я проделал весь этот огромный путь зря? У вас должно быть что-то на продажу! Я готов платить сотню долларов за одну железную кирку! Сотню долларов за лопату! Я отдам унцию золота за банку сардин! Унцию за полфунта сливочного масла! Пол-унции золота за одно яйцо! Я плачу триста долларов за галлон рома! Восемьсот долларов за бочонок муки! Столько же за поросёнка, столько же за бочонок сахара и столько же за бочонок кофе! Мы покажем вам, какие сейчас существуют настоящие цены! Деньги для нас ничего не значат. Мы каждый день можем добыть сколько угодно золота! Да здравствует Калифорния!

Старина Гринвуд запел громкую песню. Его товарищи подхватили слова: «Старина Граймс отдал концы, а это был отличный парень!»

Затем они затянули хором ещё одну песню:

Несколько раз исполнив припев к этой песне, они запели переделанную на калифорнийский лад песенку про Сюзанну:

Новости об обнаруженных в Калифорнии залежах золота распространились по всему лагерю, подобно пожару. Позабыв про ром, Джим Бриджер поспешил к фургону Молли Уингейт.

— Всё, что рассказывали про золото, — это чистая правда, мисс Молли! — закричал он. — В лагерь прибыли парни из Калифорнии и привели с собой двух лошадей, навьюченных чистым золотом. И они говорят, что привезли лишь самую малость — они просто приехали сюда, чтобы закупить продукты и инструменты. А по дороге они встретились и с Бэнионом, и с Вудхаллом. Они даже продали немного золота Вудхаллу. Они сказали, что и Бэнион, и Вудхалл сейчас приближаются к пустыне Гумбольдта и двигаются очень быстро вперёд. Я желаю майору удачи! Пройдёт ещё целый год, прежде чем те, кто живёт на восточном побережье страны, узнают об открытии золота в Калифорнии! Так что у майора ещё целый год в запасе! Да, мисс Молли, теперь уже эту новость не «сроешь. Жизнь изменилась. Как бы я хотел, чтобы ты была мужчиной и мы смогли отпраздновать это с тобой по-настоящему!

— Послушай, Джим! — встрепенулась девушка. — Слышишь, звучит горн? Это значит, что людей созывают на общее собрание.

— Да. И бьюсь об заклад, они все туда придут. Подойди и ты тоже. Это будет интересное зрелище!

Все переселенцы действительно выскочили из своих фургонов и собрались возле ограждения форта. Эти люди, находившиеся на восточных границах штата Орегон, который, как полагал сенатор Макдаффи, не стоил и пяти долларов, знали то, о чём в газетах Нью-Йорка и Балтимора напечатали лишь в сентябре 1848 года, а в конгрессе начали обсуждать только 5 декабря того же года. Между тем эти новости затронули самые основы жизни Соединённых Штатов Америки.

Пьяные охотники в изношенной одежде и запачканных штанах из оленьей шкуры и переселенцы в самых разнообразных нарядах, собравшиеся здесь, были совсем не в курсе тех жарких споров, которые потрясали в это время нацию — споров о рабстве и перспективах рабовладения. Они не ведали о той борьбе, которую вёл Авраам Линкольн, но ведали об уготованной ему тяжёлой участи. Они во все глаза смотрели на людей, которые только что пришли из Калифорнии и, воспламенённые алкогольными парами, рассказывали о сказочном крае, из которого они прибыли. Переселенцы видели, с какой лёгкостью эта люди тратили целые пригоршни золотого песка, скупая кастрюли с длинными ручками и сковородки, которые были нужны им для того, чтобы промывать с их помощью золотой песок. Золотоискателям требовались пилы, гвозди, топоры, молотки, кирки. Они красочно описывали переселенцам, что если бы нашлись те, кто смог бы отвести воду из калифорнийских рек и обнажить их русла, то оттуда можно было бы извлекать самородки десятками килограммов, подбирая их прямо с земли. Старателям в бесконечном количестве требовались новые рабочие руки, еда и материалы — и они были готовы платить это в среднем из расчёта доллар за фунт. Им были нужны навьюченные лошади, чтобы пересечь пустыню Гумбольдта, и они были готовы заплатить любую цену тому человеку, который взялся бы быстро и без потерь провести их небольшой караван через пустыню.

Старатели говорили, что отныне уже нельзя мерить жизнь старыми мерками. Заработки в размере доллара или двух за день уже никого не могли привлечь, когда можно было просто один раз копнуть землю лопатой, и извлечь из неё золотого песка стоимостью в двадцать долларов. Сам Старина Гринвуд намывал золота на сумму пятьсот долларов в день. За неделю люди зарабатывали две-три тысяч долларов. За одну неделю, а не за год! Богатство, преуспеяние, успех, роскошь — всё это стало совершенно доступным. Человек мог легко получить всё то, о чём он мечтал. Жизнь открывалась перед каждым своей яркой, увлекательной стороной, и её можно было прожить без всяких ограничений и забот. Каждый мог стать богатым — теперь просто не было смысла оставаться бедным. Тяжёлая работа тоже изжила себя, раз можно было просто наклониться и поднять с земли золото, которое так жаждало человечество, и вручить его ему. Больше не было нужды страдать и отчаиваться. В Калифорнии, совсем рядом, было золото — сотни тонн золота! Солнце наконец-то ярко засияло для всего человечества. Каждый мог стать теперь счастливым и позабыть про горести до самого конца своих дней.