Услышав это, Вудхалл долго молча, но потом воскликнул:

— Но она должна жить! И мы ещё поженимся!

— Лучше подождать и посмотреть, будет ли она жива или умрёт, — сурово проронил отец Молли.

— Я знаю, чего я хотел бы, — сказал Калеб Прайс, задумчиво глядя на тлеющие угли костра. — Я очень хорошо это знаю. Я хотел бы, чтобы все наши фургоны были снова вместе.

Несколько человек согласно кивнули. Они думали точно также.

— Чёрт, если бы Джим Бриджер не покинул нас! — бросил Келси.

— Да, плохо получилось. Жалко, что Кит Карсон тоже не захотел сопровождать нас, а поехал на восток, — заметил Саймон Холл. — Интересно, что заставило его помчаться туда с такой скоростью?

— Он сказал, что должен отвезти официальные бумаги, — с мрачным видом пояснил Келси.

— Да, если бы у нас был Билл Джексон. Он мог бы разведывать для нас дорогу впереди, — мечтательно вздохнул Холл. — Может быть, мы можем предложить ему...

— Нет, мы не можем. Что толку говорить об этом? — оборвал его Калеб Прайс, — Когда-то мы были все вместе, и это давало нам замечательный шанс проделать весь этот путь благополучно. Но мы утратили его.

Однако, несмотря на все страхи и дурные предчувствия, эта ночь прошла спокойно. Следующая ночь тоже прошла без всяких осложнений. Днём переселенцы не осмеливались охотиться, хотя они знали, что приближаются к тем местам, где уже не будет такого изобилия бизонов. Но люди боялись отрываться от каравана. Вместо охоты они изо всех сил погоняли лошадей и мулов, стараясь покрыть как можно большее расстояние. Всем, кто был болен, приходилось целями днями трястись в фургонах.

Наконец они достигли местечка под названием Саут-Пасс, которое представляло собой широкую долину и находилось примерно на половине пути до Орегона. Но эта новость не вызвала никакого ликования в лагере переселенцев. Все слишком устали от жары и зноя, многие чувствовали себя больными. А вскоре переселенцы наткнулись на широкий след, оставленный индейцами. Судя по этому следу они прошли здесь всего два дня назад.

— Это краснокожие из племени «воронов», — произнёс Вудхалл, внимательно изучивший следы на земле. — Они двигались вместе с женщинами и детьми.

— У нас с собой тоже женщины и дети, — проронил Калеб Прайс.

Все вновь уставились на след, оставленный индейцами.

— Позовите Джесси Уингейта, — сказал наконец Калеб Прайс. — Надо решить, что делать дальше.

На совещании было принято решение продолжать двигаться дальше. Кто-то сказал, что неподалёку должен находиться форт Джима Бриджера. Людьми владело нетерпение — им хотелось как можно быстрее добраться до Орегона. Правда, само слово Орегон означало для большинства ту часть этого штата, которая непосредственно выходила на побережье Тихого океана. Многим было невдомёк, что они уже въехали на территорию Орегона — но только на восточную границу, от которой до океана оставались ещё тысячи миль. Молли Уингейт, у которой имелись географические карты, не могла объяснить этого людям, поскольку больше не преподавала во временной походной школе по вечерам, а лежала в жару и в бреду в своей повозке. Её тело отчаянно боролось за жизнь.

Стоял август, а переселенцы проделали лишь половину своего путешествия до Орегона. Жара стояла иссушающая. Теперь в воздухе постоянно висела сухая мелкая белая пыль. У людей потрескались губы, а кожа обгорела на солнце почти до черноты. Фуры рассохлись. Люди в угрюмом молчании двигались вперёд. Но им повезло: придерживаясь старой тропы индейцев, они смогли достигнуть берегов Грин-ривер.

— Джед, сыграй, пожалуйста, для наших людей, — попросил Калеб Прайс молодого Уингейта, когда тот заявился на обед. — Но только держи свою скрипку в тени, а то она может лопнуть на солнце.

Миссис Уингейт, набрав сухих веток, готовилась разжечь костёр, чтобы сварить на нём кофе к обеду. Джед, широко улыбаясь, нырнул в фургон и появился оттуда со скрипкой в руках. Заиграв весёлую мелодию, он громко запел:

Не обращая внимания на впавших в мрачную апатию мужчин и женщин, на плач детей, которые задыхались в раскалённых фургонах, на стоны больных и раненых, Джед играл мелодию за мелодией и громко пел, широко растягивая потрескавшиеся губы. Звуки его скрипки разносились по всему лагерю.

— Выбирайте себе партнёров для танцев! — закричал он с неистребимым юношеским пылом, которому всё было нипочём. И, о чудо, люди начали собираться парами прямо на залитом беспощадном солнцепёке и танцевать, не обращая внимания на жару. Даже миссис Уингейт, которой было уже за пятьдесят и которая выглядела весьма полной, бросила свой хворост и, подхватив юбки, весьма ловко прошлась несколько кругов в танце. Затем, вытерев разгорячённое лицо передником, она поспешила к фургону своей дочери.

— Ты слышала это, Молли? — спросила она, отдёргивая полог.

— Да, мама. Мне почти захотелось присоединиться к танцующим. Мне так хочется надеяться, что когда-нибудь смогу танцевать с... Мама, я буду жить? Где мы сейчас?

— Мы на берегу речки, доченька. Мы уже на территории штата Орегон. Поцелуй свою мамочку, Молли!

Затем миссис Уингейт выбежала из фургона и принялась жарить мясо бизона. Когда мясо было готово, она жизнерадостным голосом объявила:

— Ну а теперь все подходите и попробуйте это мясо, а не то я выброшу его к чертям собачьим!

Переселенцы собрались вокруг костра, усевшись прямо на песок или на куски шкур, и принялись сеть мясо. У них был термометр, и они видели, что температура на солнце достигает ста десяти градусов по Фаренгейту. Мужчины почти не разговаривали. Лишь время от времени были слышны голоса о том, то через реку надо переправиться прямо сейчас, пока вода не поднялась.

— Мы не можем никого ждать — даже индейцев из племени «воронов», — объявил Джесси Уингейт, вставая и вытирая губы. — Давайте начнём переправу.

К счастью, уровень воды в реке был как раз таков, что все фургоны смогли благополучно перебраться через брод, едва замочив днище. Оставалось переправить последние повозки, когда к лагерю в облаке пыли неожиданно прискакал один из дозорных.

— Индейцы! — закричал он. — Формируйте ограждение! Индейцы приближаются!

У переселенцев было мало времени, но, наученные горьким опытом, они действовали почти автоматически. Соединив фургоны вместе, они мгновенно выстроили из них стену. Всё произошло так быстро, что часть скота осталось снаружи.

Впереди разрасталось облако пыли. Было ясно, что индейцы мчались к ним во весь опор, надеясь захватить переселенцев врасплох во время переправы через реку.

— Да это же Билл Джексон! — вдруг воскликнул Калеб Прайс, вглядывавшийся вперёд с ружьём в руках. — Смотрите, парни! не стреляйте! Это же Билл. Он скачет впереди, а за ним следует полсотни индейцев. Что же случилось?

Увидев нацеленные из-за фургонов ружья, Джексон хрипло прокричал что-то — возможно, предупреждение, чтобы в него не стреляли. Но переселенцы не смогли разобрать его слов. Однако никто не стал стрелять.

Кавалькада индейцев перебралась через реку. Индейцы сжимали в руках луки и ружья. Они были обнажены до пояса, и их тела были покрыты боевой раскраской.

— О Господи, люди! — закричал Джесси Уингейт. — Не подпускайте их близко. Это же «вороны»!

— Привет вам, бледнолицые! — крикнул предводитель индейцев. Он улыбнулся и сделал знак, означавший, что он из племени сиу — провёл ребром ладони по горлу. При этом краснокожие подскакали совсем близко к промежутку между фургонами, через который только что загнали внутрь остатки скота.

Но переселенцы, нацелив на индейцев ружья, не позволили им просочиться внутрь импровизированной крепости. В это время остальные торопливо возводили баррикаду сзади. На «воронов» было нацелено несколько десятков ружей. Но они, сидя на своих конях, лишь усмехались. Их было около пятидесяти человек.