В своём письме миссис Прайс ничего не рассказала о сцене, которая произошла на террасе дома Уингейтов однажды вечером, когда там оказались мистер и миссис Уингейт. Она ничего не могла сообщить об этом, поскольку её там просто не было, и она не могла видеть, что случилось, когда супруги Уингейты вышли на террасу полюбоваться закатным небом. Перед ними простирались поля зеленеющей пшеницы. Свиньи Уингейтов паслись на маленьком клеверном поле возле дома.

— Дела у нас идут неплохо, Джесси! — произнесла миссис Уингейт. — Посмотри, какая у нас замечательная ферма! Как здесь просторно. А ведь мы получили всю эту землю совершенно бесплатно. Да, я должна признать, что всё у нас вышло просто великолепно.

— Но только ради чего мы всё это сделали? — с горечью проронил Джесси Уингейт. — Кому всё это достанется? Кому послужит наш дом и всё наше добро? Ради чего всё это?

Он повернулся к жене и увидел, что она вытирает слёзы.

— Ах, наша несчастная Молли,— только и смогла выдавить миссис Уингейт.

После того как лучи весеннего солнца растопили зимние снега и прерия вновь зазеленела, её стали пересекать новые волны переселенцев, неукротимо шествовавших на запад, и старателей, державших путь в Калифорнию. Впереди всех двигался неутомимый охотник и разведчик Кит Карсон. Проехав через Форт-Кирни на реке Платт и через Форт-Ларами у подножия Скалистых гор, он добрался до Форт-Бриджера, появившись здесь примерно за месяц до того, как сюда прибыли первые переселенцы.

— Привет, Шардон! — бросил он приказчику Джима Бриджера. Кит Карсон скакал на двух лошадях — основной и запасной. Как обычно, он ехал в полном одиночестве, умудряясь одному лишь ему известными способами благополучно избегать нападений и засад со стороны индейцев.

— Привет, Кит! — отозвался приказчик. — Ты приехал к нам так рано. Что случилось? — Шардон послал прислуживавшего в лавке мальчишку за Васкесом, партнёром Джима Бриджера. — Сойди с коня, Кит, и подкрепись.

— А где Бриджер? — спросил Кит Карсон. — Я специально приехал, чтобы увидеться с ним. Мне нужно передать через него правительственную почту, которая должна быть доставлена в Орегон.

— В Орегон? О Боже! Но Джима здесь нет. Он уже давно уехал. — Шардон вздохнул. — Может быть, он подался на юг, в Калифорнию — вместе со всеми, охваченными золотой лихорадкой. Но здесь его уже давно нет. Мы полагаем, что Бриджер умер. — Шардон покачал головой: — К сожалению, мы ничего не знаем точно.

— А когда же он уехал?

— В августе или в сентябре прошлого года. Он вдруг сорвался с места и очертя голову помчался вслед за караваном переселенцев, следовавшим в Орегон. Мы слышали, что он нагнал этот караван в Форт-Холле. А потом он вроде бы отправился с ними дальше на запад. Он миновал вместе с ними ту развилку, откуда отходила дорога на Калифорнию, и поехал дальше. Но сюда он с тех пор так и не наведывался. Никто не знает, что случилось с Джимом. Возможно, он где-то уже сложил свои кости.

— Ты так считаешь? А я думаю, что наг. Эта старая крыса знает, как находить путь в горах и выпутается из самой безнадёжной ситуации. Возможно, он просто где-то тихо залёг и чего-то выжидает. Так ты говоришь, он не поехал в Калифорнию?

— Мы бы, наверное, узнали об этом, если бы он действительно туда подался.

Кит Карсон соскочил с лошади и некоторое время напряжённо размышлял.

— Тем хуже для тебя, Шардон! — произнёс он наконец.

— Что вы имеете в виду, месье Карсон?

— Пообедай в последний раз нормально, а затем седлай свою лучшую лошадь. Ты поедешь в Орегон.

— В Орегон! О Господи! Для чего? Что вы имеете в виду?

— Именем правительства я поручаю тебе доставить в Орегон этот конверт. Возьми с собой одного или двух человек, чтобы сопровождали тебя в пути. Но только сделай всё, чтобы обязательно добраться до Орегона. Сам я не могу ехать дальше на запад. Мне нужно возвратиться в Ларами. Я рассчитывал, что в Орегон съездит Джим Бриджер, но Джима сейчас нет. Значит, поехать придётся тебе. Ты должен отправляться уже завтра. Я поговорю с Васкесом и всё улажу.

— Но, месье Карсон, я не могу! — вскричал Шардон.

— Ты должен сделать это. И тебе придётся это сделать. Если бы у меня был кто-то лучше тебя, я послал бы его. Но такого человека у меня нет. Поэтому придётся поехать тебе. И тебе придётся сделать то, что должен был сделать Джим Бриджер.

— Тогда я поеду...

— Вот именно. И ты исполнишь волю Президента Соединённых Штатов Америки.

— О Господи, Кит!

— Этот конверт запечатан государственной печатью Соединённых Штатов Америки, Шардон. На нём расписался сам Президент. Его должен был доставить по назначению офицер Вооружённых сил США. Представители Вооружённых сил поручили это сделать мне. Я передаю этот конверт тебе. Ты должен завтра же отправиться с ним в путь. Конверт должен быть передан судье окружного суда Орегона — кем бы он ни был и где бы ни находился. Ты найдёшь судью в местечке Вилламетт. Тебе очень щедро заплатят за выполнение этого поручения, Шардон. Заплатят значительно больше, чем ты думаешь. Живым или мёртвым, но ты обязан доставить конверт по назначению. Думаю, ты сможешь двигаться со скоростью тридцать миль в сутки. В путь, Шардон! Завтра я отправлюсь на восток в Ларами. А ты, как я велел, отправишься на запад в Орегон.

Рано утром оба всадника выехали из Форт-Бриджера. Помахав друг другу на прощание, они расстались, и каждый поехал в своём направлении.

Двое мужчин, которые сейчас, в самом начале июня, жарили себе мясо, провели всю зиму в небольшой хижине, наскоро сложенной из грубо обтёсанных брёвен у подножия гор Сьерра-Невада. Один из них, постарше и с густой тёмной бородой, обжаривал оленьи рёбрышки. Это был Билл Джексон. Если бы кто-то, кто встречал его в прошлом году, увидел его сейчас, то он сказал бы, что Джексон почти не изменился.

Его спутник был моложе Джексона и, как и он, оброс густой бородой и носил штаны из оленьей кожи. Это был Уильям Бэнион. Бэнион очень сильно изменился за прошедшие несколько месяцев. Изменилась и его внешность, и все его манеры. Когда-то весёлый и улыбчивый, он теперь совсем не улыбался. Он мог часами механически выполнять свои обязанности, двигаясь словно автомат, но его мысли витали при этом где-то очень далеко.

После долгого молчания он заговорил, обращаясь к своему товарищу. Его голос, как обычно, был звучный и решительный:

— Пусть это станет нашей последней трапезой в районе Тринити, Билл. Что скажешь?

— Но почему, Уильям? — удивился Джексон. — Какая муха тебя укусила? Снова не сидится на одном месте?

— Да, я хочу уехать отсюда.

— Всё этого хотят.

— Мы уже добыли достаточно золота, Билл. За прошлый месяц мы вообще неслыханно обогатились. Ты же помнишь, что когда сошёл весенний снег, то под ним мы обнаружили целые россыпи золота.

— Да, помню. И я согласен, что добывать золота на восемьсот долларов в день тем, кто ещё год назад не слышал о старательском лотке, — это огромная удача. Но ведь золото здесь далеко ещё не кончилось, и ты прекрасно знаешь об этом, Уильям. Мы можем оставаться здесь и дальше, и стать такими богатыми, как нам и не снилось. Мы можем получить больше, чем получали самые удачливые охотники на бобров даже в те дни, когда бобровые шкурки шли нарасхват. Или тебя беспокоит то, как легко мы разбогатели? Ну да, я тоже часто лежу ночами и не сплю, размышляя, как же потратить такое богатство. Ведь под полом нашей хижины зарыто золота на пятьдесят или даже шестьдесят тысяч долларов, как ты думаешь?

— Может быть, и на большую сумму, Билл. Но если бы ты согласился со мной и мы бы решили уехать отсюда, то мы могли бы продать этот участок за пятьдесят тысяч долларов. Одна золотодобывающая компания готова сразу заплатить эту сумму. Пятьдесят тысяч — это более чем достаточно, так я думаю. — Он покачал головой: — Мне нужны лишь две вещи: отдать Джиму Бриджеру его долю, о которой мы с ним условились, и добраться наконец до Орегона.