Вслед за мормонами, следующими в Орегон, в Ларами въезжал другой караван переселенцев. Он состоял из запылённых фур и медленно тащившегося по дороге скота. Впереди него ехал одинокий всадник, размахивавший над головой ружьём и выкрикивавший воинственные индейские речи. Он остановился у выстроенной из необожжённых кирпичей глинобитной стены форта Ларами и, спешившись, вошёл внутрь. Это был Джим Бриджер.

Форт представлял собой запутанный лабиринт построек, возведённых вокруг квадратного внутреннего двора. С одной стороны располагались жилые помещения, с другой — торговые. Внутрь впускали лишь небольшое количество индейцев, да и то всегда в сопровождении охотников или торговцев, с которыми краснокожие вели свои дела. Внутренняя площадь форта служила для сбора жителей Ларами, во время которого обсуждались важные вещи, касавшиеся городской жизни.

Все, кто жили здесь, хорошо знали Джима Бриджера.

— Как идут дела, Бордо? — обратился он к самому богатому торговцу мехом. — И где сейчас Палён?

— Он где-то ниже по течению реки. Пытается что-то купить. — Торговец мехами кивнул на пустые полки: — Пока он ничего ещё не купил, зато смел с полок все товары для обмена на меха. Ты везёшь с собой какой-нибудь груз, Джим?

— Восемь битком набитых фур. Я везу железо, муку и бекон.

— Палён заплатит тебе вдвое дороже за эти товары, чем ты выручишь где-нибудь ещё. Он может взять у тебя сразу всё.

— Я продам ему половину, — кивнул Джим. — А что слышно о краснокожих из племени «воронов», Бордо? Они живут в мире с белыми?

— Они сейчас в районе реки Свитуотер. Очевидно, ждут не дождутся там этих пилигримов. Я слышал о том, как вы сражались с индейцами в районе реки Платт. Очевидно, у вас будут и другие стычки с ними. Но вы нарушили всю нашу торговлю с индейцами. Они просто боятся приходить к нам, чтобы что-нибудь купить. Моя жена-индианка тоже не осмеливается показаться здесь. Так и сидит у себя дома.

— Всяк поступает по своему разумению. И сообразно с обстоятельствами. Это все новости, которые ты можешь мне сообщить, Бордо?

— Совсем недавно отсюда вышло пять тысяч мормонов. Их женщины сами толкают повозки вместо лошадей, Боже праведный! Что ты меня спрашиваешь о новостях? Ты же сам прожил в большом городе полгода. И должен знать все последние новости.

— Мне показалось, что я провёл там битых шесть лет. Такое впечатление, что все белые с ума посходили и решили сорваться с места, чтобы всем скопом направиться в Орегон. Ты мне ничего больше не можешь рассказать?

— Пойди поспрашивай Кита. Он вчера вернулся из района реки Саут-Форк. Может быть, он узнал что-то новенькое. Лично я ничего больше не знаю.

— Ты имеешь в виду Кита Карсона? А что он здесь делает?

— Да, я говорю о Ките Карсоне. Я не знаю, что он тут делает. Если хочешь его встретить, пройди туда.

Торговец мехами кивнул на дверь рядом со своим прилавком. Бриджер толкнул её и оказался во внутреннем помещении. За столом сидела большая группа мужчин, которые играли в карты. Среди них был худощавый человек средних лет со светлыми волосами и голубыми глазами. Это был Кит Карсон, известный охотник и проводник, который знал весь Дикий Запад даже лучше, чем сам Джим.

— Как дела? — спросил он Бриджера. Они пожали друг другу руки. — Не видел тебя целых пять лет. Какая нелёгкая принесла тебя сюда?

Кит Карсон кинул на стол карты и встал из-за стола. Игра прервалась. Остальные обступили их, стремясь пожать руку вновь прибывшему. Лишь через некоторое время друзья смогли остаться вдвоём.

— Ответь сначала на мой вопрос, Кит? Что ты здесь делаешь? — вопросом на вопрос ответил Джим. — Ты же ещё в 1847 году был в Калифорнии и воевал там с мексиканцами.

— Всё верно. Я был там до этой весны. Но затем в Мехико подписали мирное соглашение. И мы получили от Мексики все земли к западу от Рио-Гранде, включая и сам штат Калифорния. Сейчас я везу донесения, предназначенные генералу Кирни, который находится в Ливенворте. Речь идёт о том, чтобы превратить Ларами в военную базу. И всё из-за того, что все индейские племена в округе взялись за оружие. С торговлей пока покончено, Джим.

— Я знаю это. И всем об этом рассказываю. Давай выпьем, Кит — выпьем в память о наших прежних днях и совместных походах.

Смеясь, Карсон вывернул карманы. Когда он это сделал, на пол упало что-то тяжёлое. Бриджер быстро наклонился и поднял эту вещь. Протягивая её Карсону, он заметил, что лицо Кита изменилось.

— Что это за камешек, Кит? Твой талисман?

Но в следующую секунду Джим сам догадался, что это такое. Его выражение лица неуловимо изменилось. Он осмотрелся. Кит Карсон взял его за руку и вывел из помещения.

— Только одна-единственная вещь может быть такой тяжёлой, Кит! — яростно зашептал Бриджер, когда они остались одни. — Где ты это нашёл? Я знаю, что это золотишко. Раньше его находили в Северной Каролине...

— Замолчи, идиот! — бросил Кит Карсон, настороженно оглядываясь. — Да, это золото. Но неужели ты хочешь, чтобы я подвёл своего генерала? Я должен доставить всё это в Ливенворт, вместе с письменным донесением.

— Скажи только одно, Кит, оно из Калифорнии?

— Да, дьявол тебя побери, из Калифорнии! Мне приказано никому не говорить об этом. Об этом должен узнать только сам генерал Кирни. А у тебя длинный язык, Джим. Ты сможешь сохранить секрет?

— Я буду нем как могила.

— Тогда смотри! — И Карсон показал Бриджеру письменное донесение, в котором говорилось о событии исторической важности — об обнаружении золота в районе Сатлер-Миллз.

Над фортом Ларами реял звёздно-полосатый флаг, и люди салютовали ему изрядной выпивкой. Всех воодушевило известие о том, что теперь американский стяг будет всегда развиваться также и над землёй Калифорнии. На квадратной площади внутри форта собралась разномастная толпа — мужчины-охотники в штанах из оленьих шкур, французские колонисты, чистокровные чейены и сиу и переселенцы, прибывшие сюда из разных восточных штатов. Мужчин здесь встречали миловидные девушки-индианки, являвшиеся или жёнами охотников, или пока ещё незамужними. Они смеялись и строили глазки точно так же, как это делают все женщины, где бы они ни появлялись. Их чёрные волосы были умащены маслом, щёки ярко накрашены красной краской, а на запястьях позвякивали тяжёлые медные браслеты.

Джим Бриджер горланил индейскую песню, присоединившись к группе мужчин, разгорячённых алкоголем. Один из мужчин в этой группе, одетый в полосатую рубашку и мокасины, за которым следовала его индейская жена, воскликнул:

— Я хочу увидеть эти новые земли! Вот ради чего я бросил свой дом пятьдесят лет назад. Мой отец хотел, чтобы я стал пахарем. Но я стал охотником и путешественником, и ни капли не жалею об этом. Бросьте свои плуги, ребята, отдайте их тем, кто желает провести всю свою жизнь, склонившись над землёй и обрабатывая её. Мне же нужны новые земли!

А сидевший у стены форта старик по-прежнему механически накручивал на указательный палец свой длинный седой локон.

Ветер доносил до стен форта Ларами запах гари от многочисленных костров. На равнине было видно множество людей. Это были молодые индейцы — в основном чейены, а также сиу — которые придерживались условий мирного соглашения, действовавшего в районе тортовых точек. Они прискакали сюда на лошадях из своих вигвамов, чтобы вдоволь напиться «огненной воды», как называли они в своей среде алкогольные напитки. Кто-то из них бил в барабан уже неуверенной пьяной рукой, кто-то горланил песни, но сейчас они, похоже, и сами не понимали, что поют и что пьют. Праздник продолжался уже очень долго. Одна за другой откупоривались всё новые бочки со спиртным. А вдали заливались лаем собаки. Им вторил заунывный вой волков.

В форте пока никто не знал о сногсшибательных новостях, пришедших из Калифорнии.