Качаю головой, подавляя гордость.

— Я не хочу, чтобы вы пытали меня.

От его улыбки мне становится не по себе.

— Хорошо. Я рад, что ты согласна с тем, что нам нужна какая-то альтернатива. Мы подробно исследуем остальные варианты. Ты и я.

Плотно сжимаю губы в предчувствии чего-то страшного.

Дыши. Вдох. Выдох.

— Скажи, твой дорогой Гарри когда-нибудь встречался с твоими родителями?

— Вы же знаете, что да, — бормочу я. — А почему вы…

Слова замирают на губах.

Сердце останавливается.

Нет. НЕТ!

Люциус продолжает улыбаться.

— Ты разочаровываешь меня, грязнокровка. Я ожидал, до тебя быстрее дойдет, что к чему.

Я не могу думать о том, насколько это ужасно. В голове только одно — «Нет!»

— Вы не можете… — затаив дыхание, шепчу я.

— Вскоре ты сама убедишься, что очень даже можем, — вкрадчиво произносит он. — Ну какой интерес может представлять для нас парочка грязных магглов? Они же абсолютно одноразовые, насколько нам известно.

Внутри растет зияющая дыра, которая заполняется ужасом. Не могу дышать, думать, чувствовать…

От страха и отчаяния начинаю заикаться.

— П-пожалуйста, — хватаю его за отворот мантии. — Пожалуйста, не причиняйте им боли. Умоляю. Они ведь ничего не сделали и не заслужили этого!

Он зло смеется.

— Они принесли в этот мир такую мерзость, как ты. Но не волнуйся. Мы не сделаем им больно. Авада Кедавра изначально задумывалась как абсолютно безболезненное заклинание.

— Авада Кедавра? — Шепотом повторяю я.

Он ухмыляется, но улыбка не касается его глаз, и мои страхи подтверждаются.

Весь мой мир разбивается на миллионы осколков. Мне еще никогда не было так больно. Круцио — просто наслаждение в сравнении с этим.

— Пожалуйста, не убивайте их, — безумный лепет срывается с губ. — Умоляю, делайте все, что угодно. Можете пытать меня, убить, мне все равно, но пожалуйста, не убивайте их…

— А зачем нам убивать тебя, когда Поттер еще жив? — Перебивает меня он. — Почему мы должны отказываться от такой полезной наживки? Мы можем убить твоих родителей, чтобы показать Поттеру насколько серьезны наши угрозы в отношении тебя, и тогда он прибежит к нам сам.

С трудом ловлю воздух. Бледное лицо Люциуса плывет перед глазами, и мне кажется, что я сейчас упаду в обморок.

— Пожалуйста, — голос ломается. — Пожалуйста, умоляю, вы не должны этого делать!

— Боюсь, что должен, — шепчет он. — Таков приказ Темного Лорда. Ты под моей ответственностью, поэтому мне выпало покончить с твоей семьей.

Слезы текут по щекам, а я пытаюсь отыскать в его лице хоть какой-то намек на эмоции. Есть что-то в его взгляде, глубоко-глубоко, куда никто не может заглянуть.

— Пожалуйста, если в вас осталась хоть капля сочувствия и сострадания ко мне… если вы хоть что-то ко мне чувствуете…

Он дает мне пощечину, обрывая на полуслове.

— Чувствую что-то? К тебе? — Злобная ухмылка сползает с его лица. — Ты для меня даже не существуешь, мугродье!

— Неправда, и вы знаете это! — Я должна заткнуться ради собственного блага, но не могу. Я должна спасти маму и папу. — Если бы я ничего для вас не значила, то вы бы убили меня, когда у вас была такая возможность…

Он замахивается, чтобы опять ударить меня, но я падаю на колени к его ногам прежде, чем он успевает сделать это.

— Я на коленях умоляю вас, пожалуйста, не делайте этого! — Я в отчаянии, одна мысль о том, что моих родителей убьют, причиняет физическую боль. Из горла вырывается всхлип, несмотря на мои попытки подавить рыдания. — Я все сделаю, но пожалуйста, не убивайте их!

Он улыбается, его взгляд решителен.

— Я же говорил тебе, что, в конце концов, это произойдет? — Со злобой в голосе произносит он. — Я говорил, что заставлю тебя умолять меня на коленях.

— Ну, так получайте! — Голос надламывается и дрожит от рыданий. — Я делаю то, что вы хотели, — умоляю на коленях. Я буду ползать у вас в ногах каждый день, каждую минуту, если только вы оставите их в живых. Пожалуйста, прошу вас!

Но черты его лица остаются непроницаемы.

— Нет.

— ЧЕГО ВЫ ХОТИТЕ? — Я выхожу из себя. — Я сделаю все, пожалуйста, все, что угодно!

Он вырывает мантию из моих рук и хватает меня за плечи, поднимая на ноги и прислоняя к стене.

— И что такого, — шипит он, прижимаясь ко мне, — ты могла бы мне предложить, чтобы я ослушался приказа?

С трудом вздыхаю, слезы моментально высыхают на щеках, когда внезапное животное чувство страха сковывает меня в ледяных объятьях.

Страх. Люциус Малфой — олицетворение всех моих страхов. Он и есть Страх. От одного его взгляда я превращаюсь в холодную каменную статую.

Пытаюсь что-то сказать, но слова застревают в горле.

Люциус смеется, а меня бросает в дрожь.

— Впервые не знаешь, что сказать, грязнокровка? Наконец-то, ты прикусила свой ядовитый язычок.

А что я могу сказать?

Он проводит пальцем по моей щеке, от его прикосновения я краснею. Конечно же, он замечает это, потому что ни на секунду не отрывает взгляда от меня. И ухмыляется.

— Заносчивая маленькая маггла, — нежно шепчет он. — Что ты можешь мне дать?

От унижения хочется провалиться сквозь землю.

Отворачиваюсь, слезы выступают на глазах. Мои родители… Боже! Мама и папа.

Пальцы жестоко впиваются в подбородок.

— Смотри на меня, — шепчет он, поглаживая мою шею. Вверх… и вниз…

Судорожно вздыхаю. Люциус приподнимает бровь.

— Подумываешь об обмене? — Он проводит пальцем вниз по моей шее, проходя по обнаженному плечу. — Но, кажется, ты забыла, что совсем не умеешь вести переговоры. Помнишь, однажды ты пыталась убить меня? Тогда ты предложила мою жизнь в обмен на свою свободу. И смотри, к чему это привело.

Да, к чему? Несколько часов он наказывал меня, а потом использовал как приманку для Гарри. Из-за меня мои родители на волосок от смерти, а теперь еще и… он. Прижимает меня к стене, и его пальцы на моей шее. Вуаля! Вот что я получила, единожды поддавшись глупому наитию.

— Итак, — он вновь касается моего плеча, — что же ты поставишь на кон сегодня, когда мне ничего не угрожает?

Он же не имеет в виду… нет, все совсем не так, как кажется. Я магглорожденная…

Нет. Он всего лишь считает, что ты — маггла, помнишь?

Не в этом дело. Я — маггла, он думает, что я — маггла, в любом случае, он никогда бы не захотел… никогда бы…

— Хмм, — Люциус подцепляет пальцем край платья и осторожно стягивает его, обнажая плечо еще больше. — Кажется, ты не очень-то настроена спасать родителей.

Глубоко вздыхаю.

Именно это он и подразумевает.

Но… почему?

Тщетно пытаюсь подавить дрожь.

— Я…

Он нежно чертит большим пальцем круги на моем плече, от чего тугой узел сжимается внизу живота.

— Да?

Не собираюсь играть по его правилам. Ему придется заставить меня, если он хочет… хочет… о, Боже! Как выбраться из этой ситуации?

— Я признаю, что я — маггла, — мой голос полон отчаяния. Слышу себя и понимаю, насколько глупо звучат мои слова. — Раз и навсегда, я искренне соглашусь со своим положением.

— И какая мне разница? — Он почти смеется надо мной. — Мне это не нужно. Для меня ты всегда будешь всего лишь мерзкой, грязной магглой.

Порывисто вздыхаю.

Большим пальцем он рисует знак бесконечности на моем плече, а его тело тесно прижато к моему. С трудом дышу под его весом. Одна его рука на моем плече, другая — на талии, и коленом он мягко пытается раздвинуть мои ноги…

Внутри все сковывает льдом.

Слишком близко. Всегда слишком близко. Ничего общего с Роном, который боялся подойти ко мне, хоть я и сама хотела этого. Люциус… он всегда был рядом.

— Я… я буду прислуживать Пожирателям Смерти, — я уже не думаю, что говорю.

Он удивленно и вопросительно смотрит на меня.

Боже, что я сказала?

Смогу ли я сделать это? Присоединиться к этим… тварям?

Нет.

Но тогда…я же не могу дать своим родителям умереть!