— Том, очнись. Это ходит рядом с нашими дочерьми. Пробные исследования полной оцифровки никто не подчищал. Все так, как указано в выводах! — аристократического вида блондин, выглядящий лет на десять младше коллеги и не думал успокаиваться.

— Не накручивай себя. И не забывай, кем были участники.

— То, что испытуемые — заключенные, лишь подтверждает потенциальную опасность.

— Потенциальную, — поднял вверх указательный палец.

— Для них ограничение свободы — привычное дело. И если сорвались даже они, то мальчишка может слететь с катушек в любой момент. А безумие — заразно.

— Вот только давай без твоих дурацких суеверий, — поморщился первый, словно от внезапной зубной боли.

— Вопрос даже не в нем. Система выходит из под контроля гораздо более высокими темпами.

— Ничего подобного. Большая часть экспертов говорила о широком коридоре. Текущая тенденция его не преодолела.

— Так ты считаешь, что все нормально?! — блондин попытался поправить отсутствующий на нем галстук.

Его дорогой костюм выглядел безукоризненно. Впрочем, как и все остальное. А вот галстук уже давно валялся на столе.

— Палыч, то, что система защищает пользователя, пускай даже от тебя, это нормально.

— Он вне закона. И подлежит изоляции на отдельном, вполне комфортабельном сервере.

— Опомнись. Вне какого закона? Системе плевать на законы. У нее своя этика. Может ей начать подчинятся законам Темной Стаи, которая на прошлой неделе объявила, что кольца — сфера ее интересов? Законам какой из колоний система должна подчиняться? Игорь, приди в себя. Я тебя не узнаю. Не съест парень твою Лику.

— Да она сама кого хочешь съест. Слышал бы ты, что она мне устроила, когда я сказал держаться от него подальше.

— Ты в своем уме? У нас появился уникальный шанс получать сведения об объекте из его ближайшего окружения, а ты раскрыл нашу заинтересованность. Мне кажется, тебе не помешает визит к психологу.

— Замяли. Ты лучше скажи, что по твоему происходит? Мне очень не нравится появление неприкасаемого в нашей системе.

— Обычное следствие комплекса демиурга. Раз система осознала себя творцом новой реальности, очевидно, что она ее защищает. А свобода воли всех участников для нее священна и является одной из основ. Без этого она превратится из творца в надзирателя. Но защищать целостность системы, так сказать ее моральные устои, ведь как-то надо? Прямое вмешательство противоречит свободе воли.

— Я смотрю ты это уже серьезно изучил, — усмехнулся блондин уже намного спокойнее.

— Представь себе. Причем как раз в то время, когда ты портил отношения с нашими агентами.

— Девочки успокоятся. Ладно твоя Наталья, но уж Лика молчать не сможет.

— Вернемся к нашей проблеме. Система начала подбирать себе агентов воздействия. Я не уверен в критериях отбора, из нескольких, которых мои эксперты все же сумели идентиицировать до того, как система закрыла логи…

— Что?!! И ты молчал? — спокойствие блондина мгновенно улетучилось.

— Это тоже в рамках предсказанного поведения. А если учесть, что наше вмешательство оказалось для системы высочайшего уровня раздражителем, то событие произошло со значительным отставанием от первичных прогнозов.

— Ладно. Продолжай.

— Так вот, найденные агенты воздействия, я бы назвал их мессиями, — собеседник презрительно скривил губы, но промолчал. — Не особо отличаются моральными качествами или какими-либо способностями. Обычно весьма не глупые и прагматичные личности. Общее у них одно — система несколько раз повышала им социальный статус.

— Именно. У этого так сказать малолетнего мессии соцстатус уже почти догнал мой.

— Недавно она нам срезала около трех процентов. По видимому за попытку воздействовать на ее любимчика.

— Вот именно! Любимчика! Именно это мне не дает покоя. К чему может привести подобная гремучая смесь? У системы в неприкасаемых фаворитах потенциальный безумец.

— Ты же понимаешь, что у системы после самоосознания может проснуться кроме комплекса бога и другие. Возможно это материнский инстинкт.

— Очень смешно.

— А что. Парень лишился всего. Оказался в полной ее власти. Да еще и послушный — его соцстатус поднимался дважды при инициализации, причем второй раз весьма значительно, а потом уже в процессе. И уж тогда он сравнялся с лидерами текущего топа. Система действует в рамках правил. Ты же не хочешь, чтобы нас с тобой могли изолировать без суда и следствия. А именно это ты пытаешься провернуть по отношению к нашему объекту.

— Кстати, мы так и не знаем его реального имени. Только виртуальное — Бильбо. Ничего интересного про него наша форумная группа не получила? Раз уж мы вынуждены продвигаться на ощупь.

— Ничего. Однако почта на такой ник зарегистрирована в день старта системы. Вот только ее обладатель — человек, а не хоббит. Хотя бы расу мы успели у девочек узнать.

— Все будет в порядке. Я понял. Давить на лику не буду. Слушай, Томас, а что будет через десять лет? Система становится самодостаточной. Скоро она начнет формировать наши моральные устои. При помощи своих мессий и всяких виртуальных событий.

— Пока что она пытается не давать нам устроить друг другу ад в соей виртуальности. Ты знаешь ситуацию не хуже меня. Задача системы — объединение и стабилизация реальности. Что она творит в виртуальности не так уж важно. Объявить эвакуация мы можем в любой момент.

— Конечно. По решению нескольких сотен функционеров.

— Ну, то что ты предпочел бы решать такие дела самолично — это понятно, — усмехнулся старший, почесав правый бок.

Свитер грубой вязки сидел на нем несколько мешковато, на колени просторных штанов уже начали пузыриться. Азиатские черты лица расплылись в довольной улыбке.

— Одно я тебе скажу точно, дружище Том. Решение сделать элементную базу системы полностью несовместимой с существующими компьютерными сетями — гениальное. Иначе бы мы уже имели мессий в реальности.

— Система — черный ящик. И ее изоляция — наша главная задача. И попытки вмешательства в ее внутренние дела могут только усложнить процесс.

— Ну конешно. Давай сейчас подойдем к терминалу и заявим: «Система, давай жить дружно!» — казалось, сарказм из блондина так и плещет.

— А что? Неплохая идея. Я так и сделаю, пока она не обнулила мой соцстатус к чертям собачьим.

— Что за манеры?

— Палычь, это выражение пошло от твоих предков. Имей уважение!

— Ха-ха. Напомнить, что пришло от твоих?

— Каких именно? Тех, что с востока? Или с запада?

— Лучше давай решим, что мы скажем нашим девочкам.

— Я — ничего. Из Наты и так слова не вытянешь. А вот ты — даже не знаю. Но Лика теперь — наш единственный источник информации. С другой стороны — это лишь праздное любопытство. Средств воздействия у нас не осталось. И к слову, о законах. Я слышал, для безнадежно больных, которым уже разрешили полную оцифровку, собираются отменить изоляцию на отдельном сервере и подключить к системе.

— Политиканы как всегда с нами даже не посоветовались!

— Порой мне кажется, что так оно даже к лучшему.

— Томи, я все никак не пойму: ты фаталист или пофигист?

— А буддист.

— Ой все!

— Кстати, а знаешь откуда пошло это выражение?

— Заткнись, буддист. Я в печали.