— Это что за чудо? — спросил Грег.

— По виду ребёнок решил поиграть в войну со взрослыми дядями, — ответил я.

Она метнулась в сторону. Увернулась от удара, уходя под руку, и подставляя другого нападавшего под удар. Юркая, быстрая. Кого-то ударила под колено, другого в кадык. Пора было прекращать это безобразие. Нашла с кем играть. Тут же были люди, которые ей этого не простят. Девицу поймали и уже собирались свернуть шею, когда я подошёл к ним.

— Отпустите её, — спокойно велел я. Несколько человек попятились. И чего они так меня боялись? Ладно, была как-то резня, но тогда вроде всё участвовали, а не только я один. Правда, два человека с катушек слетели, но я им быстро глотки порезал. Сколько же было крови на руках! Грег был прав. Мы малесь заигрались в войнушку.

— Вначале…

Слушать я не стал. Несколько надрезов и державший девчонку рухнул на пол.

— Уберите его отсюда. А ты со мной, — ответил я, подцепив девчонку за ремни, на которой держалась кобура.

— Вань…

— Чего ты тут забыла? — подходя к столу, за которым мы сидели с Грегом, спросил я её. Повернулся к ней и получил удар в лицо. В глазах потемнело от злости. Я эту соплюшку готов был стереть в порошок, а в ответ увидел такой же злой взгляд.

— Забыл? Я тебе слово дала, что найду и буду спину прикрывать! Только о себе и думаешь! — зло сказала девица.

— Да ты меньше меня! — я подхватил её и посадил на стол. Только тогда мы стали вровень. — Подросла бы для начала.

— Чего нет, того нет. Но я умею драться! Ты сам видел! А если ты забыл, то я тебе напомню! — она попыталась меня ударить, но я перехватил руку. Посмотрел на Грега, который веселился, глядя на нас.

— Вот скажи, она похожа на солдата, который в бою будет спину прикрывать? — спросил я его.

— Девочка боевая. Когда подрастёт…

— Всё, я совершеннолетняя. Документы есть. Могу делать что хочу. И смеяться над собой не дам! — она попыталась меня ударить второй рукой, которую перехватить не составила труда. Цыплёнок. Тонкая, звонкая. Мышц нет от слова совсем. Только злость в глазах и упрямство.

— Давай её оставим. С таким темпераментом в постели не замёрзнешь, — рассмеялся Грег.

— Сестра, которая в детстве решила, что мы напарники, — ответил я, наблюдая, как её лицо, то бледнеет, то становится пунцовым.

— Ах так!

Эта козявка меня пнула в живот, да так, что аж согнуться пришлось, отпуская её руки. Она кинулась в сторону Грега, доставая оружие, но он её револьвер отобрал, Раю схватил в охапку и посадил к себе на колени, крепко держа, чтоб не брыкалась.

— Как ты с таким характером ещё дожила до таких преклонных лет? — прошипел я.

— Повезло!

— Везение — дама капризная, так что все, сбежала от тебя, — ответил Грег.

— Убери от меня свои лапы! Вань! Скажи ему!

— Ага, сразу я тебе нужен стал. Нет уж, помогать тебе не стану. Сама выпутывайся.

— Куда ты? — пискнула она.

— На свежий воздух, — ответил я, чувствуя, что должен начаться очередной приступ кашля.

В последнее время кашель мучал с такой силой, что меня выкидывало из жизни на несколько минут. Я уже и пытался лечиться, да времени не было. К тому же и все травки как-то не давали облегчения. Раю с Грегом можно было спокойно оставить. Он её точно не обидит. И другим не даст. Мне же просто был необходим свежий воздух.

Я уже и забыл о девчонке, которая когда-то понимала меня и которую я учил стрелять. Научил на свою голову. Теперь она пришла воевать. Хорошо, что война заканчивалась.

Дождь лил стеной. Я стоял под ним, смахивая с губ кровь. Вроде это плохой знак, когда кашель переходит в кровь. Один из признаков, что жить осталось не так много. Может, в больничку зайти? Но какой в этом смысл? Новые лёгкие мне никто не даст. А стары я походу износил.

Самокрутка, которая был сделана заранее и хранилась в непромокаемой коробке. Ещё одна затяжка, от которой хочется кашлять, но без которой уже жизнь кажется не милой. Вот и жизнь кажется не такой уж мрачной. Это надо дожить до такой точки, когда сигарета, кажется, чем-то вроде смысла жизни. Совсем весело. Или грустно? И чего грустить, пока жизнь продолжается? Значит, весело. Только веселье было с горькими нотками, словно я делал что-то не так. Почему-то вспомнилась прежняя жизнь, когда я каждые выходные порывался куда-то выбраться, но вместо этого проводил дома. Вроде и понимал, что время трачу на ерунду, а при желании его можно было потратить, куда с большой пользой, но всё равно оставался на диване. Так было и здесь. Кабак и девицы — это всё интересно, но с другой стороны, такая же трата времени. Прожигание жизни и трата времени впустую. А время оно имеет лимит и утекает сквозь пальцы. И его, похоже, осталось не так уж много.

Холодный дождь струями скользил по лицу. Он затекал за воротник, но я не чувствовал холода. Мне даже нравилось, что дождь охлаждает разгорячённое тело. Возможно, привык, что всё время сыро и холодно. Организм так приспособился, что перестал замечать такие мелкие неудобства. А может меня давно мучил жар, который я просто игнорировал. Но всё это было неважно. Тогда что же важно? Жить на грани адреналиновой игры? Добиться уважения? Построить пресловутый дом, посадить дерево и родить сына? В чём смысл всего этого? Как жить, чтоб не чувствовать сожаления о прожитых годах? В той жизни я ничего не делал. Считал не жил. Здесь же жизнь бьёт ключом, а удовлетворения всё равно не было. Может стоило вернуться домой? Но не будет это выглядеть, словно я побитый пёс приполз умирать туда, где было тепло? Меньше всего я хотел увидеть в глазах Алисы осуждение. Оно же могло быть. Я болтался по миру четыре года. И вот решил вернуться. Да ещё и не в том здравии, в каком уходил. Ей это не нужно. И в то же время слова Грега не давали покоя. Не нам решать, что нужно и важно другим людям.

Я докурил самокрутку и вернулся в кабак. Откуда-то появилась перламутровая. Она словно чувствовала, когда мне могла угрожать опасность. Судя по недобрым взглядам парней и тишине в кабаке, им не понравилось, что я за Раю устроил показательную казнь. Тут всегда была тонкая грань, которую сложно было найти. Нужно было, чтоб они боялись и одновременно не думали, как такого невменяемого укокошить. Видимо сегодня я эту грань нарушил не в свою пользу. Но они не нападут. Знают, что твари меня в обиду не дадут.

— И чем же он хороший? Взял человека запросто так убил на твоих глазах, — спросил Грег Раю.

— Он меня защищал. И не надо говорить, что он плохой. Ванька самый замечательный друг и брат, — ответила она.

— Смотрю вы подружились? — ставя кувшин с пивом, спросил я.

— Тебя обсуждаем, — ответил Грег, который уже не держал её так крепко, но и не отпускал.

— Меня обсуждать неинтересно, — отмахнулся я.

— Мало кто оценил твою выходку.

— Плевать. Всё равно нас в расход пустят. И это будешь ты. Ведь так? — Я налил ему пива.

— Это от многих факторов зависит, — туманно ответил Грег. Он посмотрел на Раю. — Так как ты говоришь досюда добралась? На лодках?

— Зачем на лодках? С попутками ещё до дождей. Услышала, что здесь вы стоить и решила в гости зайти, — ответила Рая, отбирая у Грега пиво и выпивая его залпом. Ещё и с вызовом посмотрела на нас, ожидая реакции. Глупая ещё. Совершеннолетняя. Может делать, что хочет и пока об этом забывает.

— Опьянеешь, — сказал я.

— Нет. Я вас всех перепью, — ответила она.

— Угу! — мы всё-таки рассмеялись.

— Не верите? — она махнула вторую кружку пива. На третьей Рая захмелела. Поудобнее устроилась на плече у Грега и уснула, что-то пробормотав.

— Воинственный котёнок, — усмехнулся Грег.

— Который будет всё время попадать в неприятности.

— Если её не останавливать, — ответил он, поглаживая её руку.

— Решение уже принято?

— Пока нет. Но к этому всё идёт, — ответил Грег. — Союзу степных городов не нужен отряд маньяков. Привыкшие к крови, они не смогут вернуться к мирной жизни. А вот получится ли тебе, я пока не понял.