Амулет Яна уже нагрелся, хотя он бы и так догадался, что общается с мыслечтицей. Когда становишься объектом для одаренного, возникает уж больно неприятное ощущение, словно внутрь влез червяк.

— Да мне известности хватает и без вас. Мать еще заложила основы.

— Ну, одно дело — быть дрессировщиком собачек, а другое — ученым мужем. И Орден мог бы подумать над помощью вашему брату. Адару, так?

Ян подался вперед, потянул было руки к карлице, но левая осталась висеть плетью, да и мыслечтица ловко соскочила с табурета. Достань он до ее шеи — придушил бы. Однако гнев быстро схлынул, оставив осадок в виде неприязни. Про брата Ян сам подумал, хотя и знал, что говорит с мистри. Ну, сам подумал — сам дурак…Только зря она задела за больное.

— Эй-эй, я не хотела вас обидеть! Примите мои извинения, господин Виллен. Некрасиво предложила, понимаю, но и вы попробуйте понять: Орден просто так не пошевелится, особенно если речь идет о квени. Но помощь коллеге — дело другое.

— Брата моего зовут Адьяр. Ради него я разберу нижние ярусы на блоки. Если в Валедаи есть нестеит — Орден его получит. Но если вы меня обманете…

Ведь ему хватит сил с досады разломить кассету прямо у карлицы на глазах?

— Поняла, поняла. Гарантировать успех я не могу. Но все возможное будет сделано.

— Ладно, лучше уж потерпеть неудачу, пытаясь, чем бездействовать. Можно полюбопытствовать, зачем вам такое количество нестеита?

— Завоевывать мир, конечно. Точнее, отвоевывать обратно.

— Вы уж определитесь… Ладно, я тут попытался вникнуть в дела йенцев чуть более, чем следует — вышло сами знаете, что.

— Значит, мы договорились? — Дебора оперлась о сиденье табурета локтями и положила голову на сцепленные пальцы.

Ян кивнул.

— Как найдете время — напишите, что вам понадобится, и сколько вы желаете помощников. Но в разумных пределах. Все-таки лишнего внимания нам не нужно, остров сейчас наводнен всяким сбродом, в том числе и генераловым.

Ян снова кивнул. Дебора еще раз пожелала ему поскорее поправиться, теперь уже от своего имени, а не губернаторского. И ушла, шурша плотной юбкой с вышитыми птицами. Но от нее остался запах перечной корицы, и долго еще висел в теплой полутьме лазарета.

Карлица напомнила Яну его первую любовь — златовласку Сафи. И пахла она тоже — пряностями. И слова любила повторять. Только она была высокой, статной, с осиной талией. И пальцами тонкими, ловкими и нежными. Сафи уже три года, как утонула, но все не покидала мыслей Яна. Во сне иногда приходила — не позволяла себя забыть.

Но в эту ночь спалось ему спокойно. Проснулся Ян с желанием поскорее выбраться из Стены. На утренней перевязке он отчаянно скрипел зубами, но от обезболивающей настойки отказался. Хотелось сохранить ясность мысли, и составить уже список для госпожи Корриа.

Он едва успел начать, перечислил такие очевидные пункты, как пара палаток, две пары теплых одеял и столько же тонких матрасов, непромокаемые плащи, котелок, топор… Когда он выводил «ор», стараясь писать как можно разборчивей, в лазарет влетела Кас. За ней едва поспевал санитар, и, вероятно, пытался потолковать с ней о приличиях, но рыжая только махнула на него рукой.

Она выглядела свежо, опрятно, но довольно нелепо. Кремовая блуза с огромным кружевным воротником была ей явно не по размеру. Юбка со множеством воланов не сочеталась с верхом и не закрывала полосу чулка над остроносыми ботинками. Кас переставила табурет поближе к изголовью кровати и плюхнулась на него.

— Доброе утро! Таки, как ты? Что пишешь?

— Здравствуй, Кас. Доктор сказал, что сдохнуть у меня не выйдет, так что пришлось поправиться. Пишу список вещей в дорогу.

— Куда ты собрался? Там война! — девушка нахмурилась.

— Я — квени, и это не моя война. На самом деле, из-за нее и еду, — Ян, конечно, слукавил, но не сильно. Не хотел лишних распросов.

— И куда мы поедем? — Кас привстала и заглянула в исписанный мелкими буквами лист, который лежал перед ним на подносе с чернильницей.

— Я поеду в Валедаи, ну, или Валеду, как ее йенцы называют.

— Не знаю, как твое путешествие связано с войной, но напомню-таки: ты обещал взять меня с собой.

— Кас, я обещал увезти тебя из Стены. Но сейчас это глупо и опасно. А после, судя по всему, я тебе буду не нужен. Ты теперь свободна идти, куда захочешь!

— Нет, Ян. Ты обещал взять меня с собой. Куда угодно. Память у меня отличная, и я хочу воспользоваться свободой прям вот сейчас, пока еще жива! — она так смешно надула губы, что Ян едва не расхохотался.

— Ну зачем тебе…

— Я так хочу! — заявила венси и уперла кулачки в бока. — А ты обещал!

Эва снова повернулась в профиль, оправила тяжелый креповый воротник и вздохнула. Напольное зеркало отражало маленькую девочку, вырядившуюся в платье матери. Бюстом ее природа обделила, но вкусом-то, увы и ах, нет. Нужно что-то с отрезным лифом, скажем, в косую полоску, или присборенным, с кружевом. Из ткани более воздушной, объемной…

Но в магазине готового платья не разгуляешься… А оссенская портниха обещала исполнить ее заказы только к концу недели.

— Коричневый тебя старит, и остальные темные цвета — тоже. Попробуй что-нибудь яркое! — сестра Мортимера перешла к соседнему манекену и приподняла оборку светло-охряного платья с широкими рукавами.

Такие вышли из моды в столице еще два сезона назад. Но не говорить же об этом Мэг!

Эва редко следовала рекомендациям дамских журналов. Они издавались вовсе не для низкорослых худышек вроде нее. Вот Катти Лавенго могла носить все, что вздумается, хоть занавески вместо платья, и шикарно при этом выглядеть. А Эве от Судьбы достались только большие глаза. Ну, и немного невезения…

Девочка, в обязанности которой входила помощь покупательницам, не знала, куда деть руки, не решалась лишний раз подойти поближе, мямлила себе под нос «да, госпожа» и «нет, госпожа», и постоянно косилась через стекло витрины на дежуривших снаружи патрульных. Эву это ужасно раздражало, но она сдерживала недовольство. Потому что не работница являлась его причиной, ох, нет!

Эва никогда раньше не покупала в лавке никакой одежды, даже перчаток. Никогда раньше не ходила в сопровождении охраны. Никогда раньше не вызывала в людях такого заискивающего страха. Никогда раньше — но обстоятельства изменились, и пока она не придумала, что с этим делать!

— Принеси мне, будь добра, вон то, синее, с отделкой тесьмой. И оливковое, с кружевом, — Эва показала девочке на манекены и отправилась в примерочную комнату.

Мэг поспешила за ней. Хозяйка лавки суетливо задернула за ними шторы.

Синее платье смотрелось неплохо, но оказалось велико в груди и талии, оливковое красиво оттеняло природную смуглость и смолянистую черноту волос, но юбку требовалось укоротить. Эва решила взять оба. Помощница лавки еще четверть часа прыгала вокруг нее с булавками, зато пообещала к вечеру подогнать все по фигуре.

— Счет отправите господину Вилриджу, — сказала Эва, и, перед тем, как уйти, положила в вазу именную карточку.

— Почему ему? — спросила Мэг, едва они оказались снаружи. — Эва, нас не обременят твои расходы. Папа без труда покроет их, ты же теперь член семьи Брайсов.

Эва сунула руки в муфточку. Член семьи — да, возможно, но не собственность господина мэра… теперь уже, скорее, ее соправителя.

— Это не повод забыть о моем состоянии и позволить деньгам Эллусеа «потеряться» в связи с… как это называют страховщики? Форс-мажорные обстоятельства, да?

Мэг поджала губы и кивнула. Эва уже заметила, что так она проявляет недовольство. Сестра Мора многого не высказывала вслух, но мимика выдавала все ее мысли.

— Господин Вилридж пообещал найти для меня финансового управляющего, который разберется с банками и дельцами, — продолжила Эва. — Вот пусть и платит пока по моим счетам. Я думаю — это ускорит процесс. Может даже — облегчит.

— О, почему ты не рассказала раньше? И зачем тебе нужен наемный управляющий? У нас есть Максимиллиан, он вполне мог бы заняться твоим вопросом.