Губернатор замолчал.

— Стена закроется, и он в нее не попадет, — сказал Мортимер. — Мы можем долго сидеть в осаде. У нас есть вода, газ, уголь.

— У вас нет провизии, Мортимер. Долго вы будете есть уголь?

— Значит мэры пустят людей этого генерала в Стену, а затем устроят мятеж. На нашей территории очень трудно сражаться. Скорее всего, нас в итоге действительно уничтожат. Но война будет затяжной. И умирать мы будем гордо. Когда вы говорите, что нам плевать на ваши города, хочется спросить в ответ — а вам на Стену не плевать?

— А вы правы, юноша. Губернаторам действительно было плевать на Стену до недавнего времени. Пока я не предложил им выход из положения. Победы мой план не гарантирует, но время позволит выиграть. Знаете, Эва, что самое печальное?

Эва покачала головой.

— Западный архипелаг нас игнорирует. То есть Вениамин Вельцгоф, даже зная, что его дочь объявлена следующей правительницей, не собирается нам помогать. У него есть два флота, заводы, оружие, люди. Но он не ответил ни на одно из наших трех писем. Поскольку Жеарин Вельцгоф не заявляет о своих правах, и игнорирует север, мы решили создать собственное правительство: Совет губернаторов. И, конечно, тут же столкнулись с разногласиями по всем организационным вопросам. Когда появились вы — я понял, что Судьба дает нам шанс. После Жеарин из больших домов право управления Союзом переходит к вам. Вы — манипулятор, вы — Эллусеа. И вы будете нашим новым лидером. Точнее — символом.

— Моими руками без моей головы? — поинтересовалась Эва печально. — И чтобы меня все ненавидели, если что-то пойдет не так? Я не хочу! А, простите, я вас перебила. Что именно я должна символизировать, где и для кого?

— Благодарю, что согласились дослушать. Я пока не желаю знать, что там в вашей голове, — господин Вилридж встал, подошел к бару и подлил себе еще виски. — Я назначил дату переговоров с Советом мэров венси. Они состоятся послезавтра, в десять утра. В Оссенском секторе, конечно же. На них приедут и все губернаторы северных городов. Мы будем обсуждать план эвакуации людей в Стену. И у вас будут две задачи. Первая: предстать в наилучшем виде перед губернаторами, заявить свое право и сплотить нашу делегацию. Вторая: любыми средствами убедить мэров согласиться на мой план и впустить йенцев.

— Под любыми средствами вы подразумеваете ее дар? — выпалил Мор и тут же пожалел о своей прямолинейности.

А что он еще мог иметь ввиду? Кто из мэров будет верить в слова йенки? Даже его отец, поговори с ним Мор предварительно, не стал бы полагаться на ее обещания.

— О, Эва, вы даже в такие подробности его посвятили? — губернатор засмеялся, Эва покраснела. — Вы совершенно не умеете скрывать свои сердечные привязанности, потому что молоды и горячи. Мортимер, уж я-то знаю, как повязывают галстук венси, и кто затягивал ваш узел. Вы не находите Эву опасной для себя?

— Нет, — пожал плечами Мортимер. — Я же знаю, чего от нее ждать. А моими руками войну и не развязать, и не выиграть.

Нужно как-то предупредить мэров. Если Эва согласится, он просто обязан будет так поступить. «И предать ее!» — услужливо подсказал внутренний голос. Но она еще не ответила Вилриджу!

— Скажите, господин Вилридж, а что получат венси в обмен на помощь? Им придется тесниться, выносить презрительные йенские насмешки, продолжать работать, чтобы обслуживать возросшее население Стены. Что мы можем им предложить? — спросила Эва.

— Даже не знаю. Благодарность? Отсутствие необходимости десять лучших лет жизни проводить в рабстве? Какие-нибудь еще послабления по окончании войны…

Внесли обед. Стол начал заполняться блюдами, которые источали аппетитные запахи. Пока по комнате сновали слуги, губернатор молчал. Молчала Эва. А Мору было и вовсе нечего высказать, кроме возмущения.

Беседа напрочь отбила Эве аппетит. Она лениво теребила ножку болотной курицы, запеченную в яблоках. Мортимер занимался тем же блюдом, вероятно потому, что его положено было есть руками.

Смочив соусом очередной кусок, она отправила его в рот. Предложение Вилриджа несправедливо. А давно ли она видела справедливого политика? Кажется, никогда. Кажется, она никогда и не придавала значения справедливости политики. Ее все это мало касалось. План губернатора хорош уже тем, что он существует. Плохо что йенцы не готовы ничем пожертвовать.

Венси немного и нужно: свободы и уважения. Господин Вилридж же не считает, что люди убегут из Стены, едва им только позволят? Кто-то уйдет, вроде Касси. Но кому-то идти просто некуда. Стена для многих — дом. Вот Мор, например, давно мог уйти. И никуда не шел. У него в Стене родные люди. Он там вырос. У большинства венси дела обстоят так же. Эва не раз обсуждала этот вопрос со своим отцом, и во мнении они совпадали. Папа, если бы ты только слышал сегодняшний разговор!

Эва подняла глаза к потолку. Жаль, звезд на нем не было. Согласно одной квенийской легенде, души тех, кто умер до срока и не завершил предначертанных задач, становятся на время звездами. А когда звезды падают, души снова рождаются, чтобы продолжить путь. Папа многого не успел…

— Эва, вы бледнее покойника. Вам плохо? — поинтересовался губернатор.

— Мне грустно. Это вам смешно. То, что вы предлагаете мне сделать, как раз подтверждает, что правление одаренных — опасно. Я хочу договориться с венси другим путем.

— Грустно! — господин Вилридж скривился. — Хорошо еще, что вы не плачете от сострадания. Каким другим путем? Думаете, венси желают видеть на своих и без того тесных ярусах толпу наших горожан? Нет. И все, что мы им предложим — это лишь обещания. Сейчас у них есть крепость, а у нас — провиант, какой-никакой воздушный флот, и некоторое количество лояльных патрульных подразделений. Сделка выгодна для обеих сторон. Закончится война, победим Гаррета — посмотрим, как венси себя проявят.

— А наши горожане согласны будут пойти в Стену? Не проще ли им нас переловить и сдать генералу? Толпа — сила.

— Об убеждении простых людей придется позаботиться вашим уважаемым губернаторам. Большинство из них отличные ораторы, и умеют красиво морочить голову. К тому же наши патрульные Гаррета пока не поддержали.

— Давайте дадим венси свободу. Отменим «Закон об изоляции». Тогда, я полагаю, они нас впустят.

— Вы серьезно, Эва? — господин Вилридж не донес до рта кусок рыбы и поморщился, словно учуял дурной запах. — Отменим закон, распустим охрану Стены — венси просто выйдут, захватят наши суда и дирижабли, и отправятся на запад, к Вельцгофам, где им всегда рады. Мы же останемся с пустой Стеной, которую не умеем ни обслуживать, ни ремонтировать.

— Такой ли у нас огромный флот, чтобы увезти на запад целый народ? И так ли хорошо венси умеют «захватывать»?

— Давайте только проверять этого не будем, хорошо? У них назревала революция.

Эва положила на тарелку куриную ножку, подняла с колен салфетку и вытерла руки.

— Я согласна с тем, что мы не можем просто сидеть и ждать, когда генерал Гаррет начнет заливать нас огнем с воздуха. Я была в Стэнвенфе, когда его жгли. И мне до сих пор снится увиденное. Я согласна и с тем, что объединиться с венси — самая лучшая идея на данный момент. Мне в голову ничего не приходит вообще.

Она сделала паузу и посмотрела на Мора, но тот лишь отрицательно помотал головой.

— Но я не согласна использовать дар. По нескольким причинам, одна из которых — я с трудом держу измерения выше шестого больше десяти минут. Другая — мои обещания, в том числе и папе. Есть третья, но какая разница, когда достаточно первых двух? Я подумаю над тем, что могу сделать для севера, господин Вилридж. А сейчас я, с вашего позволения, пойду прилягу. Мне действительно нехорошо, — она отпила глоток вина, промокнула губы, бросила салфетку на стол и поднялась.

Мор тоже встал:

— Мне нечего добавить, господин губернатор. Вы ждали от меня глупостей — так я их уже все произнес. С вашего позволения.