— Если у нее есть, что сказать, кроме нытья, пусть передаст через вас. Свободны.

— Господин генерал, она сказала, дело касается Эвы Эллусеа! — отчеканил молодой офицер.

— Хорошо, ступайте.

Нед спустился на лифте на два этажа вниз. Он терпеть не мог разговаривать с женщинами, особенно, если те при этом рыдали. Катти не проронила ни слезинки. А вот ее мать норовила затопить губернаторский дворец. Нед бы избавился от Алис Лавенго, не будь она сильнейшей предсказательницей. В Йене ее уже ждала нестеитовая пластина. Но женщина до сих пор не понимала, что ее никто не отпустит, пыталась торговаться, умолять, даже угрожать. Откуда ей стало известно, что Неду нужна Эва?

В соседней комнате мерно гудела стракт-машина. Нед плохо разбирался в инженерии, немногим лучше — в теории измерений, знал только, что поле, которое она генерирует, мешает мистри использовать свои способности. А если ее неправильно настроить — может и вовсе вызвать у одаренного приступы судорог, галлюцинации и даже смерть. Алис Лавенго берегли, а вот толпам новоиспеченных охотников раздавали орудия смерти.

При виде Неда патрульные у дверей комнаты вытянули не только макушки, но и лица. Он улыбнулся и постучал — сила привычки, мог давно не делать этого — а потом вошел, не дожидаясь ответа.

— Геневал!

Глаза Алис окружали красные круги, щеки горели, говорила она так, словно вот-вот зарыдает снова. Одной рукой женщина держалась за округлый живот, во второй, манерно оттопырив мизинец, держала булку с кремом. Щека ее была измазана чем-то белым. Алис энергично жевала кусок, который был у нее во рту.

— У меня мало времени, госпожа Лавенго. Надеюсь, вы действительно решили сообщить мне что-то важное.

— Да, но сначала пообещайте мне, что отпустите нас с Катти, когда дело будет сделано. Вы человек слова, и я на него положусь, мне больше не на что… — она торопливо стерла крем со щеки.

— Госпожа Алис, я не торгуюсь. Итак?

— Вам нужны не мы, я знаю, я знала еще раньше, когда Фердинанд… О, словом, моя Катти может достать для вас Эву Эллусеа. Они были подругами в детстве, и потом, в школе…

— Только Эва Эллусеа стараниями вашей Катти мертва уже несколько часов! — поморщился Нед. — Мне пришлось сжечь Стэнвенф после того, что по наущению вашей дочери натворил мой подчиненный. Всего доброго, гос…

— Нет! — перебила его Алис, почти криком.

Она шлепнула недоеденную булку на поднос. Крем брызнул во все стороны, попав ей на платье.

— Нет, она жива! Я знаю, я видела что будет, гораздо раньше, чем вы прилетели в Крессильн, раньше даже, чем вы вышли на балкон в Йене!

— Хорошо. Я вас послушаю, — сказал Нед, отодвигая тяжелый стул.

Они подошли к Денне на закате. Над лесом сгустились лиловые тучи, и оттого пустые скособоченные дома выглядели особенно зловеще в багровых солнечных лучах. Здесь тоже произошел пожар, только потух он очень давно. Сквозь головешки пола постоялого двора уже протиснулась молодая поросль осин, и сейчас их мелкие желтые листья трепетали на холодном ветру. Где-то в глубине леса ухнул филин. Эва поежилась. Она так надеялась провести спокойную ночь в тепле. Судьба просто издевается!

— Ничего, завтра доберемся до Ридфи, а что находится дальше по дороге, я не помню…

— Поражен твоей выдержкой, — заметил Мор. — Будь я девушкой из пятиэтажного особняка, рыдал бы при виде этих развалин.

— Какой смысл рыдать? Это только помешает мне собирать хворост? — Эва поморщилась. — Не знаю, удастся ли нам добыть огонь…

— Это как раз не проблема!

Мор продемонстрировал им с Касси зажигалку.

— Таки вещь! — заметила венси.

Они напились из колодца за развалинами. Воду пришлось доставать грязной железной кружкой, найденной на пепелище. Кружку они с Касси спускали вниз на подтяжках Мора, но жажда пересиливала в Эве брезгливость.

Солнце завалилось за лес на западе, сгущались сумерки. Эва и Мор набрали сучьев, головней, которые остались от пожара на постоялом дворе, Касси нагребла охапку сухих листьев. Они нашли дом на окраине, у которого уцелела крыша, и кое-как расчистили чугунную печь. Но та все равно не желала разгораться. Когда Мор спалил последний хворост, Эва вызвалась пойти и набрать еще. Касси, которая уже клевала носом, предложила плюнуть на огонь и лечь так. Мор снова полез в очаг. С утра он будет похож на трубочиста.

Эва вышла за забор, и побрела вдоль границы леса, прислушиваясь к шорохам, птичьим переговорам и треску веток под ногами. Рука сама расстегнула хлястик на кобуре. От чего она больше дрожала — от холода или от страха — Эва не понимала. Она уже собрала приличную охапку веток и вышла на дорогу, когда до её ушей донёсся глухой стук копыт. За деревьями мелькнул свет фонарей экипажа. Эва бросила хворост на землю и достала оба револьвера. Облака разошлись. На освещённую луной площадку перед пепелищем постоялого двора вылетел деревянный фургон с трубой.

Вардо квени…

Высокий мужчина стоял на козлах во весь рост и горланил «тпру» двум приземистым лошадям. Следом за фургоном с лаем примчались две собаки и тут же направились в сторону Эвы. Она затаила дыхание, но звери приближались, жадно втягивая носами воздух и по очереди скалясь. Возница тоже заметил её, поэтому Эва шагнула вперёд и, стараясь вложить в голос всю оставшуюся смелость, подняла револьверы и направила их на незваного гостя:

— Уберите собак!

— Дон, Лэта — стоять, — тут же скомандовал человек. — Не стреляйте в них, госпожа.

Псы застыли на месте, продолжая тихо порыкивать.

— Я планировала стрелять в вас, — сказала Эва, надеясь, что нервная дрожь в голосе не слишком заметна. — И если вы не скажете, кто вы такой и что вам тут надо — я это сделаю.

— Госпожа, — человек поднял руки вверх и спрыгнул на землю.

— Стойте, где стоите! — почти взвизгнула Эва.

Человек замер:

— Меня зовут Ян, Ян Вилен, я странствующий циркач. И я ищу пристанище на ночь…

Эва задумалась, не врёт ли хозяин фургона. Хотя зачем ему? Ян продолжал:

— Госпожа, вы мне не верите? Я просто ехал по дороге, когда вы выскочили из темноты с оружием.

— Да, это было глупо с моей стороны, — Эва опустила револьверы. — Я вам верю, господин Ян. Мы сегодня спаслись из Стэнвенфа. И я, кажется, до сих пор не в себе, — добавила она устало. — Пойдемте, познакомлю вас со спутниками. Мы заняли здесь лучший дом.

Эва нагнулась, чтобы собрать свою рассыпавшуюся ношу. Поняла, что револьверы нужно убрать. Страх внезапно отступил, и ей стало неловко.

— Дон, Лэта, сидеть, — скомандовал мужчина. — Я могу двигаться, госпожа?

— Да, конечно.

— У меня пока нет дров, но есть топор, одеяла и много ещё чего полезного. Если вы позволите мне остаться, я поделюсь с вами тем, что имею.

Эва кивнула. Потом поняла, что Ян все еще смотрит на нее.

— Да, конечно, спасибо, — повторила она.

— Так показывайте мне, где вы остановились, — сказал циркач.

Мор встретил их на пороге с бревном в руке. Эва нервно рассмеялась:

— Все в порядке, — и вручила ему фонарь.

Ян тащил пару мешков и котёл за спиной. За ним трусили две большие серые собаки с черными масками на умных мордах и пронзительными голубыми глазами. При виде псов Кассида завизжала так, что будь в окнах стёкла — они бы вылетели. И задом поползла прочь. Собаки легли на пол и прижали уши к голове.

— Госпожа, — тихо позвал девушку Ян. — Они вас не тронут.

Касси уперлась спиной в противоположную от двери стену, зажмурилась и замотала головой.

— Это дрессированные собаки, госпожа. И вы их тоже напугали. Так что они к вам еще долго не подойдут. Меня зовут Ян Вилен, я странствующий циркач, — мужчина элегантно поклонился. — Мне нужна крыша над головой на эту ночь. Госпожа Эва позволила мне переночевать с вами.

Позволила!.. Эва едва не начала оправдываться: как можно позволить свободному человеку переночевать в ничейных развалинах? Она просто едва не застрелила Яна от страха, но вовремя одумалась. И спасибо Судьбе, что он после этого решил им помочь.